– Да уж конечно не касаются, – подтвердил Чиффа. – Но поскольку ты пока не раздобыл для себя защитные руны, помогающие не умереть от любопытства, придется спасать твою жизнь еще раз. Боюсь, со временем это станет дурной привычкой, и я стану спасать тебя трижды в день, как сейчас курю трубку. Кошмарная перспектива. Вот он, истинный Ужас Магов, а вовсе не глупости, которыми пугают непутевых младших магистров их просвещенные наставники.
Я уже привык к его манерам и окончательно перестал обращать внимание на насмешливые интонации. Если такое могущественное существо ведет себя столь причудливо, вероятно, у него есть на то серьезные причины, которых я пока не понимаю, как и многого другого, увы. А ведь подумать только, большую часть жизни я считал себя очень умным и блестяще образованным человеком.
– Так вот, Тень, – продолжил Чиффа. – Речь вовсе не о той тени, которую отбрасывает человек в солнечный день. Дела обстоят примерно так: у каждого живого существа есть своего рода двойник – брат, сестра, как ни назови, это лишь еще больше нас запутает. Другое живое существо, неизвестной и непонятной нам, а потому неописуемой природы. Обитает оно в совсем иной реальности, устройство которой я тебе объяснить не могу, потому что сам толком не знаю. Там я пока не был. Могу только сказать, что отличий между нашими Мирами куда больше, чем между тобой нынешним и Безумным Рыбником, но и сходства – не меньше. Так понятно?
– Более или менее. Насколько это вообще возможно. Продолжайте, пожалуйста.
– Хорошо. Продолжаю. Между человеком и его Тенью, безусловно, существует прочная связь. Но ощутить эту связь и уж тем более осмысленно взаимодействовать с Тенью может только чрезвычайно могущественный колдун, получивший к тому же соответствующую подготовку. Для всех остальных знание о Тени совершенно бесполезно. Бессмысленная, неинтересная сказка, которая только вносит путаницу в мысли и будит ненужные фантазии. Поэтому, а вовсе не по какой-то иной причине это знание, скажем так, не слишком распространено. Как и всякая настоящая тайна, оно само себя стережет, не обременяя посвященных обетом молчания. Зато для колдуна, сумевшего наладить с Тенью хотя бы некое подобие контакта, открываются совершенно неописуемые перспективы. Я не преувеличиваю. Тот, кто лично знаком со своей Тенью, неуязвим и непобедим, всегда бодр, радостен и почти бессмертен, но таких – раз, два и обчелся. Впрочем, в этом деле всякая малость на пользу, один раз услышать голос своей Тени во сне – уже великое дело. Причем, насколько я понимаю, встреча полезна обеим сторонам. Поэтому иногда Тень сама прикладывает усилия, чтобы контакт состоялся. Мне рассказывали, бывает даже так, что человек не представляет собой ничего выдающегося, магии не учится и вообще ничему, живет спустя рукава, зато его Тень оказывается великим магом – там, у себя дома, – и в конце концов добивается своего. И наш бездельник практически даром получает все дары, которые сулит связь с Тенью. А уж когда оба чего-то стоят и стараются наладить связь, результат превосходит самые смелые ожидания. У Нуфлина Мони Маха, насколько мне известно, именно такой случай. Сам он, что бы ни говорили его враги, был чрезвычайно способным и неутомимым колдуном, особенно в юности. О, думаю, тогда ему не было равных, благо Король Мёнин уже давно исчез, Лойсо Пондохва еще не повзрослел, а остальные достойные противники занимались своими делами и не принимали участия в соревнованиях… Так вот, Тень Нуфлина, как я слышал, оказалась ему под стать. Когда эти двое встретились, началось нечто невообразимое. Именно тогда Нуфлин основал орден Семилистника, и от желающих присоединиться отбоя не было, опытные старики охотно становились младшими магистрами, потому что чуяли силу, как кошки свежее мясо, и не собирались упускать возможность подойти поближе к кормушке. Какое-то время, то есть несколько столетий, дела обстояли примерно таким образом. Я-то, конечно, пою с чужих слов, потому что в ту пору жил в Кеттари, где, кроме всего, водил нежнейшую дружбу с девочкой по имени Сотофа. В один прекрасный день эта красотка объявила, что у нее, видите ли, внезапно обнаружилось Призвание, поэтому все, включая меня, идут в задницу, а она едет в столицу, где поступит в первый попавшийся орден, куда ее согласятся взять, поскольку, если она немедленно не начнет серьезно изучать магию, всему конец. Аргумент, что и говорить, сильный, кто-кто, а я ни за что не встану между человеком и его Призванием, даже если такой поступок будет в моих интересах. В общем, Сотофа укатила в Ехо, а я остался в Кеттари, поскольку незадолго до описанных событий мой наставник завеялся неведомо куда, объявив, что у меня есть лишь один способ отблагодарить его за обучение – присматривать за этим городом еще триста лет, так что своей воли у меня было куда меньше, чем у тебя сейчас. Сидел, как дурень, в кресле шерифа, делал вид, будто меня всерьез беспокоят карманники да картежники; впрочем, более важные дела у меня тоже имелись, но о них я тебе пока рассказывать не стану, и так уже знаешь больше, чем способен переварить. Для нашей истории только то и важно, что юная Сотофа отправилась в Ехо и я на время перестал следить за ее делами.
Чиффа выразительно посмотрел на пирог, которым я, заслушавшись, совсем перестал заниматься, укоризненно покачал головой, извлек из кармана трубку и принялся ее набивать.
– Продолжение этой истории я узнал много позже, когда честно оплатил свои счета и наконец приехал в столицу. Вышло так, что первым делом Сотофа заявилась в резиденцию ордена Семилистника, причем не из каких-то особых соображений, а лишь потому, что гостиница, в которой она остановилась, была в двух, что ли, кварталах от Явного входа Иафаха, вот она и уткнулась носом в ворота, свернув за ближайший угол. Конечно, ее тут же взяли в послушницы, поскольку девочка молодая и способная, такую никто не упустил бы. Какое-то время она там потихоньку чему-то училась, пока в один прекрасный день не попалась на глаза Великому Магистру Нуфлину Мони Маху. Все бы ничего, но Тень Нуфлина в этот момент была рядом с ним. И, увидев Сотофу, Тень полюбила ее больше жизни. Немыслимо! Я больше никогда не слышал ничего подобного – чтобы в человека влюбилась чужая Тень. Однако факт остается фактом, Тень Нуфлина решила, что знать ничего не знает, а хочет теперь быть Тенью Сотофы, и у нее хватило силы и мастерства это устроить. С тех пор у Сотофы две Тени, а у Нуфлина – ни одной.
– И что это значит? – спросил я.
– Это значит, что Нуфлин утратил на первый взгляд малую, но чрезвычайно важную часть себя и с тех пор живет за счет силы, накопленной в юности, но все равно понемногу стареет и чахнет. Всякое пламя гаснет, если его не кормить, а Нуфлин, с юных лет избалованный близостью своей Тени, не потрудился изучить другие способы. Меж тем они есть, поверь мне, безвыходных ситуаций вообще не бывает, вернее, они – лишь следствие человеческой склонности считать всякий затруднительный случай безнадежным… Ну а Сотофа стала тем, чем стала, ты давеча сам имел счастье любоваться и, если я все правильно понял, узнал о ней несколько больше, чем способны увидеть человеческие глаза. И едва пережил это откровение. Неудивительно, когда я сам увидел ее впервые – я имею в виду, после долгого перерыва, – мне тоже стало здорово не по себе, хотя, казалось бы, видывал я вещи и пострашнее, чем старые подружки. Но все-таки – единственное в этом Мире существо о двух Тенях. Лойсо Пондохва, искренне полагающий себя лучшим из лучших, от зависти удавился бы, если бы с нею познакомился, бедняга! Но это вряд ли, Сотофа с некоторых пор больше не интересуется Великими Магистрами, даже очень красивыми… Ах да. Самый интересный нюанс этой истории. Нуфлин, по всей видимости, так и не узнал, что случилось. То есть он, конечно, понимает, что остался без Тени, но как и почему, это ему неведомо. Он, в общем, молодец, справляется как может, делает хорошую мину при скверной игре, хотя от прежнего могущественного основателя ордена уже почти ничего не осталось. Ну а Сотофа, разумеется, очень хорошо знает, что произошло. Из первых, так сказать, рук. Ее вины в этом, конечно, нет, она вовсе не намеревалась похитить Тень Великого Магистра и вообще в тот момент не подозревала о ее существовании, таким вещам ее попросту не учили. И все же она решила принять на себя ответственность за последствия. В первую очередь сделала стремительную карьеру в ордене, чтобы иметь возможность нянчиться со своим ополоумевшим Великим Магистром, как с неразумным младенцем. И большую часть времени выглядит как старуха, ты сам видел, – из чувства солидарности, так сказать, чтобы Нуфлину не было грустно стареть в одиночку. Кроме того, именно она сделала Иафах совершенно неприступным и поддерживает его в этом состоянии, принимает все важнейшие стратегические решения, следит, чтобы молодые магистры наделали не больше глупостей, чем это допустимо, и воспитывает для ордена замечательных девочек. Такой большой компании превосходных ведьм, как у Сотофы, даже в древности никому не удавалось собрать. Почти во всех известных мне орденах мужчины мельтешат на виду, а женщины за их спиной стараются делать дело, это общая тенденция, но орден Семилистника держится исключительно на Сотофе и ее девчонках. При том что о них мало кто слышал; некоторые умники считают, что в Семилистнике вообще нет женщин или почти нет. Сотофа этим чрезвычайно довольна. А что ж, пока тебя не принимают всерьез, твои руки развязаны – этому я именно у нее научился, хоть и трудно мне было поначалу принять такую концепцию.
