В мигании искусственно-белого света ей виделось, будто танцующие соединились в одной бесконечной оргии, руководимой магом — ди-джеем по прозвищу Доктор Кул, за спиной которого в черном смокинге и белой сорочке стоял режиссер этого зрелища, глядя на толпу танцующих как на скот. Вот, значит, что такое ритм… Потом зал остался наверху, а Лис начала вдруг проваливаться в какую-то черную глубину, где мерцали сводящие с ума вспышки. Ряд одинаковых черных колонн уходил в темноту, и оттуда кто-то недобро усмехался ей. Спина ощущала ледяной холод черного камня. Ее колотил озноб, вкус "Спринта" на губах вызывал тошноту.
Вспышки прекратились и наваждение ушло. Лис сделала несколько глубоких вдохов. Хозяин в смокинге стоял на сцене, на лице его была почти отеческая улыбка. Кажется, он что-то говорил, но Лис не слушала. Она думала только о том, чтобы этот кошмар побыстрее закончился.
Кошмар, однако, закончился только к утру.
Как она поняла, "экстатик" был легким наркотиком, употребляемым здесь с регулярностью витаминов. У нее было подозрение, что дело не обходится легкими наркотиками — двоих молодых Друлов ей пришлось буквально тащить на себе до "комнаты отдыха", представлявшей собой темное помещение с полом, устланным матрасами, где играла спокойная ритм-музыка. А под самое утро ей с Гарсом пришлось выставить еще одну компанию накурившихся "травки" драчунов. К половине шестого она валилась с ног от усталости, и ее сил едва хватило, чтобы добрести до общаги.
Глава 2. Виртуальный Собеседник
Через пару недель Лис освоилась с новой работой. Теперь спать ей приходилось днем, а к шести вечера они с Гарсом приходили в ритм-клуб, надраивали пол в зале, проветривали комнаты, закупали в ближайшей забегаловке "Спринт" и "Март". Потом одевались в свои сверкающие наряды и дежурили на дискотеке до утра, после чего выставляли последних посетителей и закрывали двери на ключ.
Иногда, правда, ей перепадала работа другого рода — днем она в ритмеровском наряде ходила по городу и разносила пакетики с белым порошком по записанным на бумажке адресам. Она знала, что поступает нехорошо, распространяя наркотики, но деваться было некуда.
Лис поселили в бывшем студенческом общежитии — двенадцатиэтажке из красного кирпича. Но университет закрыли еще двадцать лет назад, и теперь в общежитии обитали случайные личности — в основном силайцы и харроги, не имевшие постоянного места жительства. Между силайцами и харрожским населением существовало что-то вроде бдительного мира. Соседями Лис по блоку было двое молодых харрогов, перебивавшихся случайными заработками, но их она практически не видела, потому что они уходили задолго до того, как она возвращалась с работы.
Жила она на верхнем этаже, и в этом было свое преимущество — запах от помойки не достигал ее окна. Обитатели дома решали проблему выноса мусора просто: пластиковые пакеты с отходами выбрасывались прямо из окон. Кое-кому было лень даже лишний раз подойти к окну, и пакеты горою скапливались на общей кухне. Скрепя сердце, Лис сама выносила их вниз. Ее попытки поддерживать порядок на кухне тоже окончились ничем: на следующий день после уборки кухня становилась такой же грязной, как и была, словно соседи нарочно заливали пол пивом и опрокидывали суп на плиту.
В своем блоке Лис с согласия соседей поменяла фанерную дверь на укрепленную металлом и врезала новый замок (в навигашке она научилась и этому). В комнате она поддерживала по-военному строгий порядок. Из мебели у нее были только кровать, всегда акуратно заправленная, и табуретка, используемая также как обеденный стол. Обеды Лис покупала в кафешке на первом этаже. Нередко ей составлял комнанию Рон, живший двумя этажами ниже. Он приносил с собой пиво, и они с Лис за баночкой "Утра Дромы" беседовали о жизни.
В общем-то, все складывалось не так уж плохо. Только видение с мертвенно-белыми вспышками оставалось гнетущим воспоминанием, и девушка решила, что уйдет, как только подвернется другая работа, пусть даже и на худших условиях.
Однако все повернулось совершенно неожиданным образом.
Проснувшись, как обычно, около половины второго дня, Лис обнаружила письмо — наверное, его нашли соседи и сунули ей под дверь. Распечатав конверт, Лис достала открытку с видом Дромы. На обратной стороне был стандартный текст: "Добро пожаловать в нашу столицу!" Странно… Неожиданно текст исчез, и вместо него проступили строки, написанные аккуратным мелким почерком: "Жду в любое время. Парк Авиаторов, 4. Гостиница "Кентавр". Твой Виртуальный Собеседник.
Сначала она подумала — это розыгрыш. Но чей? Кто догадался послать сообщение, открывающееся как военная депеша, по индивидуальному коду ДНК?
Но с другой стороны, Виртуальный Собеседник должен был как-то дать о себе знать.
Посомневавшись, Лис все-таки решилась.
Она влезла в свой ритм-клубовский наряд и спустилась вниз. На улице было необыкновенно солнечно, и против привычки хотелось улыбнуться. Замызганная общага осталась позади, возможно, навсегда. Купив в киоске шоарму в промасленной бумаге, Лис с аппетитом откусила и направилась к станции метро.
У входа на эскалатор она показала сердитому дядьке в униформе свой проездной билет. Полицейский пропустил ее без расспросов, по ритмеровскому прикиду узнав в ней "агента". "Агентов", распространявших наркотики, полиция по негласному договору с наркомафией не трогала. Сойдя с эскалатора на плаформу, Лис выкинула в мусорный ящик обертку от шоармы и начала изучать схему метро.
Едва она прикинула маршрут (добираться надо было с двумя пересадками в другой конец города), как выработанное на тренировках чутье подсказало, что на нее смотрят. Да, это была скромно одетая женщина, без косметики, с остатками химической завивки и усталым лицом. Лис ощущала исходившую от нее острую враждебность. Встретившись взглядом с Лис, женщина бросилась на нее, пытаясь вцепиться ногтями в лицо:
— Это ты, сволочь! Я убью тебя!
Тренированное тело девушки отреагировало быстрее, чем разум, и женщина отлетела на руки сопровождавшего ее мужчины.
— Я тебя узнала, гадина! — продолжала кричать она сквозь всхлипы. — Это ты принесла отраву моему Гленну!
Честно говоря, Лис не помнила никакого Гленна. Она вообще не помнила, кому относила пакетики с белым порошком. Везде было одно и то же: торопливые шаги, полутемная прихожая, деньги в дрожащих руках… Ей и тогда было не по себе, а сейчас стало мучительно стыдно.
