Через пару секунд, тяжело вздохнув, Сашка все-таки снял трубку.
– Ало! Александр, здравствуй! – зазвучал в ней приветливый мужской голос, – через десять минут у центрального входа! Остальное обсудим при встрече!
– Угу… хорошо! – еле успел промямлить он в холодную трубку перед тем, как раздались короткие гудки.Стряхивая со своей лохматой головы и плечей упавшие снежинки, Сашка то и дело озирался по сторонам в поисках мужчины, судя по голосу, молодого. Столкновение на горке подействовало на него весьма странным положительным образом: драла коленка, зудело плечо, зато внутри, где-то в области сердца, затянулась глубокая рана, превратившись в страшный рваный шрам. Парень ожил, он улыбался каждой снежинке, наполнял до отказа легкие колючим морозным воздухом, каждая нотка музыки эхом отзывалась в его недавно собранном из острых осколков сердце. Он поймал себя на мысли, что сейчас ищет и ждет вовсе не звонившего молодого человека, а девушку в лазурной шапочке с бубоном. И ему все равно, сколько за это он получит ударов в плечо. Он бы сейчас все отдал, что бы снова взглянуть в ее голубые глаза, строгие, но теплые и добрые, как у того мужчины в белом, который буквально «столкнул» их, посоветовав Саньке «идти прямо и не сворачивать».
– Зачем ты сделал это? – черные колючие глаза насквозь пронизывали собеседника, – зачем ты привел его к Ольге? Им никогда не быть вместе! Дэн сотрет его в порошок!
– Домианос… Ты никогда не умел пророчить будущее, – спокойно улыбнулся ему голубоглазый Адонис, – не сотрет, главное идти дальше и не останавливаться.
Оба джентльмена стояли у края фонтана в виде огромного подсвечивающегося красного сердца, пронзенного золотой стрелой. В ледяной пенящейся воде среди фонарных огней и искорок звезд отражалось довольное лицо Сашки с широкой улыбкой до ушей. Собеседники, не отрываясь, смотрели в темную воду, словно в большой экран, наблюдая за всеми событиями последних десяти минут из жизни этого паренька.
– Это безумие! – покачал головой черный, крепко сжимая под плащом холодную хрустальную стрелу, – в таком случае два ноль в мою пользу! Первый за Машку и Саньку, второй за Ольгу и Дэна! Если они все-таки разойдутся наяву, а не в твоих мечтах!
– Главное не количество, а качество! – улыбнулся Адонис.
– Но я готов клясться!
– Ты всегда готов клясться…
– Я готов спорить! – не унимался Домианос, тень нетерпеливо скакала около своего хозяина, он протянул раскрытую ладонь, – я держу пари! Они никогда не будут вместе! Никогда!
К его удивлению, Адонис, глубоко вздохнул и, улыбнувшись, протянул свою руку в белой перчатке:
– Принимаю пари! Вера – это фундамент любви! Я в них верю: они будут вместе!
– Если ты проспоришь, я поставлю вместо этого фонтана пивной ларек! – громко рассмеялся Домианос, – что бы ты пожелал, если, вдруг, Сашка выиграет миллион долларов, и Ольга хотя бы ему улыбнется?!
– В таком случае я бы попросил тебя лет сто не появляться на Земле, – все так же с улыбкой ответил Адонис.
– Ха! Это безумие! – казалось, весь фонтан дрожал от самодовольного раскатистого смеха Домианоса, он достал из-под полы кожаного плаща хрустальную стрелу и повертел ею перед носом своего компаньона, – да смертные умрут со скуки в первую же неделю! Максимум, что я могу тебе обещать, это вернуть твою никчемную стрелку!
– Да будет так! – быстро согласился Адонис, глядя в черные коварные глаза своими доверчивыми голубыми, – или ты уберешь фонтан, или я получу назад свою стрелу!
– И что б без фокусов! Не смей помогать парню!
– А ты не смей мешать!
– Что ж, посмотрим, насколько сильна может быть любовь смертного, – Домианос подмигнул собственной тени, озадаченно сидевшей на краю фонтана, – у него есть времядо последнего удара часов в новогоднюю полночь! То есть четыре дня!
Адонис тяжело вздохнул. Но сейчас, как никогда прежде, нельзя останавливаться или сворачивать. Он вспомнил, как несчастные глаза парня превратились в горящие счастливые звезды всего за пару секунд, как разбитое сердце полностью ожило до последнего своего осколка, а боль и отчаяние сменились надеждой и верой. Без любви люди невыживут, более того, они и живут-то только ради нее! Она движет всем и если когда-нибудь уйдет, то непременно заберет с собой и саму жизнь.
– Дай времени до первого луча рассвета в следующем году! – попросил Адонис, – они должны его встретить вместе. Времени будет достаточно.
– Договорились, – нехотя согласился Домианос, косясь на ненавистный фонтан, – по рукам!
Он быстро снял с правой руки черную перчатку и быстро пожал ею руку Адониса. На указательном пальце блеснул огромный золотой перстень с черным граненым камнем, Домианос быстро опустил его в темную пенящуюся воду фонтана. От черного камня, словно электричество от опушенного в воду провода, в разные стороны потянулся холод и иней. Через пару секунд вода в фонтане превратилась в лед до самого дна, трубы со скрежетом изогнулись, журчащие струи тоже замерзли до последней капли. Фонтан заснул.
Сашка топтался на месте, дрожа от морозца и любопытства, встречая и провожая розовощеких прохожих на выходе из парка. Вдруг, около разноцветного шатра со сладкой сахарной ватой он опять увидел их. Машка возвращалась с катка, ее спутник не отходил ни на шаг и сейчас торопливо высматривал для нее самый большой клочок ваты. На минуту прежняя боль вернулась, сердце опять стиснули старые ржавые тиски. Ни за что на свете парню не хотелось столкнуться с ними лицом к лицу. Усталые и довольные его обидчики направлялись прямо к нему, пряча счастливые лица за огромными разноцветными клубами ваты.
– Добрый вечер! Давно стоишь?
Санька буквально подпрыгнул от неожиданности и, резко развернувшись, подпрыгнул снова. Перед ним стоял невысокий кареглазый парень в модном черном пальто. Белобрысые вьющиеся волосы были аккуратно собранны в тугой хвост. В одной руке он держал серебряный навороченный телефон, который двадцать минут назад, благодаря Саньке, искупался в снегу, в другой руке был зажат черный кожаный портмоне. По деловому костюму с галстуком и наглаженной рубашке, выглядывающим из-под пальто Сашка тут же догадался, что перед ним «восходящая звезда российского бизнеса».
– Мм… нет, не так давно, – он замялся и с опаской пожал протянутую теплую руку, недоумевая, чем он может оказаться полезен такому успешному молодому человеку. Разве что для хорошей взбучки за покоцанный дорогой телефон. Сперва Санька думал броситься наутек, но затем потихоньку успокоился, припоминая слова о встрече, упомянутые в телефонном разговоре.
