На последних словах стюард даже чуть укоризненно взглянул на профессора и предложил следовать за ним. Кряхтя после сытного завтрака, мы с профессором выбрались из-за стола и двинулись за «белой курткой». Миновав небольшой тамбур, мы оказались в салоне. Просторное помещение в полвагона размером, уставленное глубокими кожаными креслами, такими же диванами и небольшими журнальными столиками. Нижнюю половину стен закрывают деревянные панели, верхняя обита темно-зеленой тканью. На ней зеркала, картины и изящные светильники. А вот люстр нет. Верхнее освещение прячется за забранным в латунную решетку матовым стеклом, утопленным в потолок. Лепота. Вот интересно… А в «ординарных» поездах вместо фортепиано в салоне аккордеон держат или гитару?
Ничуть не скрывая собственного интереса, я обошел помещение, полюбовался на картины и гравюры, настучал на «пианине» корявыми пальцами «собачий вальс», а если бы не вернувшийся с кофейником стюард, я бы и ковры, укрывающие пол, полез осматривать…
— Присоединяйтесь, Виталий Родионович, — позвал меня профессор.
Я отвлекся от изучения интересного орнамента ковра и двинулся в его сторону. Грац удобно устроился в кресле, а рядом с ним, на небольшом столике, примостился поднос с кофейником, сахарницей и парой изящных чашек. Втянув носом аромат кофе, я уселся в кресло напротив моего собеседника, и рядом со мной тут же возник стюард с небольшим деревянным ящиком, в котором обнаружился большой выбор папирос, сигарет, сигарилл и сигар. Немного подумав, я выбрал обычные сигареты и уж хотел было задать Грацу пару вопросов, но тут профессор, остановив меня жестом, обратился к стюарду:
— Любезнейший, а нейтрализатор у вас найдется?
— Разумеется, — кивнул стюард, протягивая профессору невзрачную бусину бурого цвета.
— Благодарю. — Грац выбрал себе небольшую сигару и, дождавшись, пока стюард исчезнет в дверях, отдал бусину мне. — Положите в жилетный карман. Пока не научитесь самостоятельно нейтрализовывать вред от курения, этим будет заниматься он.
— Однако. Лекарство? — Я покрутил в руках матовую горошину, внимательно ее рассматривая. Ничего необычного, тяжеловата, правда, для таких размеров, но на вид обычный каменный шарик.
— Не совсем, — покачал головой профессор. — Он нейтрализует только тот вред, что вы наносите себе в данный момент. От ранее принятых токсинов нейтрализатор не избавит… Да, у вас же был ко мне какой-то вопрос, а я его так невежливо перебил.
Не спорю, тема безопасного курения мне была интересна, но у меня и кроме этого было полно вопросов, причем куда более животрепещущих, нежели особенности местных амулетов.
— Меклен Францевич… — Я замялся. В голове крутились сотни вопросов, и какой из них задавать в первую очередь, я просто не представлял. В конце концов, разведя руками, я сообщил об этом профессору.
— Понимаю. Признаться, окажись я на вашем месте, тоже не знал бы, с чего начинать допрос аборигена. — Грац чуть улыбнулся. — Но давайте попробуем так. Допустим, что вы просто-напросто оказались в неизвестной вам дотоле стране…
— Хороша заграница, — фыркнул я. — И рад бы согласиться с этим допущением, но наличие магии… Знаете, на моей родине бытует устоявшееся, общепризнанное мнение, что магии не существует.
— Странно… — покачал головой профессор. — Ну что же, тогда с нее и начнем. Попробую вас просветить, в меру своих скромных способностей, но только в самых общих чертах… Чтобы вы хотя бы могли знать, чего можно ожидать от людей. Во-первых, начнем с того, что термин «магия» мы почти не применяем; если вы и встретитесь с ним, то разве что на страницах учебников по истории философии и естествознания… ну и, может быть, в некоторых соседних государствах. Мы же предпочитаем говорить о проявлениях подобного типа как о прямой работе с энергиями и полями.
— Прямой? То есть управляете энергией силой мысли?
— Можно сказать и так… — Грац покрутил сигару в руках. — Ведь что такое мысль, как не энергия? Сравнение, конечно, крайне неточное, но для первого приближения сойдет. Представьте каплю вина, упавшую в бокал с водой. Каков будет эффект?
— Ну думаю, первым эффектом станут круги на воде. — Я усмехнулся.
— Верно. Все в том же первом приближении. Во втором же мы увидим, что изменился, пусть и незначительно, цвет. А в третьем можно наблюдать изменение химического состава, а затем можно увидеть изменения структуры, а если присмотреться к моменту соприкосновения жидкостей? И дальше, дальше, дальше.
— Но тем не менее эффекты эти достаточно незначительны, — заметил я.
— А представьте, что в воду попала не капля вина, а, например, крайне активное вещество в жидком состоянии, — улыбнулся Грац. — И эффект будет уже не так незначителен, правда? А ведь свойства мысли задаете вы. К тому же не стоит забывать и об объекте воздействия. Скажем, а что будет, если бокал окажется неполон и воды там будет на самом донышке?
— Возможно. — Я кивнул. — Но тогда мы имеем лишь ограниченное влияние «капли». Ведь как бы то ни было, но она одна не сможет «наполнить бокал».
— Вы правы. И слава богам, что это так. Иначе мы просто уничтожили бы мир, в котором живем, одними лишь противоречиями в своих желаниях, облеченных в такую всемогущую мысль. Но даже в нынешнем своем состоянии мы можем многое и, как мне кажется, только начинаем подбираться к истинным пределам чистого управления мыслью. А ведь есть еще и инструменты, которые расширяют спектр возможных воздействий на окружающий мир и нас самих. Например, работа с помощью полей позволяет опосредованно влиять на энергию и материю подчас намного эффективнее, нежели прямое мысленное воздействие. И опять-таки мы только-только начинаем понимать простейшие принципы этой работы, хотя некоторыми приемами человечество пользуется уже тысячелетиями.
— Как так? — не понял я. Судя по всему, тема здешней философии была «коньком» Меклена Францевича, и он его с удовольствием оседлал, заполучив такого собеседника, как я.
— Ну скажем, такой пример. Давно замечено, что воздействие, произведенное даже сильным «философом», чуть ли не на два порядка слабее, чем то же действие в исполнении группы, состоящей хотя бы из трех-четырех «середнячков». Так называемый «магический круг». Так вот, лишь два десятка лет назад было обнаружено, что при работе в группе ее действующие лица образуют своего рода локальное ментальное поле, входящее в резонанс с общим менталом и оказывающее на него свое влияние, в определенных пределах, конечно. А те же действия одного, пусть и сильного мага менталом попросту поглощаются, без какого-либо эффекта резонанса и усиления. Но есть и обратное воздействие, недоступное магическому кругу именно по причине возникновения резонанса. Опытный манипулятор может точечно воздействовать на ментал, например, создавая в нем определенную информационную структуру, увязав которую с некой материей может попросту преобразовать последнюю в тот предмет, чью структуру он создал в ментале. А это, знаете ли, путь куда более простой, чем попытки создать что-либо прямым воздействием мысли на материю. Собирать по атомам кусок отбивной, например, можно сотню лет, и результат не гарантирован. Зато, изучив в ментале информационную структуру той же отбивной и привязав ее к любой деревяшке подходящих размеров, можно получить обед в течение нескольких секунд. Привязанная структура сама воздействует на материальную составляющую, не требуя от создателя ни капли концентрации.
