– Как бы оно не втянуло тебя в новую историю, мой дорогой хоббит. С волшебными кольцами всегда так. Никогда не знаешь, что от них можно ожидать. Советую тебе не пользоваться его услугами слишком часто.
И вот теперь Гэндальф с волнением смотрел на это кольцо, и взгляд у него при этом был очень серьезен. Брови нахмурились, а губы сжались от напряжения.
– Вот Оно, – сказал Гэндальф и протянул руку к кольцо. Он уже хотел было его взять, но потом с трудом убрал руку и крепче взялся за свой посох. – Сомнений больше нет. Я чувствую, какая от него идет сила. И Бильбо его Хранитель, хотя и не знает об этом. И он не должен узнать. Ни слова не должен я вымолвить про Кольцо, пока не настал час. Все силы своих чар мне придется потратить на то, чтобы мистер Бэггинс забыл о Кольце хотя бы на короткое время. Иначе его уже не отдалить от него. А если малютка хоббит останется при Кольце еще немного, может произойти непоправимое – он станет похлеще Горлума. Что ж, чтобы этого не произошло, я возьму Бильбо с собой. и причина для этого имеется достаточно веская.
Тут Гэндальф услышал за дверью приближающиеся шаги. Он быстро сделал все как было и уселся в одном из кресел. Вошел Бильбо с набитыми трубками, за ним вплыла Мунни с большущим подносом, уставленным всем необходимым для чаепития. Она накрыла стал, с достоинством удалилась, и друзья начали беседу, какая всегда сопровождает любое чаепитие.
Глава третья НЕУТЕШИТЕЛЬНЫЕ НОВОСТИ
– Итак, – сказал Гэндальф.
– Итак, – согласился с ним Бильбо.
– Даже не знаю, с чего начать.
– А ты подумай, – наливая в чашки чай, сказал Бильбо. – Сделай первый глоток, и сразу найдется нужное слово. Сливок достаточно?
– Нет, еще немного, вот так, спасибо, – сказал Гэндальф и стал задумчиво кидать в чашку кусочки сахара. Затем он долго все это размешивал серебряной ложечкой и, наконец, сделал глоток (Бильбо сделал уже три глотка), после чего выпалил: – У меня для тебя Плохая Новость.
Бильбо подавился чаем и закашлялся так, что волшебнику пришлось постучать ему по спине кулаком, чтобы он смог дышать.
– Что у тебя для меня? – спросил хриплым голосом изумленный хоббит. – Плохая что? Я не расслышал последнее слово.
– Новость, говорю, Плохая.
– Новость?
– Да, я именно так и сказал. Новость. Плохая Новость. Ты никогда в жизни не получал плохих новостей?
– Не помню. Но, кажется, не получал.
– Тогда, с чего-то надо начинать, – у Бильбо был такой расстроенный вид, что Гэндальфу стало искренне жаль своего друга. Он решил его утешить. – Впрочем, Плохая Новость это все же лучше чем Ужасная Новость.
– Но хуже, чем Хорошая Новость.
– Это уж точно. Но тут я не в силах ничего изменить. Итак, хочешь ее выслушать?
Бильбо зажал уши руками и отрицательно покачал головой:
– Ничего не слышу, Гэндальф! Вот честное слово, ничего не слышу. Вчера принял слишком прохладный душ и кажется, простудил уши. Что-то теперь со слухом у меня. Ты не поверишь…
– Хорошо, – согласился Гэндальф, и его тонкие губы второй раз за этот день сложились совсем в узенькую полоску, – тогда я ничего тебе не скажу. Раз дело повернулось таким вот образом, то я снимаю с себя всякую ответственность и умываю руки. Ух! Вот так. Зря я тащился сюда через все Средиземье, спешил, отложил самые свои срочные и неотложные дела. И вот, какой результат меня ожидал! Теперь меня просто не хотят выслушать, как какого-нибудь бродячего торговца, который торгует мелким товаром. Что ж, будь по-твоему, мистер Бильбо Бэггинс эсквайр! Живи в незнании, раз ты такой трусливый и малодушный. Только потом уж пеняй на себя, если что.
Теперь Бильбо Бэггинсом овладело любопытство, к тому же ему очень не понравилось, что его назвали трусливым и малодушным. Тогда он разразился ответной речью:
– Я тоже, в свою очередь, не могу согласиться с тем, что только что услышал. Особенно с последней частью твоей речи. Кому угодно, но только не тебе называть меня трусливым и малодушным, после всего, что с нами было, Гэндальф! В конце концов, и я имею право на маленькую Слабость. Хорошо вам волшебникам! У вас всегда под рукой ваша магическая сила и еще большие связи (что порой бывает куда нужнее). А я всего лишь хоббит. Маленький слабый хоббит. И все равно я выслушаю тебя, что бы ты не сказал. Да-да! Я готов услышать от тебя даже Ужасную Новость, а не только Плохую. Ты проделал ко мне не близкий путь, и я не могу тебя отпустить вот так, не дав тебе сделать то, что ты намеревался. Так что говори свою Плохую Новость.
Оба и Гэндальф и Бильбо (особенно он) были полны достоинства, когда все это говорили. Со стороны на них было просто приятно посмотреть. Затем они в полном молчании выпили еще по чашке чая и уже слегка успокоившиеся продолжили беседу.
– Итак, – произнес важным голосом Бильбо, – в чем же заключается твоя Новость?
– Ты готов? – Гэндальф испытывающе посмотрел на друга.
– Можешь обрушить на меня любые удары судьбы. Я вынесу все. Только не говори, что ожил Смог и летит сюда, чтобы отомстить мне за ту шутку, что я с ним сыграл там Под Горой.
Гэндальф посмотрел на Бильбо уже совсем другим взглядом. Вся прежняя сердитость мигом слетела с него, и на Бильбо теперь глядел грустный и очень озабоченный Гэндальф.
– Ах, мой милый хоббит, – вздохнул он. – Ведь именно это я и пришел тебе сообщить.
Вот теперь Бильбо действительно по настоящему потерял дар речи и не мог его найти целых десять минут. Так и сидел в кресле с чашкой чая, которую собирался поднести ко рту и оторопелым выражением лица, не видя ничего перед собой и не слыша, пока волшебник не хлопнул его по коленке.
– Смог ожил? – с трудом выдавил из себя Бильбо.
– Нет, Смог там, где ему быть положено.
Бильбо вздохнул облегченно:
– Так значит, ты пошутил. Если так, то это очень дурная и злая шутка с твоей стороны, Гэндальф. Я не заслужил такого обращения.
– Увы! – громко вздохнул волшебник.
Бильбо опять встревожился:
– Почему Увы? Я уже ничего не могу понять. Объясни, наконец, что происходит!
– Проснулась Веннидетта.
– Веннидетта? А кто это такая?
– Это дочь Смога. Драконша.
Напряженная тишина воцарилась в кабинете Бильбо Бэггинса. Даже огонь в камине и тот замер при упоминании о драконах. Затем эту тишину нарушил хоббит.
– И что теперь будет? – заикаясь, пролепетал он. – И почему ты никогда мне не говорил, что у Смога есть дочь? И где она была до сих пор? И почему она вдруг проснулась? Кто ее разбудил? И почему это касается лично меня?
