Чтобы переключиться Илья зажмурил глаза. Перед внутренним взором поплыли лица коллег. Завтра на работе хватятся… Поганкин, по паспорту Головин, - зло съехидничает по случаю. Не любит Ильи. И не надо. Но отсюда даже его противная во всех отношения физиономия показалась родной. Проплыла и канула. Так вот будешь потом собирать по крупицам разные мелочи. И то, что вызывало раздражение и неприятие, из твоего далека станет роднее родного.
За что? Прорвался пустой вопрос. У кого спрашивать? У ТОГО? Невидящий взгляд к темному потолку. А Он, скорее всего, непричем. Происшедшее не похоже на мистический акт, скорее на неведомый физический эффект.
Так и положим. На том и успокоимся. Смерть, в конце концов, тоже просто - физиологический акт. А за ним - как оказалось - Алмазовка. До нее были Ленинские Горы, - с ума сойти! Дитлаг - понятно каждому. Алмазовка, однако! Это кого же так обозвали? Или - фамилия?
Илья почувствовал, что темное ожидание задавило до истерики. Еще чуть и начнет на стены кидаться, рванет вверх по лестнице. Кто там его дожидается? Дракон-людоед?
Пес о семи головах? Да хоть черт с вилами!!!
Спасение процокало подкованными каблуками по лестнице и явилось с факелом в руках в момент крайнего отчаяния. Перед, готовым уже заметаться Ильей, встал молодец, удивив, настроившегося на дохристианскую эстетику человека, вполне современным прикидом: галифе, гимнастерочка. Скрипели ремни портупеи. Одежка, разве, чуть отдавала киношным реквизитом. Будто в подвале собрались снимать фильм из довоенной поры.
Темно и нервно, но легкую истеринку в лице молодца Илья таки углядел и тут же насторожился.
Парень сунул факел к самому его лицу, норовя опалить брови, и прокомандовал высоким резким голосом:
- Проявленец! Двигаться за мной на расстоянии пяти ступеней. Ближе - наказание от общественных до очистных. Попытаешься напасть, получишь пулю. Вестник вытащил из кобуры черный, внушительных размеров Смит и Вессон 38 калибра. Барабан ровненько посверкивал патронами. Илья отшатнулся. Явно довольный произведенным эффектом парень развернулся на каблуках и побежал вверх. Илья, не торопясь, главным образом, чтобы не оступиться, пошел следом. Что не спешил - правильно: шагай он быстрее, обязательно налетел бы на вестника. Тот притаился за поворотом лестничного марша. Илья встал, не доходя положенных пят ступеней. Вестник сильно, даже излишне сильно прищурившись, протянул: "Умный, да? Давай шевелись. Отстаешь!" Показалось или нет, что он подосадовал не случившемуся конфликту.
Совсем дико. И странно. И похоже. Как в ментовке: один - добрый, другой - злой.
Зачем? Илья внутренне подобрался: мало ли какие изыски местного правосудия ожидают впереди.
Шесть пролетов - третий этаж. Провожатый пропустил Илью в просторный, сводчатый зал, углы которого тонули в густой тени. Окон не видно. Толстая самокованная решетка делила помещение надвое. Илье предстояло пройти в узкую низенькую дверцу.
Пролез, сложившись почти пополам. Интересно, такая дверь - разумная предосторожность или издевательство? Пока размышлял, за спиной лязгнуло - заперли проявленца. Провожатый ушел куда-то и факел унес. Ни черта не разглядеть.
Ясно только что за решеткой он не один. Лихорадочно блеснули из угла чьи-то глаза. Но человек /если то человек/сидел смирно, даже не сидел - полулежал, привалившись к стене. Илья отвернулся и замер, напрягая слух: зашевелится тот или нет. В углу затаились. Донкович немного расслабился, отметив мимоходом, что стрессовый мысленный сумбур начал отпускать. Сознание переключилось на текущие проблемы. За спиной незнамо кто, а значит, вам, Илья Николаевич, не о чудовищных физических аберрациях надобно думать, не о провалах пространственно-временного континуума - хрен с ним с мирозданием, вывернувшимся наизнанку - а надобно вам быти начеку, чтобы никто сзади не подкрался и не саданул, к примеру, по затылку.
Город Дит все-таки.
Перед глазами оказалась решетка. Такую в американских фильмах любят представлять.
По сю сторону - стражи порядка и прочие положительные герои, по ту - людоед.
Можно сказать, провидческая сцена вспомнилась. В том смысле, что у нас тут, по эту сторону - я - нормальный, законопослушный гражданин, по ту - от доброго волшебника, до того же людоеда. Руки сами потянулись к прутьям. Герой, блин, вестерна.
- Отойди от решетки на три шага, - велел невидимый баритон с той стороны. Не зло прозвучало, но с некоторым хамским напором. Илья не шевельнулся.
- Счет знаешь? - тот же голос.
Узник, наконец, рассмотрел, что вдоль противоположной стены тянется длинный стол, и сидят за ним трое. Трибунал? Не иначе, генетическая память подсказала: тройка, особое совещание. И она же, - память, разумеется, - подтолкнула к совсем ненужному, иррациональному упрямству. Просто, чтобы не уступать чужому давлению.
- Молчание карается наказанием от общественных до очистных, - солидно пробасил другой голос. Его обладатель сидел справа от председателя Трибунала.
- Ты счет знаешь? - повторил свой вопрос председатель.
- Знаю, - нечего ерепениться, одернул себя Илья. В чужом монастыре…
Голоса забубнили, до Ильи доносились только обрывки слов, но через некоторое время о нем вспомнили:
- Отвечай: не разговаривал ли ты, не лобызался ли…и другие контакты… - человек запнулся, будто читал по бумажке, -…по дороге от места проявления; не заходил ли в жилища?
- Говорил со стражником, - покладисто ответил Илья.
- С ним - можно, - объявил бас.
- Имеешь ли болезни, увечья, недостачу руки или ноги? Имеешь ли при себе оружие?
- Нет.
- Отвечай по пунктам!
- Нет. Нет. Нет.
- Непочтение к трибуналу карается наказанием от общественных до очистных, - на всякий случай предупредил председатель.
- Позволю напомнить, коллега, - влез из темноты слева визгливый голос, - Я неоднократно вносил предложение, заменить очистные работы отправкой в отряды.
- Тебе дай волю, всю слободу за Кукуй загонишь, - отозвался председатель.
- Избавьте меня от вашей архаики! Кукуй!
Перебранка, на некоторое время отвлекла от допроса, но, в конце концов, выдохлась. Из темноты прохрипел бас:
- Уразумел, проявленец?
- Нет, - честно признался Илья.
- Ладно, потом растолкуем. Обзовись.
- Вам как, с должностью, титулами, званиями или имени достаточно?
- Иш ты, с титулом! - несколько оживился и даже чуть помягчал голос председателя, не понявшего Донковской шутки, - Титулы у нас не обязательны. Но упомянуть, стоит.
- Протестую! - влез левый заседатель. - Титулы были отменены к употреблению декретом народных комиссаров в одна тысяча девятьсот…
