Александр Рыжков - Заточённые души

Этот бесценный кинжал просто себе торчал из бревна в дупле.

Кич заявил: в дупле кто-то жил раньше. Неумело обтёсанные брёвна внутри вполне могли сойти за древнюю мебель. Жаль, но нам никогда не узнать, кем были его хозяева…

Да и надо этим себе голову морочить? Главное – мы заполучили дорогостоящий реликт! Все наши старания окупились с лихвой! Теперь с чистой совестью можно возвращаться домой.

Дорога обратно была легче, без наваждений. Стало теплее, даже пришлось снять с себя овечьи шкуры. Мало того – тучи разошлись, обнажив закатное солнце. Выяснилось, что мы пробыли здесь уже целый день. А казалось – не больше получаса. Время тут не поддаётся никаким законам. Такое ощущение, что оно попросту остановилось в этом месте. И начинать вновь течь оно не собиралось…

Вернувшись в Пашни мы посчитали дни: оказалось, что за полчаса в Руинах прошло ровно три недели. Сердце стягивает ледяным обручем, а по коже начинают бегать мурашки, как думаю об этом.

Появление металлического чудища буквально сбило нас с толку. До ворот оставалось около сотни шагов. Расслабленность чуть не стоила нам жизни. Благо, Кира быстро пришла в себя и завопила что есть мочи. Её крик вернул нас к трезвому рассудку. И очень даже вовремя. Чудище замахнулось передней остроконечной ногой на Кича. Промедли он хоть с долю секунды, вместо раскрошенного гранита могла оказаться его голова. Мы бросились врассыпную к спасению. Четвероногое чудище в замешательстве завертелось на месте. Оно было размером с небольшого слопра и чем-то его напоминало. Но вместо округлой головы с двумя кольцевидными хоботами был угловатый нарост с короткой трубкой. Интуиция мне сразу подсказала: эта трубка не для красоты там находится. Стальной монстр при каждом движении издавал звуки, похожие на работу чудовищной поршневой машины. Из механических суставов и ещё одной трубы, что находилась на спине, свистел пар. Чудо-механизм смерти, подумалось мне, когда торчащая из нароста трубка уставилась в мою сторону. Глухой шлепок, и в нескольких шагах посыпалось каменное крошево. Монстр выбрал свою цель. Ещё один шлепок. Боюсь даже представить, что бы от меня осталось, не успей я повалиться на землю. Раздирая руки по колючей траве, земле и камням, я заполз за лежащую на боку колонну. Сотрясалась земля – механическое чудовище шло ко мне. Если бы высунулся – вмиг отстрелило голову. Ползти некуда! Смерть приближается! Гирен подери, я ведь ещё слишком молод отдавать тебе душу! Страх поймал меня в цепенящие объятья. Ужасные, обитые заклёпками конечности уже в метре от меня. Оно подняло одну из них. Словно что-то щёлкнуло в голове. Развеяв оцепенение: я успеваю откатиться вбок в самый последний момент. Острая металлическая конечность на полметра ушла под землю. С лёгкостью ножа из подтопленного масла, конечность вырвалась из земли, вздымая столб дёрна – и вновь занесена надо мной. Тут уж не увернуться…

Вдруг чудище качнулось и повалилось набок. Не успев поблагодарить судьбу, я вскочил и побежал прочь. Взобрался на крышу дома и принялся опасливо наблюдать с неё за отчаянным сражением. Сир и Кира упёрлись ногами в колонну и тянули на себя рукоять плети. Плеть опоясывала колонну и тянулась к чудищу, где концом обкручивала заднюю механическую конечность. Вот почему оно упало! В это же время Брок что есть мочи лупил тяжёлым цепом по панцирю, трубам, конечностям. Оружейная трубка искривилась. Спинная труба согнулась пополам. Пар из неё больше не хлыстал. Моё внимание привлёк силуэт на соседней крыше. Это Кич! Верхними руками он держал и натягивал рогатку, нижними – подавал металлические шарики. С глухим металлическим, шарики бились о панцирь чудища. Я помню, как такой пулей он однажды прострелил зайца навылет. Но одно дело заяц, другое – механический монстр…

Чудище подтянуло ногу, с лёгкостью порвав плеть. Откинуло Брока. Люрт описал в воздухе дугу и стукнулся о стену. Если он ещё жив, то ему очень больно… Выпрямившись на своих четырёх, механизм направился в сторону Кича. Пар из механических суставов хлестал больше прежнего. Из-за погнутого дула, чудище выплёвывало снаряды неточно. Но пригнуться – лишним никогда не будет. Достигнув дома, оно принялось карабкаться на крышу. Остроконечные ноги впивались в гранитные стены как скалолазные кирки. Кич тут же устремился прочь. И вдруг раздался невыносимый грохот, оглушающим эхом разразившийся по улицам мёртвого города. Чудище разлетелось на куски.

Когда до меня дошло, что опасности больше нет, я слез с крыши. У груды осколков уже собрались Кира, Сир и Кич. Я вспомнил про Брока. Побежал к нему. К счастью, мои мрачные опасения не оправдались. Люрт дышал, хоть и был без сознания.

Я позвал друзей и предложил убраться из этого проклятого города куда подальше. Никто не стал спорить.

Лишь глухой ночью мы решили передохнуть. И только потому, что ни у кого сил просто не оставалось. Будь мы в состоянии – шли бы до самого утра. Подальше от нахлынувшего на нас живого кошмара! Всё это время нам приходилось тащить тяжёлую тушу Брока, но на что не пойдёшь ради друга? Бедняга, он так и не пришёл в сознание.

Из последних сил разожгли костёр. Вяленая свинина и сухари в горло приходилось запихивать силой, зато воду выпили почти всю. Дежурить вызвался Сир. Усталость просто косила с ног боевой косой. Накрывшись шкурами, я тут же уснул. Сир, вскоре отключился, и костёр погас. Ни у кого не было сил развести его заново.

Ночь была безветренной и не такой холодной, как раньше. Но это всё равно не избавило никого от утреннего насморка.

Мне приснился Кич. Отчётливо помню, как он перерезал нам всем горло найденным в секвойе кинжалом. И мне тоже. Но как я тогда это видел? Словно со стороны. А может, это произошло на самом деле? Вдруг жадность застлала глаза прима? И я уже мёртв… Наблюдаю за чудовищным преступлением глазами своего духа, покинувшего бездыханное тело. Я ведь говорил, что незачем было брать с собой Кича. За всеми его ужимками и доброжелательностью скрывается тёмная душонка. Он специально вызвался идти с нами, чтобы потом предать и присвоить наши заслуги. В Пашнях он будет рассказывать слёзные истории, как бился плечом к плечу с лучшими друзьями против неописуемых монстров. Мы победили, но ценой своих жизней. И только доблестный Кич смог спастись. Вполне вероятно, прим сам ранит себя и, истекая кровью, приползёт в город. Тут уж точно никто вопросов задавать не будет. Его вылечат. Он продаст кинжал за большое состояние. Хотя нет, ему и так неплохо живётся. Его отец – богатый землевладелец. Тогда что? Тщеславие? Эгоизм?..

Я открыл глаза: Кич взвёл руку. Блеснул кинжал. Я только и успел издать глухой стон.