— Твой свинец бессилен против паники и тем более против кометы. — Блейк подошел к окну, и они оба выглянули на площадь.
— Я такого никогда еще не видел, Сабиан. Обезумевшие лошади, бешеные собаки, а теперь вот еще и комета, которая летит к Земле. Ты действительно считаешь, что сможешь все объяснить?
— Не я, а книга. И мы должны держать это в тайне. Многие решат, что обретут огромное могущество, узнав то, что нужно узнать человечеству. В «Неморенсисе» заключена удивительная сила, и она может изменить всех нас. Она гораздо важнее и могущественнее, чем философский камень. Многие посчитают, что эта сила может превратить свинец в золото. Я знаю, что где-то на страницах этой книги сокрыта тайна самой жизни.
Внезапно друзья услышали утробное рычание, которое донеслось из-за двери потайного шкафа в дальнем конце комнаты. Снаружи дверь закрывали полки с книгами, так чтобы она ничем не выделялась среди других стеллажей, которыми были уставлены стены от пола до потолка. На одной из полок, примерно посередине двери, стоял толстый том в зеленом кожаном переплете; название было написано на корешке золотыми тиснеными буквами: «Opus Interacto». Если потянуть за корешок, дверь откроется, и за ней окажется большой встроенный шкаф, в котором Блейк хранил запасы нюхательного табака, всевозможные порошки для опытов, джин и свое самое большое сокровище — настойку Artemisia absinthium.[3]
Блейк жестом попросил Бонэма не двигаться. Они снова услышали рычание. Это был низкий грудной звук, и его мог издавать только очень крупный пес, который недовольно рычит, оскалив зубы.
Бонэм схватился за свой пистолет и трясущимися руками нацелил его на дверь потайного шкафа. Он взглянул на Блейка, не зная, что делать дальше, а потом осторожно взвел курок, готовясь к выстрелу.
Рычание повторилось, но на этот раз к нему прибавилось странное царапанье, как будто какое-то огромное существо пыталось вырыть себе лаз, чтобы вырваться из заточения. Внезапно рычание прекратилось, и пес громко фыркнул.
Блейк не знал, что предпринять. Он бросил взгляд на Бонэма, который держал пистолет двумя руками, чтобы они не так дрожали, и медленно пошел к двери. Услышав шаги, пес зарычал громче, чем раньше, и стал биться о дверь, пытаясь открыть ее. Блейк протянул руку, схватил нужный корешок и начал медленно тянуть за него, чтобы открыть замок.
Дверь резко распахнулась, сбив Блейка с ног. Бонэм застыл на месте, не в силах нажать на курок. Перед ним стоял огромный черный пес, его правое ухо было разорвано, а морда испещрена шрамами, полученными за долгие годы драк с быками. Пес громко рычал, оскалив остатки сломанных зубов.
— Прекрати, Бандит! — раздался тихий голос, и из тени в глубине шкафа выступила девочка. — Ты напугаешь этого джентльмена, — сказала она, крепко держа пса за широкий черный ошейник из кожи.
Девочка шагнула вперед, и ее лицо осветили солнечные лучи. Она была высокая и худая, с длинными черными волосами, которые падали ей на лицо. На плечах лежала черная шаль, а вокруг пояса был повязан белый передник, из-под которого виднелось зеленое платье из плотной ткани.
— Кто ты такая, во имя Гермеса? — спросил пораженный Бонэм, наставив пистолет на огромную дворнягу, которая продолжала скалить зубы.
— Это Аджетта Ламиан! — сообщил Блейк, поднимаясь на ноги за тяжелой дверью шкафа. — Она работает у меня горничной.
Он со злостью спросил девочку:
— Надеюсь, ты в состоянии объяснить мне, почему ты пряталась в шкафу?
Аджетта уставилась в пол и еще крепче вцепилась в ошейник Бандита.
— Началось землетрясение. Я задувала свечи по всему дому и, зная, что вы наверху, впустила Бандита. Я всегда так делаю. Он заходит за мной, чтобы проводить домой, а по пути защищает от уличных разбойников. — Аджетта подняла глаза на Бонэма и попыталась улыбнуться ему. — Я так испугалась! Дом ходил ходуном, и мы с Бандитом спрятались в шкафу. Он — все, что у меня есть…
— А почему ты не вылезла из шкафа, когда я зашел в комнату? — спросил Блейк.
— Думала, что вы рассердитесь. Вы ведь никогда не любили собак, вот я и решила: дождусь, когда вы уйдете, а потом потихоньку выберусь из укрытия. — Аджетта посмотрела Блейку прямо в глаза и откинула с лица свои черные, как вороново крыло, волосы.
— Ты слышала, о чем мы тут говорили? — спросил Блейк.
— Кое-что. Но мне это все равно непонятно, поэтому я просто старалась успокоить Бандита, чтобы он не рычал, — ответила она, надеясь, что вопросы скоро закончатся.
— То, что ты все-таки поняла, держи при себе. Никому не говори об этом. — Блейк посмотрел на Бонэма.
— Сэр, вы не могли бы убрать пистолет? Бандит волнуется, и я не знаю, сколько еще смогу удерживать его. — Аджетта отчаянно пыталась не выпустить ошейника из рук, а пес рвался на волю, собираясь поскорее вцепиться в Бонэма и потаскать его по комнате, как затравленного кролика.
Бонэм отступил назад, поднял курок и сунул свой пистолет обратно в карман сюртука. В комнате повисла напряженная тишина. Бонэм посмотрел на пса, потом перевел взгляд на Аджетту.
— Давно у тебя?.. — От волнения он запнулся. — Давно у тебя этот пес? Он такой… огромный. Кусается?
— Он кусает только разбойников и еще тех, кто подходит ко мне слишком близко. Именно такой защитник мне и нужен, когда я ухожу отсюда в полночь и мне приходится возвращаться к себе на Флит-стрит. — Аджетта шагнула в комнату, стараясь держать пса как можно ближе к себе.
— А тебя донимают разбойники? — спросил ее Бонэм.
— Раньше донимали, а теперь их донимает Бандит. Бегут от него как угорелые в своих шикарных костюмах. «Одет с иголочки и очень опасен» — так каждый из них думает про себя. А я считаю, что они — просто кучка придурков, в мозгу — ни одной извилины. Только и знают, что одеться поприличнее и приставать к старикам и шлюхам…
— Тогда отправляйся-ка их донимать при свете дня, — прервал ее Блейк, и Аджетта перестала рассматривать Бонэма. — Уже утро, и ты их хорошенько разглядишь. А твоя псина может их гнать до самого Гайд-парка. Если захочет, — резко добавил он.
Аджетта посмотрела на золотые французские часы, стоявшие на каминной полке:
— Сэр, сейчас еще ночь, но солнце уже поднялось.
— Моя дорогая девочка, — сказал Блейк, — землетрясение, которого ты так испугалась, было столь сильным, что изменило ход времени. Уже утро, темнота рассеялась, и наступил новый день. — Он взглянул на Бонэма, а потом снова, на Аджетту: — Отдохни один день, а вечером приходи, — быстро сказал он. — Но никому не говори о том, что здесь слышала, иначе даже твой пес не сможет тебя спасти… Думаю, ты меня понимаешь.
