Может, они и были интересными, только Агата ничего в них не понимала. Не то, что остальные: все слушали внимательно, Шрюдер и кивал еще.
— …вампир, искусственно инициированный в Научно-исследовательском Центре Экспериментальной Магии в провинции Кобуци…
Агата даже вздрогнула:
— Анжелика?
Осипенко тут же умолкла, уставившись на нее, словно ожидая продолжения. Агата нервно ей улыбнулась. Осипенко вновь посмотрела на бабушку.
— Как видите, нам приходилось уже сталкиваться с различными сложными случаями. Но я счастлива и горда оказанным мне сейчас доверием. Для меня будет большим удовольствием сотрудничать с вами, Лидия Аркадьевна.
Агате эти слова показались какими-то неправильными… фальшивыми. Но остальным понравилось — вон даже бабушка кивнула благосклонно.
— Мы можем ознакомиться с вашей методикой и планом исследований?
— О, разумеется! Но сначала я хотела бы поближе познакомиться с Агатой. Вы согласны?
Хочет познакомиться с ней, а спрашивает почему-то бабушку… Бабушка вновь кивнула и вопросительно посмотрела на Игоря.
— А не лучше сначала обнародовать ваши методы, прежде чем вымогать наше разрешение? — его голос прозвучал так резко и неприятно среди этого всеобщего согласия, что все растерялись. Осипенко — тоже. Вопросительно обернулась к начальнику.
Тот ровно произнес:
— А вашего разрешения и не требуется, Ловец. Достаточно согласия законного опекуна, Лидии Мортимер. Вы как сотрудник СКМ обязаны подчиняться приказам. Тем более что я сомневаюсь в целесообразности вашего дальнейшего пребывания в должности куратора…
— Вернулись к нашим баранам, — пробормотал Келдыш. — Или ослам?
— Вы можете спросить меня об основаниях. Я их перечислю. Первое — незаконное и несанкционированное посещение Слухача. Второе — неполный и несвоевременный доклад о вердикте. Основание третье — вы позволили Агате прыгнуть в Котел…
— Где-то я это уже слышал…
— Как вы — маг высшей категории, молодой, тренированный мужчина — не смогли совладать с девочкой, не имеющей на тот момент никакой магической силы?
— Значит, нападения на Инквизитора мне пока не инкриминируют? И на том спасибо.
— Оставьте свои иронические замечания при себе, ловец Келдыш.
Агата занервничала. Одно дело, когда Келдыш хотел отказаться от кураторства сам, другое — когда его наказывают непонятно за какие провинности. Интересно, как бы это он сумел ее удержать на краю Котла? За ногу схватил бы, что ли?
Агата осторожно потрясла приподнятой рукой — точно просилась отвечать к доске.
— Извините, пожалуйста, а почему все решают за меня?
Констанц смотрел с удивлением, как будто не ожидал, что она вообще умеет разговаривать. Осипенко нацелилась ручкой в блокнот: собралась конспектировать ее слова, что ли?
— Потому что ты еще несовершеннолетняя…
— У меня паспорт есть!
— …и за тебя пока что отвечают взрослые.
— То есть я уже могу устраиваться на работу, меня могут судить за какое-нибудь преступление — а советоваться со мной насчет меня же самой совсем необязательно?
Агата с ужасом услышала, как голос начинает дрожать — скажут, маленькая девочка, ты расплачься еще! Но если она сейчас остановится, все будет кончено — Келдыша уволят, а ее отправят к этой… научной тетке.
— Сначала, не спросясь, мне навязали куратора, теперь, не спросясь, его убирают… А, может, я вообще не хочу никаких ваших обследований и экспериментов?
— Девочка, — сказал Констанц равнодушно, — это — вопрос безопасности не только волшебного сообщества. Если ты не желаешь сотрудничать добровольно, тебя заставят.
Агата выпятила нижнюю губу:
— А вы попробуйте, заставьте!
Бабушка шевельнулась, но ничего не сказала. Агата вообще старалась лишний раз на нее не смотреть. Почувствовала прикосновение к локтю: спасибо, сказал Келдыш, но угомонитесь уже, хватит. Она глянула через плечо. У Игоря смеялись глаза. Отворачиваясь, перехватила цепкий взгляд Осипенко — та внимательно наблюдала за ними. Пометила что-то в блокноте и сказала Констанцу:
— Если для Агаты это так важно, может, примем компромиссное решение?
— То есть?
— Оставим — на соответствующих условиях — прежнего куратора, а Агата взамен обещает не препятствовать нашим обследованиям и экспериментам.
Ее губы сжались — точка.
Валентин выровнял обе стопки бумаг. Сказал, помолчав:
— Но только до первого нарушения, Ловец! Я знаю, что вы еще не в состоянии в полную силу заниматься оперативной работой, но думаю, с написанием отчетов — без умалчиваний! — вы вполне справитесь. Итак? Агата?
Теперь все смотрели на нее. Глаза Келдыша больше не смеялись, но он не делал ей никаких подсказок — лишь исподлобья смотрел на невозмутимого Констанца. Агата медленно соображала: кажется, или она только что сама себя загнала в ловушку? Вот это и называется компромиссом? Больше похоже на шантаж.
Она медленно кивнула, и Осипенко громко захлопнула блокнот — точно поймала в него доверчивую муху по имени Агата.
— Хотелось бы приступить к работе как можно скорее!
А она так совершенно не торопится…
— Да, но не в ущерб же образованию! — возразила бабушка. — В школе сейчас начинаются годовые экзамены. Подождем летних каникул.
— Час в день с обязательной доставкой транспортом туда-обратно, — быстро сказала Осипенко. — Пока этого вполне достаточно.
— Ну что ж… хорошо, договорились, — бабушка, опершись рукой о стол, встала. Мужчины поднялись тоже.
— Всего хорошего, я еще задержусь, — Шрюдер, наверное, по привычке, проводил их до двери. Новый начальник тем временем собирал свои 'памятки'. В первой стопке оставалось еще много листков — интересно, что там было?
Осипенко смотрела на них.
На Агату.
Бабушке, идущей по коридору, встречные без раздумий уступали дорогу — ей надо тоже как-то выработать такую походку, а то все смотрят сквозь… Хорошо еще, не пытаются усесться на стул, на котором она уже сидит.
Они вышли из здания. Келдыш неожиданно отстранил Агату и шагнул к бабушке:
— Ну вы-то, официальный опекун, почему молчали?!
Агата даже опешила. Бабушка тоже.
— В чем дело, Ловец? По-моему, все разрешилось к вашему благополучию. Скажите спасибо моей внучке.
Келдыш не то удивился, не то не поверил:
— Вы что, не поняли? В самом деле не поняли?
— Что именно я должна была понять?
— Что говорил Констанц и эта… — Игорь подавился каким-то словом. Явно ругательным. — 'Все обследования проводились после случившегося'… Сейчас они собираются проводить эксперименты, которые будут угрожать здоровью — а то и жизни вашей внучки!
