А потом вдруг нагибается к мужчине, который так и не проснулся, и начинает истово, взахлеб целовать его в горячие, упругие губы. Такие знакомые, такие желанные губы! Это его она видел во сне, это его она хотела, как больше ничего в мире — и он хотел ее…
Ана отбрасывает одеяло — парень лежит в одних трусах. И тогда она сдергивает с него остатки одежды, и видит — он тоже готов.
Она садится на него верхом, вздрагивает от разорвавшей низ живота боли, и…все ее существо заполняет наслаждение…розовое, уносящее в небеса облако наслаждения. Боли нет. Ничего нет в этом мире — кроме нее, и этого мужчины!
А потом они лежат рядом, глядя в потолок. В животе Аны сладко ноет — немного больно, саднит, но…ей очень, очень хорошо. Она ничего не говорит, молчит и ее любовник. О чем говорить? О пропавшей опухоли? Да будь она проклята, эта опухоль! Исчезла, и нечего о ней говорить!
О потерянной девственности? А зачем говорить о чем-то навсегда утраченном в этот сладкий момент, когда в животе все еще летают бабочки?
Когда-то это должно было случиться, так почему не сейчас? С красивым, желанным мужчиной? Мужчиной, который дал ей самый лучший подарок, какой мужчина может сделать женщине — он сделал ее красивой. И потому — самое меньшее, что она могла ему дать — это свою девственность. И ничуть об этом не жалеет.
Она знает, что ей с ним ничего не светит. Быть любовницей — это возможно. Мужчины, какого бы сословия они ни были — не могут обойтись без женщин. Особенно — без красивых, молодых женщин. Но женятся они только на своих. Не на прислуге, не на уборщицах и поварихах. Это только в красивых сказках аристократ женится на прекрасной свинопаске. В жизни — он завалит ее под куст, и возможно, сделает ей ребенка, никогда не признавая его своим сыном или дочерью.
Кстати — по дням…нет, она не должна забеременеть. Мать ее научила вычислять эти самые дни. Матери всегда передают это знание дочерям. Иначе у дочери могут быть проблемы…
***
Я лежал и тихо охреневал. Впервые в жизни меня вот так — взяла, да и трахнула красивая девчонка! И самое смешное — воспользовалась, моей так сказать беспомощностью! Сонным овладела!
Нет, ну любой со мной согласится — если с тебя стаскивает трусы красивая девушка, и влезает на тебя верхом — ты чего будешь делать? Вопить: «Ох нет, нет, я не такой!»?! Какой — не такой?! Педик, что ли? Нормальный мужик только обрадуется эдакой инициативе девицы! Кстати — девственницы, черт ее задери…перемазала все! Ну, ничего…сама и стирать потом будет.
И как мне теперь с ней строить отношения? Я как-то не привык к тому, чтобы спать с женщиной, нанятой мной для стирки и уборки. Я типа плачу ей три статера, она мне моет полы, а я ее «не отходя от кассы» трахаю? Ну пока она стоит на карачках, так, что ли?
Ох…вот зачем я лег рядом с ней? Вызвал так сказать на грех! И ведь вот что еще хреново — она теперь очень, очень красивая девушка! Которая найдет себе кучу мужиков — спонсоров, которые ее будут как следует содержать! Замуж выйдет за богатенького Буратинку! И на кой хрен ей какой-то там безродный ворк, который своего прошлого не помнит, а еще — сидит на крючке у спецслужб, забросивших его в эту помойную яму в качестве живца? Я ведь ей только неприятности принесу, и больше ничего.
Опять же — я что, должен был спихивать ее?! «Ну-ка, милая, спрыгни с меня! Руссише шпионо — облико моралес!»?! Тьфу! Что случилось, то случилось… И…мне понравилось.
Легонько провожу пальцами по бедру девушки, она ежится, и внезапно поворачивается ко мне:
— Вам понравилось, господин? Простите, что я…вас соблазнила! Хоть чем-то вас отблагодарить за лечение! Я ничего не умею в постели! Я никогда не была с мужчиной! Если вы мне покажете, как надо — я все сделаю! И вы не беспокойтесь…я буду работать, как и работала. Я все для вас сделаю, все на свете!
Ее голова нависает над моей, соски упираются в грудь, и…конечно же, я не выдерживаю. Хватаю и прижимаю к себе. И последним осознанным действием было — заживить «рану» девчонки. Пусть ей сразу будет хорошо. Она это заслужила.
Глава 18
Настроение у меня испорчено…ну…просто напрочь! Так хорошо начинался день, такие приятные воспоминания о ночи…и вот!
Ана ушла под утро, получив от меня статер. Не хотела брать, даже заплакала: «Что я, шлюха, что ли?! Я же от чистого сердца!» Еле-еле втолковал, что в общем-то и я от чистого сердца, и это не в уплату за сексуальные утехи. Просто я хочу, чтобы моя служанка ходила в приличном платье. Это дело престижа. Раз я такой известный человек, мне не можно держать служанку-нищенку. В конце концов, убедил.
Расстались тепло — чмокнула меня в щеку, но на вопрос: «Повторим как-нибудь?» — промолчала. Что немного меня…хмм…не обидело, нет — царапнуло. Я-то уже настроился на регулярный секс без обязательств с невероятно красивой девчонкой. А она вишь как…не очень-то уверена, что это ей понравилось. И будучи честна — практически не скрывает своих мыслей.
Строго-настрого предупредил, чтобы не распространялась насчет того — кто ее вылечил. Пусть говорит, что накопила денег и нашла лекаря. И что вообще это никого не касается. Интимное так сказать дело. С тем и разошлись как в море корабли. Обещала утром завершить то, что не сделала вчера, и начистить ванну до блеска — негоже лежать в этой зеленой лохани.
После завтрака — начищенный и сияющий как новый статер, я отправился на построение — сказано было собраться на плацу к девятому удару колокола. Объявление везде были развешаны. Ну и вот — отправился на плац, постоял в сторонке, у стены здания, дожидаясь, когда все займут свои места — вышла толкотня у младшей группы, в которой абсолютно не представляли — как надо стоять, где стоять, и вообще…болботали и толкались, как стая сорок. Наконец их расставили (Рогс этим занимался), и я пристроился тут же, сзади, между группой новичков и средней группой.
Само собой — на меня смотрели на как чудище морское. Кто-то откровенно пялился, кто-то делал скромно: «Опустить взгляд к земле…скосить глаза…и он не заметит!». Да, я теперь местная достопримечательность, и никуда от этого не деться. Эдакий ручной тигр, который то ли бросится на тебя, то ли нет…но лучше держаться от него подальше. Нет, тут никакого тщеславия. На кусок дерьма тоже смотрят…
Ничего неожиданного вначале и не было. Типа «школьная линейка» — аж чем-то ностальгическим пахнуло. Чернилами, книжной пылью… Выступил ректор. Поздравил новичков с поступлением в Академию, выразил уверенность в том что они будут. бла-бла-бла… Я даже засыпать стать — глаза закрываются, и все тут! Ночью почти не спал, оторвался за все дни целибата. Хмм…может потому Ана так туманно отреагировала на мой вопрос? Заездил девчонку? Да вроде бы она сама активничала, да так, что только пыль столбом!
В общем — я спать хочу, ректор хочет банальности внедрять в курсантскую массу, а преподаватели стоят с каменными лицами и ждут, чтобы разойтись по своим делам и не выслушивать в стопятьсотый раз эту пафосную белиберду. Нормальная такая «линейка».
Но закончилось все совсем другим. Все-таки завершив свою нескончаемую речь, ректор объявил, что переходит к самым актуальным делам. И одним из них оказалась публичная порка Беаты, едва не проломившей мне голову.
Вообще-то я с самого начала не верил, что кого-то из курсантов могут вот так запросто взять, да и выпороть. Особенно девчонку, особенно из богатого рода. И откупят, и…повлияют. Связи-то у богатых ого-го! Но нет. Реальная порка.
Но вначале печальный рассказ о том, как курсантка злодейски напала на ничего не подозревающего курсанта, и хотела тяжелой железкой вышибить ему мозги. И только случай, и верная рука другой курсантки позволила избежать неприятностей!
Ага, ага…случай по имени Хельга. Это она завопила, увидев как Беата норовит отомстить за своего парня. Кстати, я Беату не виню. Кто еще отомстит за близкого человека, как не друг, или подруга? Только не надо было действовать так тупо…
