— О чем ты говоришь, отродье Врага Человеческого? — останавливается церковник: — богохульная девка!
— Кодекс гласит что в Лесу все люди братья — отвечает Тайра, уверенная в том, что пристыженный церковник сейчас вспомнит все и осознает. И отзовёт своих воинов, и они все вместе наконец пойдут в деревню, где Ларс пристыдит этого неприятного типа, у которого такая короткая память.
— Что за бред ты несешь, мерзкая тварь — отвечает церковник: — я знаю Кодекс наизусть и таких слов в нем нет! Капитан, убейте ее наконец и притащите сюда еретика!
— Кабы это было так просто, вашсвятость… — отвечает ему один из воинов, тот что более рослый и с роскошными усами: — девка, не смотря что голая — дерется как бешеная. У Преслава копье отняла. Быстрая она и сильная. Ежели вы разрешение даете…
— Даю. Пристрелите ее и принесите мне еретика! — срывается на визг церковник. Тайра хмурится. Оборачивается к своему чужаку. Тот смотрит на нее большими глазами.
— Мы были знакомы так недолго, Тайра Охотница — говорит он: — и мне было приятно узнать тебя. Прощай и пусть будет твое посмертие приятным.
— Чего это ты? — пожимает плечами она: — никто умирать не собирается. — она хочет добавить, что эти вот воины могут до завтра пробовать ткнуть ее копьем и это у них не получится, потому как медленные и неуклюжие. А вот она — она может и разозлится. Заберет у них эти дурацкие копья и свяжет, потому как тащить их всех на себе в поселение она не собирается. Это унизительно, она не лошадь. Свяжет их и оставит на поляне, пусть лежат и ждут охотничьего отряда старины Грома, а сожрет их тут кто или нет — это уже ее не касается. Если, скажем человек с ума сошел, так что, оставить его в Лесу шататься без присмотра? Нет, конечно, он же Тварей приманит, и себе и другим хуже сделает. А она их свяжет, в кучку положит, да лапника сверху накидает и как дойдет до поселения — так и вышлет народ, чтобы их привести. Или все-таки связать и вести в поводу?
— В последний раз требую сложить оружие и сдаться на милость закона и Церкви — говорит солдат со странным именем «Капитан». Говорит монотонно и словно не собираясь выслушивать ответ. Тайра открывает рот и уже собирается сказать, что ее и в первый раз ни о чем не предупреждали и такой вот разрыв в логике — это по меньшей мере странно, но в этот момент «Капитан» вскидывает к плечу странный предмет, направляя его прямо ей в грудь и интуиция заставляет ее броситься в сторону на пределе своих возможностей!
Грохот! Она перекатывается по траве и поднимает голову. Из отверстия на конце продолговатого предмета идет дым.
— Клянусь Святым Бенедиктом, проворная чертовка! — говорит «Капитан» и снова наводит на нее свое оружие, теперь она уверена в этом. Она кидает быстрый взгляд назад и видит отщепившуюся кору и небольшое отверстие в дереве позади. Все ясно. Метательный аппарат. Придает ускорение стреле из металла или камня, звук — от преодоления звукового барьера. Откуда она это знает? Капитан прищуривается и время замедляется, искажая свет и звук. Она срывается с места и копье в ее руке пробивает грудь Капитана, продолжает лететь и вонзается в живот церковника. Но она не видит этого, она уже рассчитала траекторию копья и знает, что церковник сейчас стоит и смотрит на свой живот, с торчащим оттуда древком. Ей — не до этого, она пробивает горло ближайшему воину и перемещается к другому, ее движения точны и быстры. Удар — труп, удар — труп. Все заканчивается неожиданно быстро и стоя на поляне над телами павших она признается сама себе, что людей убивать куда легче чем Тварей. Легче и быстрей.
Она переводит взгляд на своего чужака. Тот сидит у дерева и смотрит на нее выпученными глазами. Устал наверное.
Она рывком выдергивает копье из живота церковника и тот тяжелым кулем оседает на землю. Подходит к своему чужаку и тот начинает в панике сучить ногами, пытаясь оттолкнуться, но трава скользит под его пятками, и он затихает, глядя как она подходит к нему с окровавленным копьем в руке.
— Ты мне вот что скажи… — говорит она, присаживаясь на корточки рядом и заглядывая в его круглые от ужаса глаза: — это правда, что в Кодексе про людей в Лесу, которые все друг другу братья — ничего не написано?
Чужак глядит ей в глаза и нервно сглатывает.
Глава 3
Глава 3
Чужака все-таки пришлось нести. Он как-то умудрился вывихнуть себе лодыжку и хотя она вправила ему сустав и даже привязала к ноге прямую ветку, проведя иммобилизацию конечности — все равно он не мог идти. По крайней мере не мог идти быстро. Потому Тайра молча закинула его на плечо и неспешной рысью потрусила к селению. В одной руке она сжимала окровавленное копье — и зачем она его с собой взяла? Чужак периодически пытался вырваться, но потом затих, видимо потерял сознание.
Она увидела вдали высокую ограду поселения и прибавила ходу. А вот и ворота.
— Эй! — крикнула она и стукнула копьем в металлическую, покрытую облупившейся краской поверхность: — кто там? Открывай давай. Это я!
— Кого там черти… Тайра! — в окошко наверху ворот просунулась любопытная физиономия Олешки, он выпучил глаза и поморгал несколько раз: — а это кто с тобой?
— Открывай. Не твоего ума дело — важно сказала Тайра. Она — Охотница на Тварей, а Олешка всего лишь один из молодых стражей, нечего его расповаживать. Сегодня они вопросы ей задают, а завтра что?
— Ох, конечно — скрывается из виду Олешка и за воротами раздается лязг, удар, еще лязг и наконец тяжелые створки начинают открываться. Тайра проходит внутрь, отмечая, что под глазами у Олешки темные круги. Опять не спал, думает она, опять молодые по ночам у Айны собираются, да сбродившую грибную настойку пьют. От нее же по утрам голова болит, зачем так делать? И Ларс, если узнает, отправит отхожие места чистить или чего похуже, вот охота им…
— Хорошо сходила? — спрашивает Олешка и переминается с ноги на ногу. Он стесняется. Тайра знает, что нравится ему, как и всем молодым парням из поселения и даже нескольким девушкам. Но Ларс ей разрешил не обращать на это внимания, потому что она Охотница и может не проводить Обряд Плодородия, потому как ей некогда на свидания ходить.
— Плохо сходила — отвечает Тайра, решив все же поговорить с ним, пожалеть его самолюбие. А то опять перепьется грибной настойки с горя.
— Что так? — радуется Олешка, радуется тому, что она все-таки обратила на него внимание и что он может постоять у ворот и почесать языком в свое удовольствие, а ежели кто мимо пройдет, так вообще праздник — как же, обычно нелюдимая Тайра с ним разговаривала.
— Тварь на северо-западе попалась. Почти десять кликов отсюда. Старая Тварь. — Тайра прислоняет копье к стене и аккуратно кладет чужака на гладкое и теплое покрытие, которое начиналось сразу после ворот.
— Надо Грома оповестить. Охотничью партию собрать — беспокоится Олешка, но Тайра усмехается про себя. Вот ради этого момента она и остановилась поболтать у ворот. Она небрежным жестом достает ядро, завернутое в тряпицу и разворачивает ее, выставляя на обозрение янтарное свечение.
— Ого… шепчет Олешка, благоговейно глядя на ядро Твари: — это ты получается… в одного? Да как такое возможно вообще?
— Есть парочка трюков — отвечает Тайра и заворачивает ядро обратно в тряпицу: — подрастешь — поймешь.
— Не — машет рукой страж: — я никогда так не смогу. Ты же Тайра, чего тут… у тебя конечно получается. Чтобы Тварь один на один, на нож взять — это даже Грому не по плечу. Сильная ты. И быстрая. И… красивая… — последние слова он произносит едва слышно, отводя глаза в сторону. Тайра вдруг чувствует потребность приободрить паренька и, сделав быстрый шаг — сжимает его в объятиях.
— Ты чего! — бухтит и краснеет в ее объятиях Олешка, даже делая вид, что хочет освободится. Но Тайра держит крепко, да и он не особо сопротивляется. Он обмягкает в ее руках и позволяет потискать себя.
— Ну пусти, ну хватит — в конце концов говорит он и Тайра отпускает его, напоследок взъерошив ему волосы. Он поправляет прическу и поводит плечами.
