Всадник спешился и позволил коню напиться, а сам присел на берегу. Девушка осторожно подглядывала за обоими. Конь был огромен, силен... серой масти... серой в яблоках. А его всадник, судя по одежде, просто зажиточный горожанин, не военный, не анарх, просто человек... парень... около тридцати лет... до тридцати. Рити забылась, стараясь разглядеть его получше, и не успела спрятаться, когда его взгляд мелькнул в её сторону. Он был напуган не меньше девушки. Вскочив на ноги, он потребовал, чтобы та вышла и показалась. 'Испугался, значит не волк! Точно горожанин...' - успокоилась она и вышла к берегу. Мужчина затаил дыхание, разглядывая незнакомку. Высокая, стройная, рыжеволосая... Если б он видел её раньше, то ни за что бы не узнал... У Верити были светло-русые волосы, остриженные коротко во время войны... теперь они выгорели на солнце, стали цвета пшеницы, переливались медью... Оттого и глаза, её темно-карие глаза стали казаться зелеными, будто стали светлее. В них появились желто-изумрудные прожилки, и потому они казались теперь зелеными, в контраст с волосами. Когда Верити увидела себя в зеркало, в монастыре, то и сама себя едва узнала... так она повзрослела. Лицо чуть вытянулось, нос больше не был вздернут, и даже веснушки едва были видны... Скулы и бледность лица немного старили её. Девушка выглядела чуть старше своих двадцати, но это её отнюдь не портило. Скорее всего, Рити до сих пор не осознала, насколько привлекательно она стала выглядеть. Война закалила её тело, и без того хорошо сложенное, теперь оно было безупречно. Плавные, изящные изгибы, четкие линии груди, талии, бедер... Конечно, всего было не оценить под деревенским платьем, но и этого хватило горожанину, чтобы застыть с глупым видом.
Так они и разглядывали друг друга через реку, шириной в несколько метров... Он показался девушке довольно симпатичным. Волосы темно-русые, чуть короче её волос, длинное лицо, крепкое тело... Он напомнил ей одного... мужчину. 'Хотя рядом с тем, этот показался бы жалким червяком... и вместо бородки у этого парня была эспаньолка на ямочке и более ничего. И всё же... смуглый, холеный, высокий... да еще и улыбается так, будто перед ним его крепостная!' - девушка покраснела. Её бросило в жар при воспоминании о том, во что она одета! От того, в чем она попала в монастырь, остался лишь прах, как и от её прошлого, и сейчас девушка была в длинном деревенском платье, до пят, босиком... 'Вот почему он смеется! Он издевается надо мной! Думает, я крестьянка...' - разозлилась Рити.
-Посмотрел?! - она недовольно сжала губы в улыбке.
-Откуда ты, красавица?
'Черт... - он заговорил, и ей совсем перехотелось на него злиться, - Но, шел бы он к дьяволу! Он обращается ко мне, как к деревенской пастушке! А кто я собственно есть? Здесь я никто...'
-Из монастыря... Я там... живу.
-Монастырь? Это как же? Монастырь то мужской у нас... - не меняя тона, продолжал он с усмешкой.
-Мне тоже так показалось, но меня почему-то никак не выгонят! - улыбнулась и она, сменяя гнев на милость.
-Ты беженка?
Верити сделала шаг назад. Ей перестал нравиться этот разговор. Стало слишком жалко себя. 'Не люблю чувствовать себя унизительно! Лучше просто уйти...'
-Постой! Не обижайся, мне просто интересно! О тебе ли говорят в городе?..
Он оседлал коня и довольно быстро преодолел мелкую речку, поравнявшись с девушкой.
-А что говорят? И почему они вообще обо мне говорят? Людям больше нечем себя занять? - Рити разозлили сплетни, и, кроме того, напугал этот любопытный не в меру 'сеньор'... 'Кто знает, что у него на уме?.. Зачем он преследует меня?.. Я не в курсе всех местных обычаев и порядков, и вникать в них 'на ходу' не очень хочется. Иерархия в городе достаточно строгая - это единственное, что мне известно'.
-Говорят, что беженцы - это солдаты. Но есть одна единственная девушка, спасшаяся здесь, в Нодерагме.
-Одна?.. - для Верити это оказалось достаточно шокирующей новостью.
Она остановилась и подняла глаза на него.
-Одна. Все остальные - военные. Их не много, все мужчины... Так значит, это ты... - утверждающе кивнул он.
-Хорошо, я. И что тебе нужно? Хочешь показывать меня за деньги? - девушка прибавила шаг, но он без труда догнал её.
'Слишком сильное преимущество. Он же на лошади!' - злилась Рити. Она повернула голову и увидела перед собой теплую влажную от воды морду коня. Он шел, мерно кивая в такт своим шагам. Верити вдохнула его запах и вновь потеряла голову. 'Так близко...'
-Ты боишься меня, красавица? Почему такая грубая?
Девушка вдумалась в его слова и снова остановилась. 'А действительно, я что, боюсь его?! Да кто он такой? При желании я могла бы заставить его умолять о пощаде! Я убивала и не таких крепких наглецов!' Вероятно, она окинула его таким взглядом при этих мыслях, что парень предпочел не связываться. Развернув коня, он помчался прочь, перемахнул через ручей и скрылся за склоном бескрайнего поля, откуда появился. Девушка взволновано оглядела небо. Солнце было прямо над головой. 'Скоро обедня! Надо бы возвратиться...'
Обратно она не бежала. Уже не было сил, и дорога заняла несколько больше времени. Зато Рити успела разглядеть всё то, мимо чего пронеслась. Тот лес, что тянулся от самого монастыря... или еще дальше... он был и здесь, но эта кромка пестрила розовым вишневым цветом и еще какими-то красноватыми тонкими листьями, похожими на те, что цветут в Японии. Необыкновенно красивым 'снегопадом' сыпались они весной... Откуда-то доносился аромат сирени. Чем ближе девушка подходила к холму, тем сильнее был её пьянящий запах. Взобравшись на холм, она поняла, чего не замечала, и что за аромат щекотал ноздри каждое утро! Из-за угла монастыря был виден этот райский сиреневый сад! Самое прекрасное было здесь всё это время, во дворе, на площади для прихожан. Прямо к часовне вела эта аллея, стояли лавочки, а дорожка была усыпана белыми и синими камнями вроде щебенки, но издалека сияющей подобно драгоценной фреске.
-Ты уже вернулась, сестра?! - окликнул Верити монах, тот самый, что с первого дня пробуждения взялся за её воспитание...
-Я не опоздала?..
-Опоздала, дитя. Служба уже кончена.
-Я имела в виду обед... - усмехнулась девушка, но как можно сдержаннее.
-Ты напрасно игнорируешь службы. Тебе надо причаститься и принять в себе Господа, Верити! Его милостью ты всё еще дышишь и ходишь по земле.
'Только не еще одна проповедь!' - округлила глаза она.
-Хорошо. Я начну завтра. Можно?.. - 'Надо же как-то его успокоить...'
Брат Бартоломей остался доволен, и, самое главное, разрешил ей пообедать.
Верити сидела за столом уже через пять минут: 'Надо признать, обедать с монахами - весёлое дело! Когда все эти серьёзные мужи садятся за стол, а тут я... До сих пор не понимаю, почему меня после выздоровления не вышвырнули на улицу. Ведь это МУЖСКОЙ монастырь! Как же смешно наблюдать, как они украдкой поглядывают в мою сторону, пока отец настоятель не видит. Сегодня, правда, они очень сдержаны. Видимо он сказал им что-то в своём духе... про Геенну Огненную'.
