Янф, ради такого случая облачившийся в черные шелковые брюки и черную же шелковую рубашку и перехвативший свои длинные светлые волосы лентой того же цвета, выразил общее мнение:
— Увы, боюсь, такая необходимость приспела. Каждый раз, когда кто-либо из нас заводил речь об обратном пути, ты умолкал. Или отворачивался, прекращая разговор, или менял тему, или принимался осмеивать саму мысль о возвращении в Калимекку. А еще говорил нам, что рассчитываешь вернуться с невестой из Семейства Галвеев. С нашей точки зрения, подобная затея требует составления плана — или хотя бы серьезного обдумывания.
Трев, Джейм, Валард и Карил согласно закивали.
— Ты скрываешь от нас проблему, — продолжил Янф, — и это тревожит нас. Мы решили добиться от тебя правды, чего бы нам это ни стоило.
Он закончил свою речь, побагровев, и вертикальные шрамы на его щеках стали похожи на две полоски белой краски.
Именно этого мгновения и боялся Ри… мгновения, когда больше нельзя будет уходить от ответов на вопросы друзей, мгновения, когда и самому придется повернуться лицом к реальности. До этого момента он прятал свое беспокойство о Кейт подальше от себя самого — оставляя все тревоги на потом. Чтобы вернуться к ним, когда будет улажено куда более неотложное дело.
— Не важно, что ты принадлежишь к основной линии в Семье, а мы нет. Не важно, что Трев вообще из дальней родни, — проговорил Джейм. — Мы хотим узнать, что ты скрываешь от нас, прежде чем выйдем отсюда, или же мы не выйдем отсюда никогда.
Янф мог сказать такое из гнева. Такой уж у него был нрав. Но остывал он столь же быстро, как и вспыхивал. Если бы в каюте помимо самого Ри находился только Янф, вне сомнения, можно было бы избежать откровенности, которой добивались от него друзья.
Но Джейм никогда и ничего не решал быстро. Он взвешивал, обдумывал, спорил с собой, и когда все наконец решали, что он уже не скажет ни да, ни нет… вот тогда-то он без всякого предупреждения начинал излагать собственное мнение. И когда Джейм высказывал его, ничто не могло более смутить его. Решив, что он должен знать истину, Джейм готов был умереть, только бы докопаться до нее и заставить Ри склониться к его собственной точке зрения. Когда заговорил Джейм, Ри понял, что все его отговорки можно выбросить за окно.
Эти люди были его друзьями уже много лет, однако, заглянув им сейчас в глаза, он не увидел там ни капельки тепла, ни малейшей готовности рассмеяться и отказаться от расспросов. Ри чувствовал, что страх и гнев начинают овладевать друзьями, и понимал, что пора наконец пожинать плоды собственной скрытности. Он просто не знал, как приступить к разговору.
— Моя мать… — начал Ри и сразу же смолк.
Они выжидательно глядели на него. Ри сглотнул, ощущая стыд.
— В день нашего отплытия я отправился к ней, чтобы сказать о том, что покидаю Калимекку. Все вы уже находились на корабле и ожидали меня. Однако она отказалась отпустить меня. После всех смертей… — Он закрыл глаза, припоминая ту жесткую стычку с некогда прекрасной, а теперь лежащей в постели матерью, до неузнаваемости искалеченной побочными эффектами неудачного магического нападения его Семьи на Галвеев. — Она не хотела слышать никаких доводов. И настаивала на том, что, поскольку мой отец погиб, я должен взять на себя главенство над Волками; я отказался, сказав ей, что направляюсь на поиски Кейт. Она пришла в ярость и спросила, все ли вы будете сопровождать меня. Я ответил, что отплываю один… и что вы все погибли.
На лицах его спутников проступили потрясение и ужас, и он потупился, не в силах смотреть им в глаза.
— Ты сказал ей, что мы мертвы? — Карил, кузен Ри, откинулся к стенке каюты, закрыв лицо руками. — Мертвы? Ты… Идиот!
— Я опасался, что она начнет мстить вашим семьям, если узнает, что вы оказали мне поддержку.
Янф побледнел настолько, что шрамы на его лице сделались незаметными.
— Мертвы. И чего ты добился с помощью подобного утверждения?
— Я сказал ей, что вы погибли как герои… сражаясь с Галвеями в их Доме. — Ри пожал плечами. — Тогда эта мысль казалась мне неплохой.
Слова эти заставили его спутников вздрогнуть.
Они имеют право сомневаться в этом, сказал себе Ри, не смея даже припомнить, сколько раз он убеждал себя подобным образом. Многие из его прежних ошибок поначалу казались ему неплохими идеями.
Защищаясь от их нападок, он продолжил:
— Ваши семейства теперь в чести. Высокой чести. Трев, твоих сестер познакомят с Сабирами Первого Ранга, когда девочки достигнут брачного возраста… у них появится возможность получить любой титул — вплоть до параглезы. Валард, твои брат и отец наверняка уже возведены в сан парата. И вы трое… ваши родные, безусловно, также стали паратами. И все они, несомненно, останутся в живых, а ведь если бы моя мать заподозрила, что и вы участвуете в обмане, их головы уже украшали бы городские стены.
Скрестив руки на груди, Валард ожег Ри взглядом своих зеленых глаз.
— Это уже слишком. Неужели тебе еще мало неприятностей? Потом, хотя мы мертвы и никогда не сможем вернуться домой, ты-то сам явишься назад героем, так?
Валард всегда был готов ради Ри на все, что угодно, однако в тот миг казалось, что и ему все происходящее чересчур не по душе.
— Либо мы все вернемся назад героями, либо никто из нас не увидит дома. Насколько мне известно, меня также считают покойником, как и вас.
Эта новость заставила его товарищей призадуматься.
— Значит, они и тебя считают покойником? И как же ты сумел это устроить? И зачем?
— Я подстроил сцену убийства… как будто меня убила Адская Тройка, узнавшая, что я собираюсь претендовать на главенство среди Волков. Таким образом я намеревался убедить собственную мать в том, что подчинился ее приказу, выполняя данное ей обещание. Видите ли, она сказала мне, что если я не останусь и не предъявлю претензий на место главы Волков, то она объявит меня барзанном ! Однако она не подумала о том, что если я и впрямь останусь и попытаюсь претендовать на власть, то Адская Тройка действительно убьет меня. А быть покойником лишь официально куда лучше, чем стать им на самом деле. И куда лучше, чем сделаться барзанном .
Друзья его были ошеломлены.
— Твоя собственная мать собиралась объявить тебя…
— Барзанном …
— Клянусь собственной душой…
— Если бы она знала, что вы живы и помогаете мне, то — вне сомнения — объявила бы барзаннами и вас. — Он поглядел им в глаза. — И вашим семьям пришлось бы куда хуже.
— Наверняка.
Пятеро его спутников согласно кивали, готовые взять свои обвинения назад.
