Больше я не мог заставить себя собирать хворост. Жизнь моя была кончена. Она не пришла. Я долго-долго сидел на залитой солнцем поляне, где мы обычно встречались. Может быть, она просто забыла, что уже полдень, может быть, что-то задержало ее… О Боже, какие у нее дивные серьезные голубые глаза, чудные белокурые волосы, как грациозно каждое движение ее гибкого юного тела, как она смеется, а когда она дотрагивается до меня… Нет-нет, конечно, она спешит ко мне. Она уже идет.
О, были, конечно, и другие женщины: Энит, дочка фермера; но ведь я был еще совсем ребенок тогда! И Гризла, дочка жестянщика, — так, мимолетное увлечение! Только теперь я понял истинное значение слова «любовь»!
Но ведь я даже не знал ее имени! Она заинтересовалась мною как учеником волшебника. Она как-то сказала, что волшебники в этой глуши отчасти напоминают ей актеров. Еще она сказала, что всегда мечтала о сцене. И она смеялась, и мы целовались…
В спину мне подул холодный ветер. Напоминание о скорой зиме. Я поднял ветки и сучья, которые удалось насобирать, и поплелся к дому.
Чихание я услышал издалека. Значит, учитель опять читает свои волшебные книги. Или, вернее, пытается читать. Лето сменило весну, и осень уже была не за горами, а болезнь Эбенезума все не проходила. Он неустанно искал лекарство, но ничего не помогало: все имеющее отношение к волшебству немедленно вызывало бурную носовую реакцию. А пока, чтобы нам не умереть с голоду, Эбенезум набрал заказов, с которыми можно было справиться с помощью простого здравого смысла, не прибегая к магии. Но как раз сегодня утром он упомянул о каком-то своем открытии: заклинание столь мощное и быстродействующее, что его нос не успеет отреагировать.
И все же он чихал. Выходило, что его последний эксперимент тоже не удался. А иначе, с чего бы ему чихать? Разве что в воздухе опять запахло колдовством.
А вдруг, кроме моего плохого настроения, существовала и другая причина тому, что вокруг потемнело? А вдруг по этой самой причине она и не пришла и мы не встретились, как договаривались? Справа от меня зашевелились кусты. Что-то очень большое на мгновение заслонило собою солнце.
Я открыл дверь, все еще держа вязанку хвороста в руках. Я слышал, как безостановочно чихал волшебник. Учитель стоял в нашей самой большой комнате. Одна из его огромных книг лежала перед ним на столе раскрытая. Повсюду валялись книги поменьше и бумаги — жертвы его могучего чиха. Я бросился на помощь волшебнику, в спешке позабыв о хворосте, и он рассыпался по столу. Несколько веточек застряли в складках одежды Эбенезума.
Я закрыл книгу и с тревогой взглянул на мага. Эбенезум как следует высморкался в свой шитый золотом темно-синий рукав и сказал чуть гнусаво, но самым невозмутимым тоном:
– Благодарю, ученик. — Волшебник изящным движением взял с колен веточку и аккуратно положил ее на стол. — Потом найди этому более подходящее место, ладно? Он глубоко вздохнул и прокашлялся. — Боюсь, мое заболевание гораздо серьезнее, чем я думал. Возможно, даже придется прибегнуть к посторонней помощи.
Торопливо собирая хворост, я сдержанно переспросил:
– К посторонней помощи?
– Мы должны найти другого мага, такого же могучего, как я, — веско сказал Эбенезум. — И для этого нам придется отправиться в великий город Вушту.
– В Вушту? В ту самую, где сады наслаждений и запретные дворцы? Город грехопадений, способных обречь человека на муки на всю оставшуюся жизнь? В ту самую Вушту?
Я почувствовал, что оцепенение, охватившее было меня, уходит. Как будто камень упал с души. Я быстро разложил хворост у очага.
– Да, в ту самую Вушту, — кивнул Эбенезум. — Но есть одна трудность. Для путешествия нужны средства, а надежда раздобыть их в ближайшем будущем крайне сомнительна.
Как будто в ответ на это заявление сильный порыв ветра налетел на наш домик. Дверь распахнулась, впустив внутрь пыль, ворох опавших листьев и низенького человечка в лохмотьях. Лицо его было перемазано сажей. Он ворвался в дом и плотно захлопнул за собой дверь.
– Спасайтесь! — закричал незнакомец дрожащим голосом. — Драконы! Драконы!
Он закатил глаза, потерял сознание и рухнул на пол.
– Вот что я понял за свою долгую практику волшебника, Вунтвор, — заметил Эбенезум, оглаживая свою седую бороду, — если долго ждать, в конце концов что-нибудь подвернется.
Нам удалось вернуть нашего гостя к жизни, обдав его холодной водой и влив ему в рот немного вина.
– Спасайтесь! — прошептал он, едва придя в себя.
Он дико озирался, его безумные блеклые глаза блуждали по полу и потолку, по учителю и по мне. Он был примерно одного возраста с волшебником, но на этом всякое сходство кончалось. В отличие от Эбенезума с его роскошной седой гривой, незнакомец успел почти облысеть, а оставшиеся волосы были жидкими и свалявшимися. Величественное лицо Эбенезума способно выражать и спокойную уверенность, и гнев космического масштаба, стоит волшебнику бровью повести. Внешность вновь прибывшего была совершенно невыразительной: маленькие нос и подбородок, морщинистый лоб и эти бегающие прозрачные глазки. К тому же, как я уже говорил, лицо его было замазано сажей.
– Тихо, тихо, — урезонивал его Эбенезум своим самым убедительным голосом, которым ему так часто случалось очаровывать дам и кредиторов. — К чему такая спешка? Вы, кажется, что-то говорили о драконах?
– О да, драконы! — Человечку удалось подняться, но на ногах он держался не слишком твердо. — По крайней мере один дракон! Он занял Гурнскую Башню!
– Гурнскую Башню? — переспросил я.
– Да ты ее видел, — пробормотал Эбенезум, не сводя холодноватых внимательных глаз со странного гостя. — Это маленький замок на холме, на том краю леса. — Эбенезум фыркнул в бороду. — Даже не замок… Скорее домишко. Но это жилище нашего соседа, герцога Гурнского. Очень маленькое герцогство. И герцог там тоже очень маленький.
Наш гость разволновался еще больше:
– Я не затем бежал через весь Гурнский Лес, чтобы слушать досужие разговоры о соседях. Надо спасаться, пока не поздно!
– Гурнский Лес? — опять переспросил я.
– Это деревца, что растут за домиком, — пояснил мой учитель. — Думаю, Гурнским Лесом его называет только сам герцог. Остальные зовут его Лесом Волшебника.
– Что еще за Лес Волшебника? — окрысился человечек. — Гурнский Лес! Это его официальное название! И Гурнская Башня — настоящий замок!
– Ну, тут могут быть разные мнения, — ответил Эбенезум, и на лице его вновь появилась улыбка, способная очаровать как дикаря, так и старую деву. — А мы с вами раньше не встречались?
– Возможно. — Гость, который значительно уступал в росте моему представительному учителю, поежился под взглядом волшебника. — Так как же все-таки насчет того, чтобы спасаться? Драконы, знаете ли…
