– Принцесса выглядит как упырь, – рявкнул Велерад, вскакивая со стула. – Как самый что ни на есть упыристый упырь, о каком мне только доводилось слышать? В ее высочестве, королевской доченьке, проклятом ублюдочном ублюдке, четыре локтя роста, она похожа на бочонок из-под пива, а пасть у нее от уха до уха, полная зубов, острых как кинжалы, у нее кроваво-красные зенки и рыжие патлы. Лапищи с когтями как у рыси, свисают до самой земли? Удивительно, как это мы еще не начали посылать ее миниатюры дружественным дворам! Принцессе, чтоб ее чума взяла, уже четырнадцать годков, самое время выдать замуж за какого-нибудь принца!
– Притормозите, градоправитель, – поморщился Острит, поглядывая на дверь. Сегелин слабо улыбнулся.
– Описание весьма красочное и достаточно точное, а именно это вас интересовало, уважаемый ведьмак, верно? Велерад только забыл добавить, что принцесса передвигается с невероятной быстротой и что она гораздо сильнее, чем можно судить по росту и строению. А то, что ей четырнадцать, – факт. Если это имеет значение.
– Имеет, – сказал ведьмак, – А на людей она нападает только в полнолуние?
– Да, – ответил Сегелин. – Если это случается за стенами старого дворца. Во дворце же люди погибали независимо от фазы Луны. Но из дворца она выходит только по полнолуниям, да и то не всегда.
– Был ли хоть один случай нападения днем?
– Нет. Днем – нет.
– Она всегда пожирает жертвы?
Велерад смачно сплюнул на солому.
– А чтоб тебя, Геральт, сейчас же вечерять будем. Тьфу на тебя!
Пожирает, обгладывает, оставляет – по-разному, в зависимости, видать, от настроения. У одного только голову отгрызла, нескольких выпотрошила, а других обгрызла начисто, можно сказать, наголо. Мать ее...
– Осторожнее, Велерад, – прошипел Острит. – Об упырице – что хочешь, но Адду не оскорбляй, потому как при короле-то и сам не отважишься.
– А выжил кто-нибудь из тех, на кого она напала? – спросил ведьмак, казалось, не обратив внимания на вспышку вельможи. Сегелин и Острит переглянулись.
– Да, – сказал бородач. – В самом начале, лет шесть назад, она набросилась на двух солдат, стоявших на страже у склепа. Одному удалось сбежать.
– И позже, – вставил Велерад, – мельник, на которого она напала за городом. Помните?
4
В комнатку над кордегардией, где поместили ведьмака, мельника привели на другой день поздним вечером. Привел его солдат в плаще с капюшоном. Особых результатов беседа не дала. Мельник был напуган, бормотал и заикался. Гораздо больше ведьмаку сказали его шрамы: у упырицы были внушающие уважение челюсти и действительно очень острые зубы, в том числе непомерно длинные верхние клыки – четыре, по два с каждой стороны. Когти, пожалуй, острее рысиных, хоть и не такие крючковатые. Впрочем, только поэтому мельнику и удалось вырваться.
Покончив с осмотром, Геральт кивком отпустил мельника и солдата. Солдат вытолкал парня за дверь и скинул капюшон. Это был Фольтест собственной персоной.
– Не вставай, – сказал король. – Визит неофициальный. Ты доволен допросом? Я слышал, ты с утра побывал во дворце?
– Да, государь.
– Когда приступишь к делу?
– До полнолуния четыре дня. После него.
– Хочешь сначала взглянуть на нее?
– Нет нужды. Но насытившаяся... принцесса... будет не так подвижна.
– Упырица, мэтр, упырица. Брось дипломатничать. Принцессой-то она только еще будет. Впрочем, именно об этом я хотел с тобой поговорить. Отвечай неофициально, кратко и толково – будет или не будет? Только не прикрывайся своими кодексами.
Геральт потер лоб.
– Я подтверждаю, государь, что чары можно снять. И если не ошибаюсь, действительно проведя ночь во дворце. Если третьи петухи застанут упырицу вне гробницы, то снимут колдовство. Обычно именно так поступают с упырями.
– Так просто?
– И вовсе не так просто, государь. Во-первых, эту ночь надо пережить.
Во-вторых, возможны отклонения от нормы. Например, не одну ночь, а три.
Одну за другой. Бывают также случаи... ну... безнадежные.
– Так. – Фольтеста передернуло. – Только и слышу: убить чудище, потому что это случай неизлечимый! Я уверен, мэтр, что с тобой уже потолковали. А? Дескать, заруби людоедку без церемоний, сразу же, а королю скажи, мол, иначе не получалось. Не заплатит король, заплатим мы. Очень удобно. И дешево. Король велит отрубить голову или повесить ведьмака, а золото останется в кармане.
– А что, король обязательно прикажет обезглавить ведьмака? – поморщился Геральт.
Фольтест долго глядел в глаза ривянину. Наконец сказал:
– Король не знает. Но учитывать такую возможность ведьмак все-таки должен. Теперь замолчал Геральт.
– Я намерен сделать все, что в моих силах, – сказал он наконец. – Но если дело пойдет скверно, я буду защищаться. Вы, государь, тоже должны учитывать такую возможность.
Фольтест встал.
– Ты меня не понял. Не о том речь. Совершенно ясно, что ты ее убьешь, если станет горячо, нравится мне это или нет. Иначе она убьет тебя, наверняка и бесповоротно. Я не разглашаю этого, но не покарал бы того, кто убьет ее в порядке самообороны. Но я не допущу, чтобы ее убили, не попытавшись спасти. Уже пробовали поджигать старый дворец, в нее стреляли из луков, копали ямы, ставили силки и капканы, пока нескольких «умников» я не вздернул. Но, повторяю, не о том речь. Слушай, мэтр...
– Слушаю.
– Если я правильно понял, после третьих петухов упырицы не будет. А кто будет?
– Если все пойдет как надо, будет четырнадцатилетняя девочка.
– Красноглазая? С зубищами как у крокодила?
– Нормальная девчонка. Но только...
– Ну?
– Физически.
– Час от часу не легче. А психически? Каждый день на завтрак ведро крови? Девичье бедрышко?
– Нет. Психически... трудно сказать... Думаю, на уровне, ну... трех-четырехгодовалого ребенка. Ей понадобится заботливый уход. Довольно долго.
– Это ясно. Мэтр?
– Слушаю.
– А это... может повториться? Позже?
Ведьмак молчал.
– Так, – сказал король. – Стало быть, может. И что тогда?
– Если после долгого, затянувшегося на несколько дней беспамятства она умрет, надо будет сжечь тело. И как можно скорее. Фольтест нахмурился.
– Однако не думаю, – добавил Геральт, – чтобы до этого дошло. Для верности я дам вам, государь, несколько советов, как уменьшить опасность.
– Уже сейчас? Не слишком ли рано, мэтр? А если...
– Уже сейчас, – прервал ривянин. – По-всякому бывает, государь. Может случиться, что наутро вы найдете в склепе расколдованную принцессу и мой труп.
– Даже так? Несмотря на разрешение на самооборону? Которое, похоже, не шибко тебе и нужно.
– Это дело серьезное, государь. Риск очень велик. Поэтому слушайте: принцесса должна будет постоянно носить на шее сапфир, лучше всего инклюз, на серебряной цепочке. Постоянно. Днем и ночью.
