Договорить миссионер Совета не успел. Даниэль, он же Дарк Аламез, один из старейших морронов, прекрасно знал, что речи, начинающиеся со слов «По решению…» или «Во имя…», обычно заканчиваются весьма плачевно для слушателей. Лобовая кость моррона с силой врезалась в раскрытый рот вещавшего. Эфиол не удержал равновесия и повалился назад, сбив с ног не успевших вовремя отскочить коллег. Девушка успела в падении выхватить пистолет с глушителем, но рука ушла в сторону и вверх. Выстрел лишь сбил штукатурку со стены в десяти сантиметрах от паха мишени. Возмущенный посягательством на «святое святых», Дарк перехватил кисть и резко крутанул ее против часовой стрелки. По характерному хрусту кости и потере сознания жертвы он понял, что вывихнул плечевой сустав и с чувством удовлетворения от свершившегося возмездия переключился на остальных.
Юноша не доставил особых хлопот: удара пятки левой ноги по виску было достаточно, чтобы молодой человек окончательно и бесповоротно вжился в роль коврика, а вот с темнокожим крепышом пришлось повозиться… Громила неожиданно быстро отошел от шока и вскочил на ноги, но, к счастью, так и не смог полностью восстановить координацию. Пару ударов ему удалось парировать, однако продолжительная серия апперкотов и кроссов окончательно развеяла миф о нечеловеческой выносливости выходцев с южных островов.
Маленькая полуночная зарядка помогла моррону прийти в себя и разогнала последние остатки сонливости. Так и не успевший отдохнуть мозг вновь ожил, включил полные обороты своей активности и принялся усиленно анализировать абсурдную ситуацию, в которую вновь умудрился попасть его везучий на неприятности владелец. Пока голова просчитывала ходы дальнейших действий, тело занималось привычным делом – заметанием следов потасовки.
Прежде всего он затащил внутрь и крепко связал по рукам и ногам наивных нахалов, посчитавших возможным взять его, да к тому же живым. Не обошлось и без ненавистной ему процедуры обыска связанных тел. Его результаты были далеки от желаемого, но все-таки давали хоть какой-то шанс выжить. Два двадцатизарядных «мангуста» с глушителями; автоматический пистолет, выстреливающий более двух с половиной килограммов свинца в минуту, и несколько сменных обойм легли на письменный стол один за другим.
Кроме оружия, ничего не было: ни писем, ни записок, у нападавших отсутствовали даже удостоверения и водительские права, что в принципе весьма характерно для наемников, не привыкших в случае неудачи оставлять следы и информацию о своих скромных личностях.
Даже не пытаясь разгадать загадку таинственных незнакомцев до момента их прихода в сознание, Дарк занялся более срочными и важными, по его мнению, делами. Вначале он оделся, присутствие в доме «гостей» не то чтобы смущало обнаженного хозяина, скорее напоминало о приличиях и настраивало на нерабочий лад. Затем, проведя долгую ревизию в хозяйственном шкафчике и наконец обнаружив заветный тюбик со строительной смесью, он выскочил на лестничную площадку и попытался закрепить вывалившийся от выстрела кусок штукатурки в стене. Обильно залив дырку раствором и аккуратно впихнув заветный кусок, он пару раз прошелся по поврежденному участку кисточкой с масляной краской голубоватого оттенка. После внимательного осмотра результатов реставрационных работ он пришел к неутешительному выводу, что схалтурил, однако достаточно качественно, чтобы его соседка, подслеповатая госпожа Зигер, по крайней мере несколько дней не заметила порчи чужой собственности и, следовательно, не сообщила бы владельцу дома, а заодно и в полицию, об асоциальном поведении господина Андерсона.
Старушка была на редкость склочной и сильно переживала потерю красоты и внимания противоположного пола, которые безвозвратно, дружно взявшись за руки, покинули ее лет двадцать-тридцать назад, «Слава Богу, она не знает, сколько мне лет, а то избила бы клюшкой, стараясь выведать секрет молодости», – повеселел Дарк, вспоминая о своей шестидесятилетней соседке, заставляющей всех жильцов дома именовать ее «баронессой».
К сожалению, у него не было времени вспомнить все комичные моменты общения с несчастной одинокой женщиной, которую он в глубине сердца искренне жалел, но не осмеливался показывать ей этого.
Из комнаты донесся слабый стон, один из «гостей» начал приходить в себя. Плотно закрыв за собой входную дверь, Дарк кинулся в комнату и решительно подскочил к телу связанной девушки, которое и было источником возникновения несвоевременного и крайне нежелательного шума. Со словами «не сейчас, милая», произнесенными сухо и без капли издевательства в голосе, Дарк профессиональным движением врача пережал женщине сонную артерию и вернул ее тело в исходное состояние молчаливого беспамятства.
Свежесваренный, горячий кофе приятно обжег гортань и быстро распространился по всему телу, неся тепло и бодрость, давая новый заряд энергии для предстоящих в течение ближайшего часа двух важных дел: сбора вещей и допроса пленных. Ни с девушкой, ни с юношей он говорить не хотел. Они были грубой физической силой, работающей «на подхвате», его же интересовал их босс, тем более что он вспомнил, где и когда впервые встречался с эфиолом по имени Бартоло Мал, мирно лежавшим сейчас перед ним на полу.
Вторая половина девятнадцатого века, северное побережье Нового Континента, маленький городок переселенцев, затерявшийся где-то между высоких хребтов Карвейсийских гор, точно он уже не помнил. Охватившая страну кровопролитная гражданская война не только привела к разрухе и запустению, но и послужила причиной появления нескольких новых морронов, одним из которых и был эфиол Бартоло.
Тогда Дарк воевал на стороне реформаторов, хотя его человеческие симпатии и убеждения… «А, к черту! Что значат убеждения и идеалы, когда вершится история, когда есть слово „надо“?!» – прервал тонкую нить мимолетно нагрянувших воспоминаний Дарк, решив вернуться в день настоящий, тем более что собрат-моррон начал подавать слабые признаки жизни.
– Ну что, очухался? – обратился он, садясь на расшатанный стул, к испустившему слабый стон и приоткрывшему глаза Бартоло. – Кофейку хочешь?
Эфиол со злостью посмотрел на Дарка через узкие щели распухших глазниц. Издав нечленораздельное бурчание, бесцеремонно выплюнул на чистый паркетный пол осколок зуба и засопел в жалких попытках сесть. Не будучи садистом по натуре, Дарк помог связанному гостю принять более удобное вертикальное положение и заботливо вытер сочившуюся с губ кровь.
– Не ценишь ты, Бартоло, чужого благородства, да и никогда не ценил, – начал разговор моррон. – Согласись, я мог бы просто и невзначай разделаться с вашим трио, но что-то – наверное, память о том, что мы с тобой играем, точнее, играли за один «клуб» – заставило меня дать тебе возможность высказаться. Кстати, извини, перебил твою пафосную речь, но сам понимаешь, обстоятельства…
