Молодой воин уронил голову на грудь, некстати нахлынули воспоминания о последней ночи в Венуре. Что-то должно было произойти, он чувствовал это и пытался предупредить мать, но она лишь грустно улыбалась и отводила взгляд. Она знала, что должно произойти, и что ей от этого не защититься. Только ему.
Изогнутые сиреневые клинки вспороли тьму позади матери и когда он отшвырнул ее с их пути, вонзились в него. Мать не кричала, стояла спокойно, опустив руки, в глазах было странное облегчение, словно наконец свершилось то, чего она так долго ждала. Освобождение от этой жизни, желанная смерть. Его меч тогда был не единственным союзником, на шум прибежали соседи. Выбили дверь…Их кровь, мелкой пыльцой оседающая на стенах и потолке – вот единственное, что он успел увидеть. Им не дали сделать ни одного лишнего движения. Шериан крепко держал черный меч, легко осуществляя на практике все уроки отца и все же его ранили еще раз. Нельзя защищаться от врага, которого не видишь, тем более, что сиреневые мечи появлялись и исчезали в темноте по желанию владельца. Одно из таких появлений и стало для матери последним, а он оказался один. Тогда раздался смех, ироничный, унизительный и кровь бросилась ему в голову. Он увидел их глаза, темно-синие, как у отца, только выражение другое – жесткое, презрительное. Что же произошло тогда? Что заставило их отступить?! Пару секунд они мерялись взглядами, и силуэт противника становился все более видимым. Черная одежда, длинные темные волосы и белая кожа. Они были похожи, один мир, одна кровь. Шериан почувствовал, как меняется, и тогда воин с пронзительными синими глазами вдруг вскрикнул и отшатнулся. Шериан этого не видел, но и все вокруг повторили его движение.
– Закон, брат, – донеслось со стороны, – ты не нарушишь его.
– Нарушу, – процедил тот, не отрывая взгляда от его лица.
– Нет, – раздалось непреклонное и воины начали пропадать один за другим. Последним исчез тот, что стоял напротив, и ночь притушила его яростный взгляд и ненависть, что ощущалась физически.
Все кончилось, а он так и стоял. Ярость ушла, не было и боли, просто страшная пустота поселилась в нем. Нескоро он еще пришел в себя, нескоро дал себе понять, что произошло, а пока стоял и ждал Тиэла, все еще казалось, что он придет…
Крион молча ехал бок о бок со своим странным спутником. "Настолько странным, что лучше бы я прошел мимо", – пронеслось у него в голове. Да разве мог знать, что так все обернется: ехал убивать нечисть, а тут на тебе – один оказался совсем рядом. Воин чувствовал растерянность, злобу и смутную слабость, за которую себя же и проклинал. Раньше бы не глядя с этого бледного голову смахнул, а теперь размяк, рассиропился. Не те года, не те сила и воля. Вроде еще крепок, а мысли о старости, дряхлости начинают понемногу подбираться, становясь все навязчивей. Поэтому и спутника себе захотел взять, подрастерял былых друзей, да и не по себе становится, когда после стольких лет совместных странствий вдруг оказываешься одиночкой. Отсюда и боль, и злость, а поделать-то ничего нельзя.
– Мы так и будем ехать, сами не зная куда?! – недовольно спросил Крион, давая раздражению заполнить его целиком.
Мало того, что почувствовал себя самой настоящей развалиной, так и его позиции командира крайне пошатнулись, что сильно било по его самолюбию, а ведь он привык быть всегда первым, ну в худшем случае вторым, а теперь отодвинулся в хвост и по способностям и по силе. Но вместе с тем он понимал, что такому человеку, как Шериан, лучше быть другом, нежели врагом, и это ему тоже не нравилось. Но все же что-то удерживало его рядом, не давая развернуть коня. И это что-то – все то же нежелание остаться в одиночестве.
– Вся наша жизнь – это дорога в никуда, – легкомысленно ответил спутник, но тут же серьезно добавил.- Думаю, что скоро все изменится. Я это чувствую.
Он замолчал, зорко оглядывая пустынные окрестности. Земли Краена всегда славились своеобразным смешением природы запада и юга, пески соседствовали с пышной зеленью, все более преобладающей с каждым шагом. Он слышал, с каким восторгом рассказывали немногие счастливцы в Венуре о роскоши Миньера – столице этих земель, и Ризмора – но уже тише, близко сдвигая головы друг к другу. Каждый человек, неважно, осознает он это или нет, боится неподвластных ему сил, а именно они там господствовали, как теперь и в Миньере, хотя об этом еще мало кто догадывался.
Шериан покосился на мрачного Криона, погруженного в свои мысли, тихонько усмехнулся. Как это тяжело – чувствовать себя на сотни лет старше, чем ты есть на самом деле, и прятать это глубоко внутри, дожидаясь, пока твое тело не будет соответствовать твоей душе. Он легко мог прочитать все мысли воина и даже дать совет, если бы не понимание, как тот отнесется к этому совету. Некоторые люди всегда считают, что поступают правильно, и убеждение их в обратном может только еще больше их ожесточить. К сожалению, Крион был именно из таких… Все же ему следовало прислушаться к его словам и подыскать себе другого спутника. Что ж, что есть, то есть…
Внезапно он насторожился, глаза уловили какое-то мельтешение вдали, похожее на клубок сцепившихся человеческих тел.
– Крион, – позвал он. – Глянь-ка…
Шериан подстегнул коня, преодолевая оставшееся расстояние. Глаза выхватили семерых нападавших и миниатюрную девушку. Судя по обстановке, в помощи она не нуждалась, но все же он спросил:
– Вам помочь?
– Обойдусь! – задорно прокричала она в ответ и резко отпрыгнула назад, выставив перед собой ладони. Песок из-под ее ног смешался с тугой струей воздуха и с громким хлопком устремился к разбойникам. Те на секунду онемели, застывшим взглядом провожая обрушивающуюся на их голову лавину. Девушка приятно улыбнулась им на прощание прежде, чем нападавших полностью зарыло под песок, и обернулась к всадникам.
– Ну как? – весело спросила она. – Нуждаюсь я в вашей помощи или нет?
– Думаю, что нет, – Шериан слегка поклонился, улыбнувшись в ответ. – Вы прекрасно справились и сами, но это был наш долг – предложить вам свои услуги. А они смогут выбраться? – он кивнул на выросший бархан.
– Ну, если сильно жить хочется… Я Брайан, – она опустилась на колени подле поверженной лошади, из груди животного торчала рукоять тяжелого метательного ножа. Тонкие руки скрестились на ней, но не выдернули. Шериан подъехал еще ближе и прищурился, ловя ускользающее виденье – нож словно подернулся легкой дымкой и начал светлеть, расплываться, становясь прозрачным, как воздух, а затем исчез совсем. Еще несколько мгновений и на груди затянулась рана. Животное нерешительно поднялось на ноги, ошарашено водя глазами. Брайан легонько похлопала его по морде и вновь повернулась к нему.
