то докатились до относительной ровной площадки, поросшей травой. Мул стоял и посматривал на нас довольно безразлично. Потом он опустил голову и начал пастись, как ни в чем не бывало. Лакуту с трудом разжала руки, цеплявшиеся за вьючные ремни, и сползла со спины животного.
Хотя она не пострадала, было очевидно, что больше она к мулу не подойдет. Да и мул со своей стороны, совершенно не горел желанием продолжать близкое знакомство. Ничего особенного не произошло, кроме того, что теперь Лакуту придется идти пешком, а нам придется подстраиваться под ее скорость.
— Зато она больше не кричит, — с облегчением констатировал Ханес.
В другое время я бы не пожалел времени на посещение рощ друидов. Тем более, что местность становилось все более знакомой, и мы вполне могли рассчитывать на гостеприимство. Но мы спешили, как могли.
В пути все шло как обычно. Барок ныл и жаловался. Ханес развлекал нас воспоминаниями о Провинции, которую он, похоже, разглядел во многих отношениях лучше нас. Рикса не нужно было подгонять. Чем ближе мы подходили к землям арвернов, тем больше он стремился домой, хотя понятия не имел, какой прием ждет его там. Возможно, Потомар все еще хочет от него избавиться.
— Не стоит соваться прямо в Герговию, пока мы не выясним ситуацию, — говорил я Риксу. — Лучше пойдем со мной. Ты же знаешь, Менуа будет рад твоему приходу.
— Герговия — мой дом, — упрямо ответил он. — Меня и так слишком давно там не было.
— Но подумай... — начал я.
Рикс сжал челюсти.
— Пора встретить опасность лицом к лицу. Что бы меня там не ждало, я не собираюсь бежать! — Он вытянул свои большие руки и сжал в кулаки. На предплечьях вздулись мощные мышцы. Руки у него были под стать его огромному мечу. — Я — воин, — просто сказал он.
Я видел, что он словно окаменел. В таком состоянии спорить с ним было бесполезно. Конечно, мне бы хотелось и дальше идти с ним, но, наверное, я переоценил нашу дружескую привязанность. Мне очень хотелось приручить этого ястреба. Но что это за ястреб, который дал себя приручить? Мы часто стремимся к невозможному, а потом мучаемся, когда получается не по-нашему.
— Ладно, — решил я. — Тогда идем в Герговию вместе. Тебе же понадобятся верные люди, когда ты доберешься туда.
— Тарвос уже предложил то же самое, — улыбнулся Рикс. — По-моему, ему не терпится еще подраться рядом со мной.
— Ну, знаешь! — возмутился я. — Тарвос слишком много берет на себя.
— Не сердись на него, Айнвар. Он тоже воин.
Я покачал головой.
— Да я не сержусь. Просто жалею, что от меня не так много пользы, как от него.
Рикс бросил на меня один из тех проницательных взглядов, какими обычно оценивал людей.
— Дружба — дружбой, но не все зависит от тебя. Я правильно понимаю?
Да, он был не только воином. Верцингеторикс прекрасно разбирался в людях.
— Нет, — недовольно буркнул я.
— Видишь ли, — задумчиво произнес он, — большинство людей всегда готовы выказать привязанность на словах... кроме матерей, конечно. У тех все намного серьезней...
— А ты?
Он задрал подбородок и взглянул мне прямо в душу.
— Я не знаю, — признался он.
— Спасибо за честный ответ, — с горечью произнес я.
— Да, — рассеянно ответил Рикс, все еще размышляя о своем. — Но я — это я. — Прозвучало очень решительно, и я понял, что спорить тут не о чем.
Итак, мы вместе подошли к воротам Герговии. Удивленный стражник коротко переговорил с начальником охраны и все-таки открыл ворота. Мы все, кроме Лакуту, опять были одеты как кельты, а у меня на груди блестел золотой трискеле друида. За время нашего путешествия мы изрядно загорели, и уже одного этого было довольно, чтобы привлечь к нам внимание. А ведь с нами была еще и Лакуту. Те, кто не глазел на вернувшегося Верцингеторикса, разглядывали ее.
Тарвос больше не выглядел моим телохранителем. С гордо поднятой головой он шагал сразу за Риксом, впереди всей нашей группы. Копье он держал наготове. Я тоже шел с коротким мечом Тарвоса, хотя, честно говоря, не очень понимал, что с ним делать. Но все равно, если бы кто-то покусился на жизнь Рикса, это обошлось бы нападающим дорого.
— Чего они все пялятся на нас? — пробормотал Ханес себе под нос.
— Не обращай внимания, — посоветовал я. — Ты же хотел сюда попасть?
— Да я уже бывал здесь. Только... только теперь все по-другому.
Я понимал, что он имел в виду. Мы шли через толпу, словно через воду, испытывая немалое сопротивление.
Герговия выглядела серьезней, чем Ценабум, но после моих недавних странствий крепость меня не особо впечатлила. Я с удовольствием примечал мощные стены, рвы, многочисленные просторные дома, деревянные настилы через вездесущую осеннюю грязь. Меня окружал знакомый запах древесного дыма, яркие одежды жителей согревали взгляд. Теперь, вернувшись из Провинции, я лучше понимал разницу между римским укладом и свободой Галлией. Мы были сильнее, грубее, ярче. Мы казались более живыми.
— Варвары, — прошептал я с удовлетворением.
Бородатый воин, очевидно, знакомый Риксу, подошел к нему.
— Мы рады приветствовать сына Кельтилла! — воскликнул он, обнимая моего друга.
Рикс пока держался довольно холодно.
— Это ты говоришь за Потомара? — поинтересовался он.
Воин колебался.
— Его нет сейчас, — наконец ответил он. — Ушел сражаться с лемовиками.
Рикс скептически улыбнулся.
— Стало быть, Герон, пока короля нет, ты мой друг?
— Я и так твой друг! — воскликнул он.
— Извини, что-то я не припомню, чтобы ты такое говорил, когда Кельтилла убили?
Лицо Герона стало напоминать морду грустной водяной крысы.
— Ну что ты ко мне пристал, Верцингеторикс? Что может сделать один человек?
— Да, это интересный вопрос: что может сделать один человек? — Рикс прошел мимо Герона, и остальные последовали за нами. Но и Герон после короткого колебания, пошел следом. Вскоре Верцингеторикс шагал во главе целой толпы.
Он остановился перед домом, где на шесте висело потрепанное знамя желтого и синего цветов.
— Вот, Айнвар, — с грустью сказал он. — Это дом моего отца. — Он погладил истрепанную ткань знамени. —
