Когда стемнело окончательно, решил что дожидаться дальше нет смысла. Никиту долго будут мурыжить, милиция там или полиция обязательно будет писать массу бумажек и добиваться грязных подробностей, а жильцами здесь не пахнет. Если и был кто, то не сегодня и когда вернется неизвестно. Поднялся наверх, в очередной раз нежно прижимая к себе таинственный чемоданчик. Не то чтобы не хотелось заглянуть, но там стояли цифровые замки, а я еще не настолько обнаглел, чтобы ломать чужое и явно ценное имущество. Веселые ребята с ружьями прибыли точно не просто так. Бывают вещи, про которые лучше не знать и с чистой совестью всем говорить, что не видел. Дверь в спальне закрывалась на ключ, который услужливо торчал в замке, но я еще и подпер ее стулом и прямо в одежде завалился на кровать, не забыв положить рядом пистолет, снятый с предохранителя.
Если кто надеется меня таким оригинальным способом заставить страдать бессонницей, он очень ошибается. Нормальный солдат способен спать в любое время в любом месте и в самых отвратительных условиях. Некоторые умудряются спать с открытыми глазами, стоя в строю. Особенно развитые экземпляры даже маршируя. Ко всему человек привыкает. Если по соседству работает артиллерия, он проснется от тишины. А если спит на посту, от шороха обязательно проснется. Это дается длительной практикой и не все могут, но я вполне натренировался.
Проснулся я от деликатного стука в дверь.
- Да? - с интересом спросил, садясь и доставая пистолет из-под подушки. - Кто там?
- Это я, - сообщил знакомый голос. - Спускайся на кухню.
Еще немного и солнечный луч обязательно попал бы мне в лицо, через окно над кроватью, заставив подняться, но и так неплохо. Опасения, что придется куковать неизвестно сколько в одиночестве не оправдались. Впрочем, еще не факт. Может у него там, в доме по-прежнему суетиться полсотни копов, а добрый Никита быстренько сбегал проведать другана. Или жадный стал, посмотрев на чемоданчик, подумал я и направился мыться, не забыв прихватить его с собой.
Внизу на столе меня дожидалось расставленные в живописном беспорядке разнообразнейшие блюда. Два салата из овощей, огурчики малосольные, паштет печеночный, соусы в маленьких баночках, мясные рулетики, рыба, запеченная в фольге, картофельные котлетки, каша гречневая в маленьком горшочке и бутылка классической прозрачной водки только что из холодильника. Аж стекло запотело. Так и написано латинскими буквами «Водка Столичная». Я эти бутылки помню еще с догорбачевских времен. Тот же самый дизайн. Все это съедобное добро распространяло вокруг себя одуряющее вкусные запахи.
Я поставил чемоданчик, демонстративно выложил пистолет на стол и, придвинув к себе пустую тарелку, начал накладывать всего понемногу. Попытка смутить недовольным молчанием не удалась. Никита пристроился напротив и тоже принялся с аппетитом угощаться. Потом он деловито свинтил пробку с бутылки и налил сначала себе, а потом мне в стограммовый стаканчик. Я сделал удивленное лицо.
- Виноват, - без тени раскаяния сообщил он, - но так уж вышло. Мне нужен был человек, чтобы не из местных и при этом без связей дома. Ты очень удачно подвернулся. И тебе хорошо, и мне совсем не криво. Тем более мы давно знакомы, я уверен, что ты не гнида какая и нормально сработаемся. Чем хочешь, поклянусь, никаких коварных планов заранее не лелеял, хотел тебя постепенно ввести в курс дела. Просто крепко сглупил, они наверняка за тем домом следили. Причем полиция двоих сразу опознала. Очень известные люди с большим уголовным шлейфом сзади. Так что ко мне претензий вроде нет, а с другой стороны я стал для них изрядно подозрительным. Не занимаются эти ребята квартирными кражами. Если уж наведались, то с большими претензиями. Ничего копы не объясняют и косятся фирменным подозрительным полицейским взором. До ночи морочили голову и потребовали завтра явиться на допрос в участок.
За наше здоровье! - протягивая стаканчик, провозгласил он.
- А стоит? - с сомнением спросил я, чокаясь.
- Сегодня мы не на работе. Я честно травлю байки, потом выслушаю комментарии. Захочешь, поступишь на службу и тогда уж будь любезен воспринимать меня в качестве прямого начальника. Дельные советы с благодарностью принимаются, указания и поучения засунь себе в задницу. Меня не учили глубинному внедрению, ты, на сколько мне известно, тоже не Йоган Вайс вперемешку с Абелем. Не понравится, уйдешь домой. Деньги я тебе дам, хорошего адвоката подскажу, а дальше уже твои проблемы.
- И?
- И свершили они великое дело, - загробным голосом поведал Никита, продолжая прерванный рассказ. - Нажали, что там нужно нажать. Соединили что там необходимо в тонких законах мироздания и упс! Можно отправляться в экспедицию. Для этого пригласили меня. Я первый посетитель других миров, практически Гагарин. Только вот с известностью у меня швах. Я люблю проходить в маске, как Зорро.
Никита шел по городу, никуда не торопясь и с большим вниманием изучая всех подающихся навстречу представительниц женского пола. Даже возраст не особо влиял, главное чтобы не пенсионерка. Некоторые, заметив его пристальный взгляд, поспешно направлялись в противоположную сторону. Он сам прекрасно понимал, как выглядит, и что они могли подумать, но ничего поделать с собой не мог. В голове застрявшей пластинкой крутилось: «Мороз и Солнце, день чудесный». Мороза пока не наблюдалось, но этим исчерпывалось в основном его поэтические знания, соответствующие моменту и ничего более подходящего не всплывало.
На дворе была поздняя осень 1995г, страна стремительно шла в неизвестном никому направлении, и по улице расслабленной походкой передвигался слегка поддатый, идиотски улыбающийся громила не ниже метр девяносто, изрядно мускулистый, в расстегнутой до пупа рубашке и потертой кожаной куртке. Голова с короткой стрижкой и под глазом изрядный фингал. По нынешним временам не то мелкий бандит, не то просто изрядный отморозок с которым связываться не стоит.
На самом деле он только на днях вернулся домой, дембельнувшись из доблестной армейской группировки в Чечне и пребывал в перманентном состоянии радости от жизни. Даже выпивка была особо не нужна для прекрасного настроения. Практически целый, не считая двух минометных осколков, выковырянных прямо на месте пальцами, так неглубоко они сидели в плече и больше никаких командиров. А вместо осточертевших физиономий товарищей и угрюмых рож местного населения и стрельбы девушки! Блондинки, брюнетки, шатенки, рыжие… Высокие, маленькие, худые и полненькие - все приводили его в восхищение. Ни холодный ветер, ни угрюмые лица на улицах, ни даже измученная вечным безденежьем мать не могли испортить его прекрасного настроения.
