– Туда, – сказал он. – Направо и вверх.
– К Хазиру?
– Нет, к Башмину. А потом дальше, к Масуну. Пошли, пошли. У нас впереди длинный путь, а ночь коротка. Солнце здесь встает рано.
Северянин тронул плечо паренька и зашагал в ночь. Фарах оглянулся и бросил последний взгляд на Эшмин, деревню, которую считал родной. Он знал, что эту ночь не забудет никогда. Как и обещал ему дед.
Отвернувшись, Фарах смахнул рукавом последние детские слезы и побрел за Танваром, навстречу первому дню взрослой жизни.
Шли долго. Всю ночь. Фарах нисколько не устал, ему было не привыкать к долгим прогулкам по горным тропам. А вот Танвар выдыхался. Северянин шел все медленнее, бормоча под нос ругательства, да такие, что подмастерье порой вздрагивал.
Они не разговаривали, берегли дыхание. Но Фараху и не хотелось говорить. Он испытывал странное ощущение: казалось из него выпили жизнь. Подмастерье чувствовал себя пустой оболочкой, тупо переставляющей ноги и не желавшей ничего знать о конечной цели путешествия. Он шел словно во сне.
Когда до восхода осталось не больше часа, они остановились.
– Хватит, – выдохнул Танвар. – Пора отдохнуть. Эти холмы меня доконают.
Он опустился на землю, скинул с плеча мешок и улегся на него как на подушку.
– Ложись, – велел северянин Фараху. – Надо немного поспать.
Подмастерье послушно опустился рядом и лег, устроившись так же как Танвар. Мешок повернулся неудачно, под головой оказался кусок хлеба и подмастерье завозился, устраиваясь удобнее.
– Дела… – протянул Танвар. – Надо же, как все обернулось. Никогда не думал, что Тейрат умрет так – от разрыва сердца…
– Ты знал деда? – тихо спросил Фарах.
– Немного. Мы встречались в Хазире. Я даже видел тебя, ты тогда был совсем пацан.
– Я тебя не помню.
– А нас и не знакомили. Я заходил к Тейрату в гости. Один раз.
– Вы были друзьями?
– Нет. Просто знакомыми.
– Расскажи мне про деда. Что вы делали в Хазире?
– Потом. Сейчас надо спать…
– Расскажи!
– Вот так всегда, пока жив никому не интересен, как помер, так сразу – расскажи…
– Танвар!
– Ладно, ладно. Только не хнычь. Твоего деда я знал плохо. Однажды я попал в знатную переделку, был на волосок от гибели. Тейрат помог, спас мне жизнь. Потом мы виделись еще несколько раз, но мне никак не удавалось вернуть ему должок. В конце концов, он взял с меня обещание, что в день твоего восемнадцатилетия я разыщу вас и проведу в Таграм, столицу Сальстана. Это долгий путь. Не то чтобы он был слишком опасный, но Тейрат плохо знал север, а я хорошо. Так что моя помощь оказалась бы кстати. А еще я был обязан ему жизнью и твой дед мог на меня положиться. Обговорив детали, мы расстались. Как я понял, именно после этой нашей встречи, вы отправились в Эшмин. Вот и все. Я человек обязательный, долги помню. Так что по прошествии пяти лет я пришел за вами, как мы с Тейратом и договаривались. Жаль только, что я не пришел раньше. Быть может я успел бы ему помочь.
Фарах закусил губу. Нет. Нельзя плакать. Нельзя. Надо мстить. Но кому? Кому мог понадобиться старик, живущий в маленькой деревне затерявшейся на юге Каван-Сара?
– Танвар, – позвал он, – а от кого мы прятались? Дед никогда не рассказывал мне об этом. Ты знаешь?
– Не очень много. Знаю, только, что твой дед всегда опасался Темных Жрецов.
– А кто это?
– Это? Еретики. Жрецы Темного Пламени. Они извращают учение нашего светлого бога Огня Энканаса. Говорят, они приносят в жертву людей во время ритуалов. Я мало о них знаю, у нас, на севере такой заразы нет. Это здесь, в Каван-Саре, их пруд пруди.
– Жрецы Темного Пламени. – Повторил Фарах. – Значит, это они виноваты в смерти деда.
– Скорее всего. Но тот мертвец не был жрецом. Это воин. Наверно – следопыт, охотник за наградой. Выследил вас и решил либо убить, либо захватить. Очень надеюсь, что он был так же жаден, как и все следопыты и пришел один, чтобы ни с кем не делиться наградой. Понадеялся на то, что справится со стариком и подростком. Но Тейрат преподнес ему сюрприз. Твой дед всегда оставался бойцом. Не знаю, кем он был в молодости, но дрался он как солдат.
– Мой дед был самым лучшим. И учителем и воином.
– Это точно. И врага завалил и тебя, вон как выучил на Северном болтать. На мою голову. А теперь давай спать. Нам завтра целый день идти. Мы должны догнать караван, идущий до Башмина. Я пришел вместе с ним, но они свернули в Альташ. Еще три дня назад. Сейчас то они уже на обратном пути, так что нам нужно их догнать. С караваном не пропадем.
– А потом, – спросил Фарах, – что потом?
– Потом я отведу тебя в Башмин. Оттуда в Масун. А оттуда уж в Таграм.
– А потом?
– Ну, не знаю. Мы с Тейратом договаривались, что я отведу вас в Таграм. Наверно он знал, что делать дальше. А теперь… В Таграме у меня много друзей. Пристрою тебя к какому-нибудь делу. А потом, извини, расстанемся. Должок я, считай, верну и, наконец, займусь своими делами.
– А я?
– А что ты. Здоровый парень. Думаю, проживешь. Если что надо будет, – помогу. Ты ремеслом то владеешь?
– Я подмастерье кузнеца!
– Ну, тем более не пропадешь. В Таграме любят кузнецов. Доспехи, оружие – это добро всегда у нас в почете. Да и обычной работы, не военной, хватает.
– А как же Жрецы? А как же месть?
– Разберешься потом, что к чему. Главное – не действуй сгоряча. Знаю я вас, южан. Кровь горячая, чуть что сразу за нож. Ты норов то попридержи. Целее будешь.
– Я отомщу!
– Отомстишь, отомстишь. Только сейчас – спать. Быстро заканчивай трепотню и закрывай глаза.
Фарах замолчал, послушно закрыл глаза, но тотчас же их открыл. Перед глазами стоял дед. Живой, улыбающийся дед с глиняными табличками в руках.
– Танвар, – позвал подмастерье.
– Вот суета! Спи!
– Ты знаешь что-нибудь про моих родителей?
– Нет. Зато я знаю, что если кто-то сейчас не заснет, то получит по шее. Благой Энканас! Что я так разболтался сегодня? Старею наверно. Спи давай!
Фарах уставился в звездное небо. Закрывать глаза не хотелось. Это было слишком тяжело – вновь видеть деда, живого и здорового, зная, что это всего лишь видение. Подмастерье смотрел в темные небеса, разглядывая жемчужные огоньки звезд. Дед говорил, что это капли огненной крови Энканаса, оставшиеся на небе после битвы с Тайгреном. Дед… Фарах шумно сглотнул. Конечно, он придет в Таграм, станет кузнецом, скует себе самые лучшие северные доспехи, найдет Жрецов Темного Пламени и всех их убьет. Да будет так.
Караван они догнали на следующий день, к вечеру. Шли быстро, не таясь, прямо по дороге. Танвар сказал, что слежки можно не опасаться, дескать, он такое дело нутром чует. Но Фараху показалось, что на самом деле северянин просто устал от горных тропок и решил, что по дороге будет идти удобнее. Наверно, так оно и было, но подмастерье не решился высказать свои предположения вслух.
