Наконец, после изрядной суеты, беготни и криков все было готово: погонщики залезли в телеги, охранники заняли свои места – Конану выпало ехать позади второй повозки – и хмурые стражники распахнули перед ними Северные ворота Нумалии.
* * *
Вспомнив все это, Конан пожалел, что не послушал предостережений Атли. Погода выдалась на редкость отвратительной, вдобавок с полночной стороны подул холодный пронизывающий ветер, а караван как раз вышел из леса на открытую холмистую равнину и теперь в лицо людям летели хлесткие струи ледяного дождя.
«Да, – подумал Конан. – А ведь здесь живут люди… Как-то они справляются?»
Позади послышалось шлепанье копыт по раскисшей дороге и варвара нагнал мокрый и грязный по уши, а оттого еще более язвительный Регарат.
– Как ветерок? – с сарказмом вопросил он. – А сейчас еще как прыгнет на тебя кто-нибудь из зарослей… И чего ради я согласился переться сюда?
– Помолчи, – оборвал его киммериец. – Это всего лишь глупые слухи.
– Ты что, не слышал рассказа очевидца? – непритворно удивился Регарат и замотал головой, стряхивая с капюшона плаща скопившуюся воду.
– Нет, – огрызнулся Конан. – Какого еще очевидца?
– Который трупы видел… А-а! – понимающе протянул немедиец. – Помнишь, вчера в деревне на ночлег останавливались? Да, куда тебе вспомнить – ты ж как ввалился в дом, у хозяина жбан пойла, которое они пивом называют, забрал и нажрался как свинья. И весь вечер песни распевал, точнее, развывал, потому что голос у тебя как труба, а слуха вовсе нету!
– Можно подумать, ты сам этого пива не пил, – усмехнулся варвар, объезжая глубокие рытвины на дороге, заполненные мутно-коричневой водой. – Кто полбочонка вылакал, я один, что ли?
– Так вот, – не обращая внимания на реплику киммерийца, продолжил Регарат. – Пока ты выл, как голодный волк на луну, мне рассказали кучу прелюбопытнейших историй.
– Ага, – с подозрительной готовностью согласился Конан. – Значит, целую кучу. А кто тебе их рассказывал – хозяйская дочка или жена?
– Да нет, – сердито отмахнулся немедиец. – Хозяин мне рассказывал!
– Наедине? Такого я за тобой, признаться, не замечал, – назидательно-осуждающе сказал варвар. – Где это ты набрался таких мерзких привычек, в Туране, что ли? И не совестно тебе, а?
– Заткни пасть! Сам извращенец! – возмутился Регарат. – Слушай лучше и не перебивай. Хозяин говорил, что у них в деревне оборотни вырезали семью из шести человек, жившую в доме на окраине. Их вопли слышали все, но выйти и помочь не решился никто. Заперлись на все засовы и дрожали, а утром кое-кто рискнул зайти в дом. Этот мужик, наш хозяин, был в их числе, и до сих пор об этом жалеет. Более жуткого зрелища ему видать не приходилось. Внутри все было залито кровью, даже потолок, и повсюду растерзанные трупы, один страшнее другого. Дом сожгли, а его до сих пор кошмары мучают. А на всех телах, как он утверждал, были следы волчьих зубов… Что теперь скажешь, тоже сказочки?
– Дерьмо, вот что, – кратко и зло отозвался Конан. – Я раньше сталкивался с оборотнями, но те были вполне приличными тварями…
– Это когда ж ты успел? – удивился Регарат.
– Я дважды проезжал через Пограничье дет десять назад, – пояснил киммериец и поерзал в седле. – Вот тогда и умудрился.
– Ну и что с того? – по-прежнему недоумевал Регарат.
– Есть такая поговорка – «Митра троицу любит»… – неохотно сказал Конан.
– А-а, – понял немедиец. – Значит, это будет твоя третья встреча с Пограничьем и с оборотнями. Поздравляю. Наверное, они тебя с нетерпением поджидают…
Некоторое время они ехали молча. Тишину нарушал лишь непрекращающийся тихий шум дождя, равномерный скрип колес и шлепанье копыт лошадей по жидкой грязи. Притихший Регарат неожиданно усмехнулся и самодовольно сообщил:
– А с дочкой хозяина я все-таки прогулялся на сеновал!
Конан только головой покачал, но затем рассмеялся:
– Бабника могила исправит! Смотри, нарвешься когда-нибудь, охотник за юбками…
Караван тем временем неспешно втягивался в небольшую узкую ложбину между двумя высокими холмами, склоны которой заросли густым ельником.
«Отличное место для засады,» – подумал Конан, поглядывая по сторонам, и моментально пожалел о несвоевременной мысли.
ГЛАВА ВТОРАЯ,
в которой варвар сначала едва не лишается головы, а затем попадает на званый обед
Словно в ответ на мысли варвара окрестный воздух наполнился пронзительными боевыми кличами и из-за мокрых елок на оторопевшую охрану каравана обрушились невесть откуда взявшиеся разбойники. Земля от непрекращающихся дождей размокла, нападавшие скользили по ней, как по льду, то и дело падая и ругаясь. Конан успел слегка удивиться боевой раскраске лиц: вымазанные чем-то черным лбы и виски, на левой щеке три белых полосы, тянущихся к углу губ. Дальше удивляться стало некогда.
К постоянно моросящему дождю добавился ливень длинных и тяжелых боевых стрел с широкими иззубренными наконечниками, предназначенными для того, чтобы калечить врагов. Один из немедийцев схватился за горло и с булькающим хрипом опрокинулся с коня, заметавшегося по долине, волоча за собой тело почившего хозяина.
«Предупреждали же дурака – одень защитный воротник!» – сердито подумал варвар, но тут возница его телеги выпустил поводья и дико закричал, хватаясь за ногу – глубоко вошедшая стрела распорола бедро, кровь так и хлестала… Вознице не пришлось долго мучиться – сразу две летящие смерти прошили ему грудь и шею, и парень мешком свалился под колеса. Телега, увлекаемая неизвестно куда неуправляемыми конями, подскочила, переехав тело, и покатилась дальше.
– К бою! – непонятно зачем завизжал Омал. Он успел вытащить свой сильно изогнутый лук и теперь непрерывно пускал стрелы, иногда даже попадая в разбойников. Кто-то из охраны сумел справиться с неожиданным потрясением и схватиться за оружие, и нападающие понесли первые потери: один получил стрелу в живот, рухнул на колени, попытался подняться, но следующая стрела вонзилась ему в глаз и грабитель повалился в грязь. Некоторое время труп продолжал скользить вниз, затем застрял между деревьев.
У Конана и Регарата луков не было, а потому они, спешившись, прикрывали укрывшихся за телегами щитами стрелков. Обмен стрелами продолжался ровно столько времени, сколько потребовалось нападавшим для лихого спуска по мокрому склону. Затем волна грабителей докатилась до остановившихся и сбившихся в кучу повозок и охране пришлось взяться за мечи. Последний залп лучников выбил из вражеских рядов около пяти нападавших, но их все равно оставалось еще порядочно.
