— Мужик! — проявила заботу о будущем его детей. — Прекрати, а то вдруг тоже что-то отвалится! — показала пальцем на кучку грязи.
Разбойник из моих слов ничего не понял, но прекрасно ухватил суть жестов и тут же сложил ручки наподобие футболиста, ожидающего в «стенке» пенальти. Только вот болезный забыл поместить нож в специально отведенное для холодного оружия место — ножны. Естественно, прямое несоблюдение техники безопасности привело к порезу в нежной области. Точное место назвать не могу — не видела за толстым слоем чернозема. Травму определила по корчащейся физиономии, согнувшемуся торсу и воплям сплюснутого в норе тушканчика.
— Курва! — заорали скопом мужики, выдав кое-что узнаваемое на всех языках мира.
— Козлы безрогие! — не осталась я в долгу. — Гамадрилы безрукие! Бандерлоги!
Они чему-то жестоко оскорбились и пошли на меня всем гуртом. Слаженно так пошли, и намерения у них были откровенно нехорошие. По голове гладить и пряник в ручки совать никто из них мне явно не собирался. Я шустро развернулась, испуганным зайцем давая стрекача в обратную сторону. Шутки шутками, а оказаться один на один с толпой злющих аборигенов-бомжей с членовредительскими наклонностями мне ну совершенно не улыбалось! Игры в партизанку-разведчицу мне как-то с детства не удавались. Всегда ловили. Пришлось спасаться бегством.
Совместный кросс получился коротким и предельно насыщенным событиями. Носиться по лесу в юбке — занятие, скажу я вам, с непривычки в высшей степени неудобное: спотыкаешься на каждом шагу и цепляешься за ветки и кусты. Забег наш мог бы закончиться очень плачевно, если бы интуитивно я не вильнула в сторону и не выскочила на полянку, где около костра расположились на отдыхе десять экипированных в начищенное железо мужчин.
— СПАСИТЕ! — вопила я во всю глотку, нарезая «восьмерки» вокруг костра, рыцарей и жарящегося оленя.
Разбойники на автопилоте носились за мной, размахивая своим ужасающе антисанитарным оружием. Злостные хулиганы иногда спотыкались о разложенные где попало кучки железа.
Рыцари, которых мы так брутально потревожили, хранили зловещее молчание, ошалевшими глазами сопровождая наш «паровозик». Наконец кому-то из воинов пришла в голову дельная мысль: отловить «языка». Мужчина протянул бронированную длань и сцапал последнего в круге разбойника, таким образом, лишив того выигрышного приза — меня!
— Мурлин-мурло?! — грозно вопросил рыцарь, встряхивая жертву.
— Мурло-мурло! — послушно закивал пойманный, указывая на меня.
— Не слушайте его! — на всякий случай громко предупредила я, выискивая, за кого бы спрятаться и немного перевести дух. Пока думала, моих разбойничков расхватали, и я осталась в одиночестве. — Он не просто мурло — он мегамурло!!!
У рыцарей буквально встали уши торчком. Они сильно удивились.
Я отдышалась и продолжила обличать хулиганов, тыкая пальцем в главаря:
— Чмо и всем мурлам самое мурлистое изо всех мурлей, вот те крест! — истово перекрестилась.
У рыцарей физиономии дружно выразили уже троекратный знак вопроса. Они переглянулись.
Впрочем, одиночество мое продлилось недолго. Меня тоже бережно пригреб к себе высокий рыцарь. Поскольку рост у нас оказался неравный, мужчина уселся на седло и вопросительно на меня уставился, задав непонятный вопрос на неопознаваемом языке:
— Приматус кворитус апорт тудой?
Я взглянула в самые красивые в мире глаза редкого фиолетового оттенка и чуть было не отдала ему (мужчине) сердце, а богу душу…
Но потом решила, что одному еще рано получать такой шикарный подарок, а у второго и так наверняка полный комплект баб. Поэтому взяла себя в руки и, спрятав сердце в пятки (чтобы соблазна не возникало), попыталась объяснить доступными методами:
— Я — шлеп-шлеп, — показала наглядно, как пошла за клюквой и как именно ее собирала.
Во время показа я осчастливила всех окружающих видом своей пятой точки в длинной юбке. Ползание по-пластунски перемежалось моими краткими комментариями. Все мужики, невзирая на степень помытости и антикварности, живо заинтересовались процессом…
Помощники мне не требовались. Поэтому, осознав, что все поняли, как правильно собирать клюкву, я поднялась в вертикальное положение и перешла к следующей части истории. Со словами:
— Буль-буль, го-оп! — изобразила, как тонула в болоте. Особенно достоверно у меня получились судороги и удушение.
Зрители отодвинулись. Реалити-шоу, видимо, показалось им излишне натуралистичным.
— Потом — шлеп-шлеп и ау-ау, — я убедительно продемонстрировала, как именно выползала из болота, держась за хлипкую ветку.
Коллективное молчание, и никакой реакции. Нет, я понимаю, что не актриса из японского театра пантомимы Кабуки, да и работают там только мужики, но все же…
Оглянулась по сторонам — каменные морды и молчаливое ожидание.
Я бойко продолжила повествование, сопровождаемое богатой мимикой, не дождавшись от зрителей честно заслуженных аплодисментов:
— Потом ням-ням и снова шлеп-шлеп, пока эти не хрясть-хрясть — и мы шмыг-шмыг! Понятно? — закончила душещипательную историю.
— Маргенус, — хладнокровно сделал вывод мой спаситель, украдкой (типа я, слепая, не замечу!) оглядываясь на остальных. Те, также украдкой (умники! Чтоб было незаметно, нужно снимать металлические перчатки, иначе очень скрипят, бренчат и выдают с потрохами!), дружно и выразительно крутили пальцами у виска. И усмехались при этом почти по-доброму. Ага! Так я вам и поверила!
— Что? — подняла я брови, прекрасно понимая суть жестов, но совершенно не улавливая дальнейших вражеских планов в отношении хрупкой беспомощной девушки, то бишь меня.
— Мутус ай филатус! Хрымба! — заявил рыцарь. Строго так. Властно. Типа: «Будет так, как я сказал — и точка!» Остальные забегали, меня тут же подвинули к костру, всучив кусок недожаренного мяса с подгоревшей до угольно-черного верха корочкой.
Я задумчиво покрутила в руках щедрые дары леса и робко попыталась откусить оттуда кусочек, не желая расстраивать гостеприимных рыцарей.
Х-хы! Слава богу, что действовала с опаской и не запустила зубы с размаху… Иначе там бы их и оставила. Колоритно бы смотрелся кусок оленины, украшенный моей челюстью. Воистину: бойтесь данайцев, дары приносящих!
— Шпасибо! — поблагодарила я за угощение, проверяя языком наличие зубов. Никак не могла с ходу определить: двадцать восемь — это норма или патология? — Я шыта!
— Лапуся, хлюпус! — отреагировал один из наблюдающих за мной рыцарей (разбойников к тому времени обезвредили и надежно примотали к близлежащим деревьям, создав определенный антураж), протягивая мне рог, наполненный жидкостью.
