Лицо Дру было непроницаемым, но в душе нарастало беспокойство. Это ведь больше чем голем. Перед враадами — новый мир, но Баракас Тезерени уже размечает его под собственные цели. Дру снова взглянул на распростертое тело и не смог удержать дрожь.
— Что, что-то не так, Зери?
Прежде чем Дру мог ответить, заговорил Геррод.
— Отец, Ренделу надо, чтобы за ним кто-то наблюдал ближайший час. Мы немного просчитались, он еще не в Драконьем царстве. Оказывается, переход — более медленный процесс, чем мы рассчитывали, и в течение этого времени надо аккуратно ухаживать за телом. С твоего разрешения, я бы узнал у господина Зери, что он думает о наших результатах и других непредвиденных сложностях… если, конечно, вы уже закончили…
Лорд Тезерени смерил Дру взглядом.
— У меня все. Что скажешь, Зери?
— Я буду только счастлив помочь вашим заклинаниям всем, что в моих силах.
— Замечательно. — Баракас подошел поближе и погладил клюв Сирвэка. Тот забеспокоился и задышал тяжелее, но, к чести его, ничем больше своего волнения не выдал.
— Недурно сделано. Как ты думаешь — вытянет против виверна?
— Сирвэк в бою кое-что умеет. — Дру усмехнулся рассчитанной улыбкой и почесал зверя под клювом. — А что до вивернов… Парочку он как-то уложил за минуту.
Лицо главы клана потемнело, но голос остался дружелюбным. — Да, сделано очень недурно. — Баракас повернулся к сыну. — Меня следует уведомлять заранее о любом событии. Своевременно уведомлять.
— Да, отец. — Геррод почтительно поклонился и в такой позе оставался еще несколько секунд после исчезновения отца в пахучем облаке, которое угрожало заполнить комнату. Выпрямившись, он взмахом руки отослал облако в окно и взглянул в лицо Дру.
— Он, кажется, сошел с ума, мастер Зери. Даже больше, чем любой из нас. — Не дождавшись ответа, он продолжил: — И мы не в меньшей степени, если уповаем сбросить его. Вот, погляди только на это.
Геррод направился к пентаграмме. Дру последовал за ним, не отвечая.
— Ты уже, конечно, понял, какая загвоздка в отцовском плане? — Когда Геррод стоял к Дру спиной, его запросто можно было принять за плащ безо всякого тела. И ступал он совершенно неслышно, особенно в сравнении со своими многочисленными бронированными родичами.
— Ну да, — кивнул Дру. — Голем здесь, а как же переправить его в Дра… на другую сторону?
— Это была моя идея… моя и Рендела. Как сказал бы отец — все дело в силе. Сила всегда победит — если ее достаточно. — Из-под капюшона послышался горький смешок. — Отец — настоящий философ.
— Так в чем эта самая идея?
Вместо ответа Геррод указал на пентаграмму. В этот момент его усмешка очень напоминала отцовскую.
— Что не может сделать один враад — могут многие. Если возьмутся сообща. Вот эта группа сейчас в призрачном лесу, отправленная туда мощью Тезерени. Они создают для Рендела — и тех, кто последует за ним, — вместилища из материала Страны-за-Пеленой. Из нездешнего материала.
Да, в этом был смысл. Тезеренийский смысл. Только Тезерени могут собрать столько враадов, согласных и желающих работать вместе для общего успеха, чтобы добиться чего-то. Даже просто работы в призрачном мире призрачной руки. Враадам в новый мир не попасть… но их могущество может открыть другой путь.
Дру моргнул.
— Так там есть и драконы?
— Ну конечно. Их увидел брат… или сестра, какая разница? Но ты понимаешь, как загорелся отец. Цель стала ясна, словно на ладони. А пока мы не нашли дракона, отец думал использовать треклятых эльфов.
Слухи о жителях страны теней медленно расползались меж враадов через шпионов и союзы. Интереснее всего были эльфы — на Нимте раса давно вымершая. Они первыми пострадали от появления враадов. Как писал Серкадион Мани, колдун, автор хроники воцарения, эльфы были слишком миролюбивы и хотели сотрудничать с новой расой. И погибли. Как утверждал Мани, тем самым они предрекли скорый конец Нимта…
Что для враадов живые эльфы? Рабы и игрушки. Дру похоронил в своем сердце мысль, что и его первая реакция была такой же: вот бы изучить одного, понять, чем он отличается от его рода…
Узнай это Шарисса, она бы ушла от него.
Он обратил внимание на то, что Геррод уставился на него горящими глазами.
— Я надеюсь на провал!
Сперва Дру решил, что ему послышалось. Но выражение лица Геррода не изменилось. Да, они действительно все рехнулись, подумал Дру.
— Почему? — выдавил он.
Выражение лица юного враада стало беспомощным. Он-то уже надеялся, что никто не слышал предательских слов. Предательских по отношению и к клану, и ко всей враадской расе.
— Не знаю! Я чувствую порой… чувствую, моя голова раскалывается на две половины! Нас ожидает что-то ужасное… что означает смерть, смерть всех враадов!
Геррод дернулся — и уставился на потолок, губы его сжались в линию. Когда он снова встретил взгляд Дру, в его глазах были только отчаяние… и облегчение.
— Рендел сделал это. Я чувствую. Его ка уже там, за пределом. Наш успех… — Геррод сделал паузу, пробуя слово на вкус, — свершился!
Дру не смог сдержать приступа дрожи.
У него не было рта. Но оно кричало.
У него не было глаз. Но оно повернуло голову к темным небесам, словно призывая силу, что сможет остановить его агонию.
Оно не видело ничего. У него не было лица, не было волос. Ушей не было тоже, но казалось, будто оно прислушивается. Обнаженное, оно поднялось на беспалые ноги и ухватилось руками-обрубками за древесный ствол. У него не было пола. У него не было ничего.
Это был голем, первый из големов, взращенных для враадов.
Стая вивернов укрылась от него за деревьями. Каждый из них, хоть и был всего в половину его роста, легко раздирал на куски жертвы втрое больше себя. Не ветер и не молнии напугали рептилий, а существо, что медленно выпрямлялось во весь рост у подножия дерева. Не запах спугнул их — незнакомое ощущение силы и мощи.
Безликое чудище сделало первый шаг. Тут же из неуклюжих столбов ног выросли мелкие круглые пальцы. Ступня изогнулась, меняя форму. Но существо не заметило этого. Для него во всем мире существовала только его боль.
По ясному вечернему небу пронеслась гроза. Существо остановилось, словно задумавшись.
Вдруг оно отвело руку назад и безо всяких видимых причин стукнуло кулаком по древесному стволу. Виверны заголосили от ужаса: удар едва не развалил дерево пополам. Воздух вокруг слепого пришельца затрещал от колдовства. Он снова занес руку, с нее капала кровь. На руке задергались отросточки, вырастая в пальцы. Если пустой взор его что-то теперь выражал, то это было удовлетворение: удовлетворение восставшего из мертвых. Теперь существо знало, кто оно и где оно.
