Он кивнул и фыркнул. Отец определенно выглядел человеком жестким и опасным.
— Возможно ты права. Я надеялся, что ты обо всем узнаешь от монахини, как только придет нужное время.
— Сестры Рут? — осторожно спросила я. — Я еще не встречалась с ней. Она говорила с моей приемной матерью.
— Они хорошо с тобой обращались?.. Люди, которые вырастили тебя?
Я была шокирована его неприкрытой искренностью и отзывчивостью.
— Да. И… Это одна женщина. Пэтти. Мне кажется, она близка к ангелу настолько, насколько это вообще возможно для человека. Я никогда не испытывала недостатка в любви.
Он заметно расслабился, опустив плечи, но его глаза все еще оставались подернутыми влагой.
— Это хорошо. На это я и надеялся. Что ей рассказала сестра Рут?
— Она сказала, что вы с мамой были влюблены.
Он немного улыбнулся, и на мгновение его лицо стало мечтательным и задумчивым.
— Мне нужно многое тебе рассказать, и это — хорошее место, чтобы начать, — произнес он. — В те времена я был ангелом на Небесах… если ты, конечно, хочешь это слышать.
— Я хочу услышать все.
Мы все еще держались за руки, даже не думая отрываться друг от друга. Его грубые большие пальцы гладили мои костяшки.
Мы сидели, облокотившись грудью на стол, головы склонились друг к другу, а голоса максимально приглушены.
Я внимательно вслушивалась в каждое его слово.
— Еще до сотворения Земли на Небесах существовали ангелы. Нас было очень много — миллиарды. Мы все были самодостаточны. Или, скажем так… большинство из нас.
Ангелы — бесполые существа. Поэтому наши отношения на Небесах не были замутнены физическим влечением. Это было что-то вроде сообщества друзей… Что может показаться не совсем убедительным для человека, но… нам было действительно хорошо. Это было правильно.
Лицо у него смягчилось в благоговении перед тем, что он вспоминал.
Я не могла поверить, что сижу вот так и веду цивилизованную беседу с собственным отцом. Более того, я с восхищением наблюдала за ним, пока он продолжал свою историю.
— Несмотря на то, что ангелы могут испытывать всю палитру эмоций, у нас никогда не возникало необходимости чувствовать что-либо негативное более чем на мгновение. После этого мы отпускали все отрицательное прочь и продолжали жить дальше.
У каждого была своя роль, все наши возможности всегда проявлялись по-максимуму. Мы чувствовали себя защищенными и значимыми.
Когда я встретил Марианту, мы почувствовали невероятную близость.
Он запнулся в некотором стеснении при упоминании этого ангела — Марианты. Нежное выражение на его лице противоречило всей его суровой наружности.
— Марианта — твоя мать, Анна, — объяснил он.
Мое сердце подпрыгнуло. Я кивнула, кусая губу и смакуя каждую деталь.
— Меня к ней тянуло. Я говорю «к ней», но не забывай — мы были абсолютно бесполыми в небесной среде. Наши чувства находились строго на эмоциональном уровне. Я искал оправдания видеть ее снова и снова. Наши души дополняли друг друга до такой степени, что в конечном итоге, мы уже не могли вынести разлуку.
В те времена среди нас существовал ангел, принадлежавший к самой высшей иерархии. Он обладал такой непередаваемой харизмой, что перед ним не мог устоять никто. Благодаря своим способностям он очень быстро приобрел в ангельской среде статус знаменитости.
— Люцифер, — прошептала я.
— Да. Я никогда не встречал такого, как он. Он обладал личностью, притягательной абсолютно для всех. Я хотел слышать ВСЕ, что он говорил. Марианта предупреждала, что у нее плохое предчувствие. Она полагала, что ни один ангел не должен так сильно выделяться на фоне всех остальных. Это была единственная вещь, о которой мы с ней когда-либо спорили.
Его лицо исказилось меланхолией, и он посмотрел на наши сомкнутые руки.
— Я стал часто посещать собрания, чтобы слушать речи Люцифера. Он был, и по сей день остается, абсолютным мастером обмана. Он легко прославлял Бога и Небесное царство, после чего тут же подкидывал двусмысленные комментарии, зарождая в нас разные мысли.
Со временем маленькие семена сомнения начали прорастать, а с ними увеличивалось и количество ангелов, собиравшихся послушать речи Великого оратора.
Люцифер в своих речах использовал полуправду, смешивая ее с ложью, и мы с готовностью попались на его удочку. Я был потрясен, когда в один злополучный день осознал, что мои чувства по отношению ко всему изменились. Я не сказал об этом Марианте.
Он прошептал последнюю фразу с сожалением.
Меня переполнил страх, потому что я знала, куда вела эта история.
— Люцифер заручился поддержкой очень многих последователей. Он знал, что добился успеха в изменении нашего мировоззрения, и был готов применить всю свою силу. Он сообщил нам с абсолютной убедительностью, что Господь тайно создает не только новую расу, но и совершенно новый мир, предназначенный только для одних людей. Люцифер утверждал, что Творец поглощен этим проектом, как ребенок новой игрушкой. И что Творец планирует использовать нас — ангелов — как рабов для новой расы. Для людей.
У них будут роскошь, свободы и познания, которых ангелы никогда не видели. Мы, ангелы, будем использованы, растоптаны и забыты. Я был чертовски зол. Прости, милая. Извини мой злой язык.
Я сдержала улыбку.
Это было так мило, что этот гигантский демон извинялся за столь незначительное ругательство.
— Я был таким дураком. — Он покачал головой от воспоминаний. — Я и правда думал, что Бог мог ошибаться. Я думал, он сошел с ума. И я был не одинок в этой мысли.
Одна треть всех ангелов на Небесах поддержала движение Люцифера. Разъяренная шайка ангелов! Кто бы мог представить? — В задумчивости, он на мгновение отпустил мою руку, чтобы пригладить бороду. — В тот момент мне пришлось рассказать Марианте все. Она умоляла меня не сражаться, но я верил, что когда все закончится, и она увидит правду, то простит меня и поймет.
Так я, покинув ее, вступил в войну. Ты ведь знаешь, что произошло после того, как мы потерпели поражение, правда?
Я сглотнула.
— Вы были низвергнуты в Преисподнюю.
Он кивнул, его лицо было мрачнее тучи.
— До тех пор пока я не оказался там, я не осознавал, что Люцифер обвел нас вокруг пальца. Другие тоже это осознали, но большинство продолжало слепо его поддерживать.
Я держался особняком, потому что понимал насколько опасно высказываться против Самого Дьявола. Мой молчаливый нрав снискал мне уважение. Они подумали, что я вдумчивый и мстительный, но на самом деле я ненавидел себя за то, что сотворил с Мариантой. Я не мог перестать думать о ней.
