– Вот так вот. Ищут люди вторую половинку, ищут. И находят. Лимон находят.
Я оглянулась на Рила и встала.
– Ну, что, яхонтовый мой? Поехали.
– Хоть одна здравая мысль, – эльф наконец-таки сдвинулся с места и отправился развязывать второго коня. Мой скончался от множественных наживых… то есть, от удара об землю.
Спустя два часа мы с Валерилем уже во всю занимались своими делами – я спала, а он сидел и тупо смотрел в одну точку. И всё это происходило в седле. В одном седле. Валериль усадил меня перед собой, и теперь моя голова покоилась у него на плече. Прямо над нами шуршал крыльями Лимон.
Внезапно он спланировал вниз и настороженно застыл посреди дороги. Рил натянул поводья и тронул меня за плечо. Открыв глаза, я огляделась по сторонам. Прямо на нас двигалась тройка всадников, в шлемах и полном рыцарском обмундировании.
Валериль сказал сидеть тихо и направил коня в кусты. Вслед за нами в кусты прыгнула лемуна. Мы спешились.
Всадники медленно двигались по дороге, негромко ведя беседу.
-Эта тройка сотрясает мир не одну сотню лет, – сообщил первый, тот, что ехал по центру. Я условно обозвала его Ильёй Муромцем.
– Но одного ведь обезвредили, так? – Ага, это будет Алёша Попович.
– Ну… – протянул . – Полностью обезвредить их невозможно. Можно только уменьшить силу, заточив их.
– Уточню, – перебил э-э-э… Добрыня Никитич. – Обезвредить, то есть убить, могут они сами. Друг друга.
– До определённого момента они не мешали, – вздохнул Муромец. – Пока Мюэль не зарвался.
Люди, вы слышали о дедушке Злом Роке? Знакомьтесь, вот и он.
Внезапно наша лошадь фыркнула.
Богатыри-рыцари-всадники остановились и бросили взгляд на кусты.
– Слышали? – поинтересовался Илья Муромец, оглядываясь на своих приятелей-собутыльников.
– Слышали, не слепые.
Всадники дружно спешились. Валериль и Лимон, как партизаны, приготовились вредить Свободе, Равенству и, соответственно, Братству.
Кусты зашуршали. Рил напрягся и бросился вперёд, прямо на, так называемого, Илью Муромца. Лимон намертво вцепился в Добрыню. Я медленно отползла к ближайшему дереву, думая, не замет ли меня Валериль. Думаю, вы поняли, что я намеревалась сделать? Самый удобный случай смыться – заварушка.
Та-ак… Ме-е-едленно…
Чисто из любопытства я обернулась. Лимон убегал от меча Добрыни, в то время как Рил сражался с двоими одновременно. Чёрт возьми, в первый момент я его даже не узнала. На руках появились длинные когти, спина, плечи и колени покрылись шипами, а во лбу появился рог, как у единорога. Один удар когтистой руки, и Муромец сполз по стволу дерева.
И это эльф?! То есть – ну совсем не эльф!
Если сначала я побаивалась эту тройку, то сейчас я решительно испугалась Валериля. Покидание полянки ускорилось. Я решительно поползла прочь и скрылась в тех кустах, откуда ни то, что не видно – не слышно было звуков битвы.
Внезапно меня пронзила острая боль.
Валериль
От моего удара один из всадников прошиб спиной дерево и сполз вниз по стволу. Налетел другой. Выбросив правую руку вперёд, я пронзил когтями плоть, сгребая внутренности в кулак. Противника скрутило от боли. Он выплюнул кровь прямо на меня, и, упав на колени, откинулся назад. От дерева, пошатываясь, ко мне шёл недобитый всадник, которому я перерезал горло движением руки. Оглянувшись, я увидел, как лемура, намереваясь перегрызть третьему клиенту горло, бросилась на него в прыжке и налетела на заточенный меч. Жалобный стон пронзил слух, а где-то вдалеке послышался страшный крик.
Глупая девчонка! Сбежать хотела! Она ведь связана со своей лемуной…
Я бросился вперёд на оставшегося в наличии противничка. От первого удара он успел уклониться, а от второго не успел уклониться я сам. Холодная сталь меча пронзила плечо. Я дёрнул меч и им же снёс голову противнику вместе со стальным, но отнюдь не непробиваемым, шлемом.
Куча рыцарей недоносков разлеглась посреди дороги. Рядом с ними лежала истекающая кровью лемуна, а где-то там, за деревьями, её боль передавалась хозяйке. Не обращая внимания на собственную боль и на чём свет кляня Велину, я склонился над лемуной. Рука привычно нашарила на поясе мешочек с лечебными травами. Залатав раны, я перевязал пробитый бок Лимона, оторвав рукав от своей же рубашки.
Далее я бросился через поле, заглядывая под каждые кусты, в поисках беглянки. Вскоре унылый стон поведал мне о местонахождении это взбалмошной девчонки. Эта маленькая стервочка разлеглась под кустом и, хоть была уже и без сознания, слабо постанывала.
Да-а… Надо сказать лемуны очень уязвимы. Если умрёт лемуна – умрёт и её непутёвая хозяйка. Всё, что я мог сделать для девчонки – это положить холодную мокрую тряпку на лоб, что бы снизить жар. Я прекрасно знал, что скоро Велина начнёт бредить, и что будет дальше неизвестно.
В какой-то момент девчонка приоткрыла глаза, обозрев мою окровавленную рубашку и кровоточащее плечо, попыталась что-то сказать, но вновь потеряла сознание.
Поняв, что больше ничего не смогу сделать для девчонки, я принялся за свою рану. Плечо саднило от жгучей боли, когда я прочистил его от грязи, занесённой в рану чужим мечом.
Закончив, я поднял Велину на руки и отнёс на то место, где мы были вынуждены остановиться.
Уже начинало постепенно темнеть. В воздухе появилась сковывающая прохлада и влага, заставляющая поёжиться. Я развёл костёр и присел на корточки рядом с лемуной и Велиной. Велина… а ведь красивое имя. И девчонка не дурна собой. Боже… и это говорю я? До чего, точнее, до кого я опустился?
Я поправил прядь волос, выбившуюся и упавшую на лицо девушки, и в голове мелькнула одна единственная мысль. Насколько сильна она, настолько сильна лемуна. От Велины зависит, выживет она или нет. Но её можно спасти.
В голове пронеслась мысль, до краёв полная безумия. Спасти девушку можно! Но только забрав её муки на себя – приручив лемуну заново.
Нет, мне нельзя этого сделать. Она простая девчонка, которая на фиг никому не нужна. А я не должен быть уязвим. Ни для вампиров, ни для эльфов, ни для…
Велина
Вы думаете, что я сейчас сделаю в первую очередь? Ха! В первую очередь я открою глаза.
И так, что я увидела этими самыми глазами? Сначала ничего. Перед глазами всё плыло. Спустя несколько секунд ко мне вернулось зрение, слух, а так же и все ощущения. Я поморщилась от тупой боли и вспомнила всё. Как произошла схватка, как появилась эта боль. Дальше шли обрывочные воспоминания. Эльф склонился надо мной, один рукав у него был оторван, а на моих глазах он отрывал другой рукав. Рывок. Податливая ткань треснула по швам, и на свет появилась рана, отёкшая, из которой беспрерывно хлестала кровь. Эльф сорвал с пояса флягу и, намочив тряпку, примостил её мне на лоб. Затем он снял остатки рубашки и просто-напросто заткнул ею рану, сжав от боли зубы. Я догадалась, что он пытался прочистить рану. Затем он залил рану водой и перевязал её. Просидев несколько минут без движения, он встал и подхватил меня на руки. Боль застлала глаза, и я вновь потеряла сознание.
