— О, Нрэн, проказник, ты что-то скрываешь! — погрозила пальчиком кузену Богиня Любви, чуть сдвинув ровные дуги бровей и выпятив манящую к страстным поцелуям нижнюю губку. — Признайся, эта несравненная синеглазая чаровница взяла приступом крепость твоей души и пронзила каменное сердце воина стрелой любви. Ты намерен официально представить ее нам как свою невесту, потому и привез в Лоуленд, да, кузен? — напористо пошла в атаку коварная принцесса, престав грозить и легонько ткнув пальчиком в железную грудь лорда.
— Э — э - э… нет. Просто так привез, — нервно сглотнул мужчина и закашлялся, как чахоточный на последней стадии, чтобы скрыть замешательство и придумать хоть сколько-нибудь логичный ответ. Элия не дала ему шанса.
— Он всегда такой таинственный, милая. Но я вижу по его лицу: в верном сердце Нрэна больше не осталось места для других женщин, — затараторила мстительная принцесса, довольно посверкивая глазами. — Когда же свадьба, милый? Вы уже назначили день? Наверное, сразу по окончании летнего перерыва в балах? Это будет грандиозное празднование! Я обязательно хочу быть подружкой невесты! А кого ты избрал другом-хранителем чести жениха? Какого-нибудь великого воина, одного из своих красивых, высоких и мужественных приятелей? Я немедленно желаю с ним познакомиться! Ну же, кузен, скажи хоть что-нибудь, не томи! — в нарочитом нетерпении богиня притопнула ножкой.
— Э — э - э — мудро ответствовал Нрэн, оглушенный потоком слов, которые обрушила на него Элия и переступил с ноги на ногу.
— Предпочитаешь скрытничать, жестокий? Ну ладно, ладно, не злись, — 'пошла на попятный' богиня, взмахнув ресницами, ничуть не уступающими по густоте и длине девушке из Санирсии, но куда более благородного изгиба. — Можешь считать, что я не знаю твоего секрета и буду держать язык за зубами, как монах из Лшинь-э-ала, давший обет абсолютного молчания.
Пока лукавая принцесса вдохновенно несла всякую чушь, заставляя кузена все более нервничать, пантера в свою очередь неторопливо обнюхивала Власту, перешедшую в полуобморочное состоянии полной апатии и обвисшую в руке Нрэна словно тряпочка на заборе. Девица даже не слышала ни одного слова из речи Элии.
— Ой, я совсем заболталась, — прищелкнув пальчиками, 'опомнилась' принцесса, когда зверь, закончив третировать нервную чужестранку, вернулся к хозяйке и мягко ткнулся носом ей в бок. — Я же обещала Диаду прогулку в мирах и охоту. Он, бедняжка, так страдает в своей черной шкуре от всей этой жары и духоты. Да и мне хочется поразмяться. Прекрасный день, кузен! До встречи!
Послав брату парфянскую стрелу улыбки, принцесса и ее кроткая, как горная лавина, милая, как улыбка дракона, и безобидная как рассерженный принц Энтиор, зверюшка растворились в воздухе.
А Нрэн все еще стоял столбом, открывал и закрывал рот, ошеломленный напором кузины, ее неожиданной точкой зрения на ситуацию и бурей чувств, бушующих в собственной душе. О существовании 'невесты' лорд совсем забыл и вспомнил лишь тогда, когда та несколько раз робко, а потом со все возрастающей силой потянула его за рукав рубашки. Очнувшись от сладких грез о кузине, он посмотрел на симпатичную принцессу Санирсии как на мелкое, но донельзя досадное недоразумение…
Элия и Диад материализовались на поляне в густом лиственном лесу одного из близких к Лоуленду Миров, не населенных разумными существами. Именно такие места с обилием дичи и отсутствием нежеланных свидетелей богиня и ее питомец предпочитали для настоящей охоты.
Элия потрепала зверя по холке и подмигнула ему: 'Умница, сделал все, как договаривались'. Пантера оскалила длинные лезвия клыков в своем эквиваленте улыбки, не свойственной большинству зверей, но приобретенном ею в процессе жизни с богиней, и ткнулась холодным носом в руку принцессы, требуя еще ласки. Богиня благосклонно почесала Диада за ухом, погладила по спине. Довольная кошка громко замурлыкала и выжидающе уставилась на повелительницу огромными бирюзовыми глазами. Дескать: 'Пришла твоя очередь, хозяйка, выполнять свои условия сделки!'
'Сейчас, сейчас! Вижу, тебе не терпится, хитрюга' — лукаво улыбнулась Элия, и сама заразившись нетерпением.
Богиня прикрыла глаза и потянулась к глубинному источнику своей внутренней сути, призывая силу. Не несколько мгновений неясное серебристо-синее волшебное марево окружило женщину. Когда дымка рассеялась, на укромной поляне оказалось уже две огромные черные пантеры. Богиня приняла один из своих обликов. Тысячи по-новому услышанных звуков: далеких шорохов, шума ветра, вскриков птиц, и запахов: древесины, сока травы, свежих и давних следов животных, воды из протекавшего неподалеку ручья, шерсти Диада хлынули в сознание богини.
Элия-пантера повернула голову и издала низкий горловой звук — мурлыканье. Диад ответил ей еще более низким приглашающим мявом. Обнюхавшись, великолепные звери слаженно и бесшумно, как тени-призраки из глубин Межуровнья, скользнули в лесную чащу и понеслись большими скачками. Лапы мягко пружинили, касаясь травы или рыхлой после недавнего дождя почвы. Ноздри пантер, ловя дразнящие запахи дичи, хищно раздувались в предвкушении великолепной охоты. Любая добыча была по зубам столь могучим и стремительным охотникам.
(Этот текст можно считать сноской к прочтению не обязательной:
Элия, как и все члены ее семьи, по желанию могла трансформировать свое тело, принимая облик существа любого пола, расы, внешности. Но одним из самых доступных было для богов обличье животного, чьи повадки и характер были наиболее близки внутренней сути. Для принцессы таким зверем стала аранийская пантера. Если же богине хотелось принять облик иного животного или человека, то затраты энергии на создание и поддержание непривычного обличья существенно увеличивались, напоминая: тот облик что дал тебе Творец при рождении и есть твой истинный облик.
Способность к оборотничеству, обычная для бога, являлась одной из сторон таланта трансформации исходного тела в любое другое. Лоулендцы могли менять свою внешность в рамках человеческого облика, но подобные изменения (истинная трансформация, а не простая магическая личина, надеваемая щелчком пальцев) считались дурным тоном, и к ним старались не прибегать в родном мире, среди родственников и друзей. Ибо, согласно одному из законов Великого Равновесия, известного и Силам, и всем богам, внешность бога по воле Творца даны ему изначально в соответствии со структурой души, нравом, божественной силой и талантами.
На поведение в мирах негласное правило сохранения облика не распространялось. Там разрешалось творить что угодно, не нарушая лишь Законов Равновесия. Зачастую другое лицо было необходимо для выполнения заданий государственной важности, поручений Источника, для сохранения или восстановления самого Равновесия, даже развлекаться при собственной физиономии не всегда было удобно и безопасно. Ведь никогда не знаешь когда и какая информация просочиться о тебе в миры, друзья или враги встретятся по пути. Лучше уж заранее предусмотреть возможные эксцессы и перестраховаться, чтобы не стать жертвой многочисленных недоброжелателей или, того хуже, поклонников и адептов.
