– Привет вам, дети подземелий! – насмешливо молвил Тезиас. Он встал, как ни в чем не бывало обошел оцепеневших стражников, подошел к каменной лестнице и, закрыв за собой железную дверь, величественно поднялся на балкон.
– Выпускайте зверя! – передразнивая Тараска, крикнул Тезиас.
Королевские стражники, чей взор был намертво прикован к ожившему мертвецу, не заметили довольного рычания за своей спиной…
– Приятного аппетита, киска! Двойной обед тебе не повредит, – удовлетворенно хмыкнул Тезиас, направляясь к выходу. Ответом ему было довольное чавканье дьявольского зверя.
– Ну вот, благодаря мне несчастный замориец протянет еще один день. Где же королевская опочивальня? – бормотал карлик, выбираясь из подземного лабиринта.
Тараск устало брел по темным коридорам королевского дворца. Странная история с тщедушным человечком не отпускала его. Однако Тараск не был настроен ломать голову над неразрешимыми загадками. Человечка больше нет, и с ним, увы, ушла маленькая надежда на мщение аквилонскому владыке. Король снова вспомнил, какой сегодня день, и тихо застонал.
«Может быть, стоило послушать его? Вдруг чудак придумал что-нибудь этакое против киммерийца?» Но, одернул себя Тараск, дело прошлое, и забавный случай с бледнокожим гостем останется всего лишь маленьким эпизодом в богатой приключениями жизни немедийского короля.
Тараск добрел наконец до своих покоев. В задумчивости вошел он в опочивальню и… остолбенел. В королевском кресле сидел мертвец, любовно поигрывая монаршим скипетром.
– Ну, наконец-то ты пришел, король Немедии! Я уж заждался тебя! – растягивая слова, проворковал Тезиас.
– Ты мертв! Митра, Иштар и Сет! Ты мертв, ты призрак! – отрывисто бормотал Тараск. Явление мертвеца, которым побрезговал сурийский тигр, явно не прибавило королю хорошего настроения.
– О, даже Сет? Зачем ты взываешь к богам, Тараск? Много ли они тебе помогли? Вот потому-то и торжествует киммериец, что надеется не на богов, а на свой меч и дух. А ты – ну не король, а прямо жрец-недоучка в заброшенном храме! – назидательно трещал Тезиас.
Тараск призвал все свое мужество, чтобы взглянуть в глаза существа, утонувшего в его любимом кресле. Огромные живые черные глаза не могли принадлежать призраку. Тезиас жив – это было несомненно.
– Ты колдун! – убежденно произнес Тараск.
– Твое невежество, о король, все более изумляет меня, – в том же насмешливом тоне продолжил Тезиас. – Я же говорил тебе: не колдун я! Не колдун, а ученый! Ученый! Ты не веришь мне?
– По мне, так ты колдун! – мрачно ответил Тараск. – И я велю сжечь тебя на костре.
Тезиаса, казалось, такая перспектива испугала не более чем недавняя угроза быть отданным на растерзание сурийскому тигру.
– А стоит ли, Ваше Величество?
– Чего ты хочешь, дитя преисподней?
– Я уже говорил тебе: я хочу с твоей помощью уничтожить Конана-киммерийца, короля Аквилонии.
– Тебе-то что до него? Тезиас загадочно улыбнулся:
– Ну, скажем так, я желаю изменить мир, а варвар этому мешает.
– Ты неоригинален, – разум постепенно возвращался к Тараску. – Так что тебе от меня нужно?
– Нужно всего ничего, – ответствовал Тезиас и вдруг, сменив насмешливый тон на повелительный, произнес:
– Я должен жить в этом дворце в полной безопасности! Твои слуги должны охранять мой покой. Ты должен обеспечить меня материалами для моих научных опытов. Главное: никто и ничто не должно угрожать моей безопасности до тех пор, пока мы не выступим против Конана.
– Дьявол с тобой, – уныло пробормотал Тараск. – Я согласен. Но помни: я хозяин, ты работаешь на меня… Тезиас. Если что будет не так, лично снесу твою голову. Не думаю, что устоит она против доброй стали!
– Как тебе будет угодно, повелитель, – сладко молвил Тезиас.
– Так где ты желаешь расположиться?
– Думаю, комнаты Ксальтотуиа подойдут для моих научных занятий.
«Во имя Митры! Он точно колдун! Верно, силы Тьмы так и липнут ко мне, – подумал Тараск. – Колдун, как есть колдун! А может, он и есть Ксальтотун, который вернулся из своего Ахерона за моею душой?»
И хотя тщедушный карлик ни в чем не был похож на великолепного чародея из Пифона, отважный король Немедии невольно съежился под насмешливо-повелительным взглядом своего нового слуги…
«Возьми мой страх!
Ровно полгода минуло с того дня, когда король Конан вернулся в Тарантию после сражения с силами Зла. Поток государственных дел, накопившихся за долгие месяцы его отсутствия, полностью поглотил короля. Но живой варварский ум Конана, как всегда, выручил его. Ни разу при решении как вопросов государственной важности, так и частных просьб своих подданных король не допустил несправедливости. Честные люди боготворили Конана, мошенники же и разбойники глухо роптали, ибо открыто выступать против короля – значило подвергать свою жизнь опасности.
Сегодня в королевском дворце в Тарантии был бал – самый грандиозный с того самого дня, когда крылатый слуга Ях Чиенга похитил прекрасную королеву Зенобию. Как и тогда, дворец был полон аквилонской знати, разряженные дамы весело заигрывали с возбужденно-мужественными кавалерами. Истинной королевой благородного собрания была сама Зенобия. Опасные приключения, выпавшие на долю этой отважной женщины, казалось, только добавили ей красоты и очарования. Не было секретом, что аквилонцы не всегда с должным почтением относились к немедийке, когда-то спасшей их короля из бельверусской темницы. Но романтическая история о захватывающем путешествии Конана в безмерно далекий Кхитай ради спасения своей любимой создала королеве невообразимую популярность. Эту историю рассказывали няньки малёньким детям, после чего мальчики стремились во всем подражать Конану, а девочки – Зенобии. Аквилонцы, пускавшиеся в далекие путешествия, разносили эту историю по всем уголкам мира, так что, казалось, даже отсталый племенной вождь в далеком Зембабве знал о новых подвигах отважного киммерийца. Говорили, будто знойные ветры древней Стаей тоже шепчут среди мрачных пирамид Кеми про это, и сам Тот-Амон, верховный жрец Сета, скрежещет зубами в бессильной злобе…
Король Конан, надеявшийся отвлечься от тревожных предчувствий в шумном празднике, не испытывал облегчения на этом пышном балу. Угрюмо двигался он среди веселившейся знати, не упуская Зенобию из виду. Природный инстинкт, доставшийся варвару от диких предков и никогда не обманывавший его, говорил Конану: сегодня обязательно произойдет что-то особенное. Что именно, Конан не мог разобрать. Это скорее настораживало, чем успокаивало короля Аквилонии. В тот далекий злосчастный день первобытное чутье также предупреждало его об опасности. Тогда Конан не успел вырвать свою королеву из когтистых лап демона. Но сегодня зов природы был неясен. Единственное, что можно было понять, заключалось в следующем: опасность существует, но где-то далеко, а сейчас ему, его супруге и подданным ничего не угрожает. Тем не менее гигант в золотой короне был весь в напряжении, а рука инстинктивно тянулась к двуручному мечу, что всегда висел на широком поясе варвара.
