Он неспешно отхлебывал вино, поглядывая на меня чересчур спокойными глазами, ожидая, обижусь или нет, что мои плечи можно назвать раменами только с натяжкой.
Я тоже сделал пару глотков, чтобы промочить пересохшее даже на болоте горло. Вообще-то, если честно, подсознательно ждал, что явятся небесные захватчики с мощными дальнобойными и все сжигающими лазерами или чем-то еще страшным, а я вот как-то хитро отниму или сопру один и сам всех перебью, а лазер оставлю себе, я же запасливый, все когда-то да пригодится.
Однако действительность почему-то всегда поворачивается даже не задом, это бы еще ничего, а угрожающе опускает рогатую голову и смотрит как-то нехорошо.
Он молча отхлебывал из чаши, поглядывая на меня поверх края серьезными глазами.
Я молчал, наконец он произнес мирно:
— Говорят, самое большое испытание — устоять не столько против неудач, сколько против счастья. Так что главные испытания у нас еще впереди.
— Конечно, — согласился я, — вот разделаемся с такой ерундой, как тот Маркус… Что там за треск?
Он прислушался, растянул губы в улыбке.
— Ваш главный маг. Взгляните.
— Алхимик, — строго поправил я. — Магия готовится предстать перед постепенным запретом в восемнадцать этапов. Может, больше. Еще не продумал. Да и не мое это дело, верно? Лорд-канцлер на что?
Он поднялся, игнорируя намек, приоткрыл полог. В широкую щель видно дальний конец лагеря. Костлявая фигура Карла-Антона в его нелепом халате до земли и широкополой шляпе продвигается с осторожностью по шатающимся под его ногами кочкам, для равновесия упирается в них длинным посохом, но часто промахивается и едва не падает в грязную воду.
Остановился, вскинул руку над головой, направив верхушку посоха, он же магический жезл, прямо в небо. Ослепительно сверкнула молния, и раздался сухой жесткий треск, будто переломили скалу.
Из безоблачного неба прямо в жезл ударила молния. Маг даже не пошатнулся, все так же стоит, расставив ноги, и держит посох гордо поднятым к небу.
Ого, мелькнуло у меня, это же весьма удобный способ. Вот так научиться пользоваться безграничной мощью гроз и солнечного ветра — не просто круто, это рационально, экологично, оправданно.
Альбрехт сказал тихонько:
— Он там осушил большой участок болота. Солдаты голыми руками ловили больших рыб, ошалевших на суше! Так что этот маг точно будет пользоваться уважением среди простого народа.
— Я его уже уважаю, — сказал я серьезно. — Знание — сила!.. Маг при определенных моментах может сделать больше, чем отряд воинов.
Он поморщился.
— При определенных моментах… При определенных и женщина сможет.
— Женщин в отряд не беру! — предупредил я. — И не уговаривайте.
Он посмотрел с укором.
— Ваше величество! Разве я о женщинах?
— А разве нет? — спросил я. — У вас все о женщинах. Даже холм, на котором скардер, с женской грудью сравнивали!
— А на что похож сам скардер? — напомнил он. Прислушался, поднялся и сказал торопливо: — Лорды подходят. Пусть войдут или сказать, что вы вроде бы о высоком?
Я посмотрел зверем, он заторопился к выходу, высунул голову на ту сторону. Шаги стали громче, прозвучали голоса, Альбрехт отступил и, придерживая полог, начал пропускать в шатер лордов.
Первым вошел Норберт, за ним лорд Робер, барон Гастон Келляве, несколько высокородных лордов из близкорасположенных замков, от каждого так и веет спесью и величием, а я с трудом подавил инстинктивное желание вскочить и поклониться таким знатным и высокородным людям.
Наконец вошел отец Дитрих, его почтительно поддерживает под руку сэр Кенговейн, который был прислан Альбрехтом в помощь барону Келляве для охраны скардера, но чувствуется, что это жест учтивости, отец Дитрих собран, серьезен и не выглядит слабым.
Наблюдая за ними двумя, я подумал, что церковь никогда бы не просуществовала столько, если бы хоть на минутку власть в ней захватили религиозные фанатики.
Разумные и дальновидные деятели, понимая, что даже самый добродетельный и стремящийся к благу человек все же слаб, никогда не предъявляли и не станут предъявлять ему слишком высокие требования, чтобы не сорвался и не рухнул с достигнутых высот. Человека нужно тянуть из животного болота медленно, дабы не оторвались уши. Другие называют этот растянутый на века процесс выдавливанием раба, но факт в том, что, как в трудные времена после жестоких войн и чумы церковь разрешала многоженство, ибо главная заповедь — «Плодитесь и размножайтесь!», так и сейчас вот молча, не акцентируя и вообще не предавая чрезмерной огласке друга, сотрудничает с магами и колдунами, потому что самое главное — жизнь, сейчас нужно забыть на время все споры.
Пропустив вперед троих лордов, прошел и устроился в уголке Карл-Антон, тоже понимает все прекрасно и, как вижу, принимает и уважает эту линию церкви. Священники и маги с предельной вежливостью уступают друг другу дорогу в лагере, пока не определятся, кто расположится на каком конце.
Все неспешно и с достоинством устроились на обеих лавках, только Карл-Антон и двое рыцарей, что вовремя привели дружины, остались на ногах, но они посмотрели на алхимика и, брезгуя быть близко, перешли на другую сторону шатра.
Я выдержал паузу, хотел было остаться сидеть, как и положено говорить королю, но напомнил себе, что я сейчас полевой вождь, вскочил, быстрый и не по-королевски демонстративно подвижный, оглядел всех яростно и с подъемом.
— Итак, мои боевые друзья… вторжение произошло. Свершилось!.. Мы приняли все меры, которые были в нашем распоряжении, но, увы, отступать и прятаться — это не лучшее для гордого рыцарства.
Лорды заговорили с одобрением, что да, все верно, еще неизвестно, что за враги, а мы уже прячемся. Вон граф Улагорнис сразу заявил, что прятаться не будет, а немедленно вызовет на честный бой любого противника, кто бы ни вышел из Звезды Антихриста. И он такой не один, многие отказались позорно прятаться…
Я сказал сухо:
— Надеюсь, их гибель будет не напрасной. Слегка затормозят победную поступь обнаглевшего от безнаказанности противника.
Выпрямившись, словно упираются в невидимую спинку лавки, все приглашенные на совет смотрят с полными надежды лицами. Сюзерен должен знать, как спасти их всех, или же вот прямо сейчас найти для этого способ, и все снова будет хорошо и правильно.
— Ничего, — подчеркнул я, — не предпринимать!.. Что, странный приказ?.. Ничего подобного. За Маркусом установлено тщательнейшее наблюдение. Разведчики сэра Норберта, рассредоточившись, наблюдают за вражеской крепостью, опустившейся из глубин звездного неба. Там же хляби небесные, слыхали? А где хляби, там и глубины. У норбертовцев самые быстрые кони, они моментально сообщат нам все, что увидят и узнают. Не кони, а их седоки, если кто еще не сообразил.
