Но мои любовно-матримониальные мечтания были внезапно прерваны. Мимо пролетела закрытая прогулочная карета, в вершке от меня, и, круто повернув и остановившись, преградила дорогу. Я похлопала мерина по шее, успокаивая. Из кареты раздавался возбужденный гомон нескольких существ. Всадник, сопровождавший карету, видимо охранник, остановился слева. Сзади чисто.
— Это эльфы! — послышался женский визг.
— Сама ты эльфа! У этих уши круглые! — из окна экипажа показалась возбужденная морда. — Вы кто такие?
Вот этот точно грязный, вонючий и волосатый.
— Будьте любезны, уступите дорогу, — бесстрастно произнес Гур.
— Пока не скажешь, кто такие, не пущу, — заорала морда. — Какие-то лысые, как лягушки! И, обернувшись внутрь кареты, загоготал, восхищенный собственным остроумием.
Охранник закаркал, видимо тоже ценитель изящного юмора.
— Я развлекусь, ладно? — тихонько спросила я у Гура.
— Давай, — хмыкнул он, — я тоже.
Выезженный моими стараниями мерин, подчиняясь команде, сдвинулся на два шага влево, приблизив к охраннику. Держа обратным хватом и движением сверху-вниз я мгновенно освободила сёто и возвратным ходом полоснула по седлу охранника. Он удивленно повернулся ко мне и тут же получил в живот удар ребром стопы. Подрезанная подпруга треснула, седло вместе с грузом обрушилось с грохотом и воплем. Освобожденная лошадь унеслась. Вряд ли я поцарапала кожу, просто конь испугался шума.
Гур дунул на карету. Экипаж вдруг накренился в сторону, постоял на двух колесах, и, наконец-таки приняв решение, медленно завалился набок. Громыхание, треск, сотрясение почвы, подброшенные куски дерна. Верхняя, раньше была правой, дверца отлетела в сторону и врезалась в охранника. Тот окончательно затих. Мычание, вопли, визги внутри деревянного ящика приятно услаждали слух. Запряжных лошадей снесло влево, но они устояли на ногах.
— Спасибо, что уступили дорогу, продолжайте веселиться, — вежливо попрощался Гур.
— И займитесь групповой любовью в удобной обстановке, — посоветовала я.
— Все сотники такие озорники, или мне просто повезло? — поинтересовался он, тронувшись.
— Тебе просто повезло, — ответила я, возвращая сёто на место и посылая мерина вслед за Гуром.
Мой Гур обернулся и улыбнулся мне.
***
Городские ворота встретили нас внимательными взглядами стражи. Гур вынул орденский знак, стражники расступились и вытянулись.
— Ты большой командир?
— Сотник, куда мне до тебя, это ты большой командир, — он хмыкнул. — Точнее, милый, а не большой. Наш орден здесь в почете, когда-то мы спасли королевство от большой беды. Но в еще большем почете орден Верных, среди воспитанников которого я знаю сладенькую лысую девчонку, очень большого командира.
— А разве командор не старше по званию, чем сотник? — я надула губы и состроила из себя непонятливую.
— Обычно да, старше, но известен случай, когда один беленький сотник получил в полное распоряжение безмерно послушного командора.
— Тоже беленького. И вкусненького.
— И лысого.
Поулыбался, поласкал взглядом, тронул рукой затылок, легонько щелкнул по носу, немного отъехал в сторону. Добавил:
— Сейчас едем в резиденцию моего ордена, получим кров и стол. Мой начальник, протектор Исиант, сейчас здесь и будет рад знакомству с тобою. Когда тебе нужно представиться своему командованию?
— Не к спеху, — ответила я, — нужно получить дубликаты орденских регалий, оригиналы сгорели. И назначение на службу.
— Тогда пойдем к начальству вместе.
— Хорошо. Только не дуй на него, пожалуйста.
Хмыкнул. Как мне нравится его хмыканье.
Появились первые звезды. Пешеходов и всадников было немного. Гур уверенно вел нас по нешироким улицам, в стороне от центральной части. У городских стен было уже тихо, лишь из центра, со стороны королевского дворца, вечерний ветерок доносил негромкую музыку.
— Ты бывал здесь уже?
— Много раз. Приехали.
Резиденция оказалась большим трехэтажным каменным строением серого цвета с узкими окнами и выступающей центральной частью. Гур подошел к двери и приложил орденский знак к амулету, расположенному у входа. Дверь отворилась, послышался голос.
— Уважаемый командор, прошу Вас и Вашу спутницу следовать за мной.
Приехали.
Сон, это наслаждение разума. Исиант
Опрятность, это грамотность тела. Эразм
Дежурный сержант отвел нас в трапезную, в которой, несмотря на поздний час, мы смогли ополоснуть руки и поесть каши с мясом. Майта с аппетитом перекусила, вот что значит здоровая и по-военному воспитанная девочка. В трапезной мы остались одни, дежурный повар давно ушел, снабдив нас всем необходимым. Я отметил, что качество пищи здесь ничуть не хуже, чем в нашей обители. Там я бывал один день из десяти, так что столоваться в трапезной приходилось, если кто-нибудь из приятелей не приглашал на семейный ужин. Запивая еду ягодным морсом, мы услышали, как вернувшийся сержант спросил нас:
— Командор и Вы, госпожа, желаете отдыхать в отдельных кельях или расположитесь в одной?
Скользнув по Майте взглядом и поймав согласие, я ответил:
— Сержант, мы займем одну келью, но постелей должно быть две.
— Ясно, у нас есть несколько семейных келий. Пойдемте, я провожу вас до места.
Мы поднялись на второй этаж. Сержант открыл дверь кельи, сказал:
— Прошу располагаться. Запасное белье в шкафу, удобства в соседнем помещении. Если пожелаете чего-нибудь, активируйте сигнальный амулет, ночной дежурный немедленно подойдет.
— Спасибо, сержант, всего хорошего.
— Спокойной ночи, командор и госпожа. Лошади уже под присмотром. Сейчас караульные принесут вещи.
Мы зашли в просторную чистую келью, я зажег лампу, распахнул окно, впуская свежий ночной воздух, и вышел в коридор, чтобы забрать скарб. Двое крепких ветеранов появились у двери с сумками в руках. У нас, как и в ордене Верных, «ветеран» являлся вторым воинским званием после «воина». А их «сотник» равноценен нашему «лейтенанту». Принимая поклажу, я поблагодарил братьев по ордену. Они поклонились с очевидным уважением и удалились.
Когда я вернулся в келью, сложил сумки и запер дверь, из боковой комнатушки выскочила озабоченная Майта и спросила, есть ли в «номере» вода. Она обнаружила признаки воды, но не смогла добыть. Зашли в соседнюю комнату, я зажег свет и приблизился к художественно выполненному полурельефу морды льва над роскошной мраморной ванной. Балуют они себя тут в столице, подумал в который раз. Ткнул по носу морды, из пасти побежал чистый ручеек и с плеском рассыпался по полированному камню. Майта радостно вскрикнула.
