— Киран, — возмущенно выдохнула бабушка.
— Кто там? — сразу все понял Эран.
Я жест демонстрировать перестала, тар-эну одними губами прошептала ‘Потом’, и вновь обратила все свое внимание на бабушку:
— А почему вы вообще рожаете, если в курсе, что с вами станет?
Вообще прозвучало грубо, и мне даже перед Киратой стыдно стало, но бесила тень, которая продолжала стоять на входе. Бабушка поправила повязки и… не смогла ответить. Она попыталась, но не произнесла и звука, словно кто-то перекрыл ей дыхание. Тень. Бабушкина, которая сейчас больше не скалилась и только зло смотрела на меня.
— А я и так поняла, — нагло ответила потусторонней сущности, — они рожают, потому что вы контроль захватываете!
Эран странно посмотрел на меня, но не вмешивался, и мне очень понравилось, что он дает мне возможность разобраться в ситуации, а не заявляет что-то вроде ‘молчи женщина’ или ‘не лезь в это дело’. Папочка бы заявил, сто процентов.
И тут в светлом, наполненном солнечными лучами и бликами хрусталя помещении прозвучал нечеловеческий, хриплый, потусторонний злой голос:
— Управляем.
Эран плавно поднялся, обошел стол, взял меня за руку, и вернулся на свое место, усадив к себе на колени. На мой недоуменный взгляд, ответил:
— Мне так спокойнее.
Лица бабушки Кираты мы конечно не видели, как и морды управляющей ею тени, но во вновь заговорившем голосе, отчетливо прозвучала насмешка:
— Единственная.
Тар-эн не произнес ни слова, я же упрямо вставила:
— Контроль захватываете.
Тень зашипела, и прохрипела:
— Управляем.
А меня понесло:
— Контроль захватываете. В три этапа. И это никакая не мутация, это вы!
Шипение. Странное шипение. А затем эйтна вскочила, и стремительно покинула помещение, причем вторая умчалась вслед за ней. Я молча ручкой помахала, хотя… впору заплакать было.
И вдруг Эран произнес:
— Я знаю этот язык.
Я удивленно повернулась к воину, и увидела выражение крайней задумчивость на его лице. Встретилась взглядом с синими глазами и прямо спросила:
— Это язык?
— Да, ругательства на древне-тшейском, — последовал спокойный ответ.
Я призадумалась, а потом шепотом спросила:
— Эран, а у тебя есть тень?
И увидела совершенно невероятную улыбку на его смуглом лице. Но еще более невероятно прозвучал ответ:
— Нет, Кира, я Аэ, у правящего клана нет теней.
— А что есть? — тут же поинтересовалась я.
Тар-эн медленно протянул руку, повернул ладонью вверх — над кожей вдруг засияло пространство, затем появилась пирамидка, маленькая, сверкающая, как в голограмме, и эта пирамидка вдруг открылась, демонстрируя стоящего в ней мужчину, а после… символы параметров, столбцы показаний, датчики, маячки… и…
— У меня нет тени, Кира, — тихо произнес Эран, — у меня генетическая память и технологии.
Удивленно смотрю в его синие глаза, и вздрагиваю, когда тар-эн произносит-
— По сути, я пришелец, как и весь клан Аэ.
Продолжаю потрясенно смотреть на Эрана. Воин улыбнулся и пояснил:
— Правящий клан — выжившие поселенцы Иристана. Тени — не выжившие. То, что тар-эны подселяют в свое сознание, это отражение тех возможностей, что есть у воинов клана Аэ.
Хорошо, что я сидела на коленях у Эрана, иначе свалилась бы от удивления. А мой синеглазый воин продолжил:
— Ты странно реагировала на речь эйтны МакЭдл. Видела что-то недоступное мне?
— Тень, — задумчиво ответила я, и протянув руку, коснулась человечка, сверкающего над ладонью воина.
Человечек мгновенно трансформировался в цветочек, я улыбнулась и одернула руку, затем в драгоценный камень, удивленно смотрю, после в сейр. Я потянулась, коснулась и ощутила поверхность пластика.
Забирай, — предложил Эран.
Осторожно взяла — едва вытащила из сияния, маленькая голограмма трансформировалась в сейр. Мой. Который в комнате наверху остался.
— А все остальное не понравилось? — провокационно поинтересовался воин.
Искоса взглянув на него, я спросила:
— А почему ты утром такой был?
И что мне крайне понравилось — Эран не стал лгать, ответил прямо- Злился. Не видел выхода.
— Вот как? — я отложила сейр, обняла воина за шею и спросила: — А сейчас?
И он снова не стал лгать, сказал прямо:
— После поцелуя возле квартала развлечений ты бежала, то есть нагрузка, движение, и никаких последствий. После поцелуя на мосту, тебя усыпили, ты спала и началась реакция на мою микрофлору. Улавливаешь мою мысль?
Не совсем, но не желая в этом признаваться, я свернула разговор на тему Кираты:
— А почему не видел выхода? И что тебе сказала бабушка? Повелитель Иристана скрипнул зубами. Явственно.
И все равно был честен:
Рассказала историю своей жизни. О том, как ее воин пытался противостоять мутации. И о том, что если ты останешься на Иристане, мутация завершится в кратчайшие сроки, и ты станешь эйтной. Без вариантов. Без надежды на какое-либо иное развитие событий. И даже вероятно до родов, так как третий этап мутации практически завершен и твоя тень уже отделилась от потока. То есть достаточно малейшего повреждения, боли или… нашего поцелуя, и твои глаза станут черными. Он говорил кратко. Сухо. Сдержанно. Зло. И в то же время во взгляде Эрана было что-то такое, чего вот не было, когда я вошла сюда. Мысль, идея, уверенность. Я не стала ни о чем спрашивать, просто повторила про себя сказанное им: «После поцелуя возле квартала развлечений ты бежала, то есть нагрузка, движение, и никаких последствий. После поцелуя на мосту, тебя усыпили, ты спала и началась реакция на мою микрофлору. Улавливаешь мою мысль?». Все равно не улавливала. Но постаралась понять, хотя бы систематизировать:
— Ты с другой планеты, так? — начала издалека, ага.
Эран улыбнулся, отрицательно покачал головой.
Твой род с другой планеты?
Теперь мне кивнули.
— А как вы вообще здесь очутились? — ну не могла же я не спросить, даже если и была в курсе причин освоения космоса.
Бегство, — ответил Эран.
А я не сдержалась и прошептала, восторженно глядя на него:
Знаешь, когда я попала на Иристан, у меня было ощущение, что все вокруг лгут. И твоя честность меня восхищает, если вот честно.
Повелитель Иристана нежно провел пальцами по щеке и сказал:
Один раз почти солгал. — Про последнего воина с конца? — догадалась я.
Улыбнулся. Значит да. С другой стороны улыбнулся, а не ответил, значит — ну замалчивание фактов, ведь не ложь, так?
— Эран, ты коварный! — возмутилась я.
Улыбка стала грустной. И я прямо спросила:
