Котов вкратце описал симптомы, и психиатр как-то нехорошо заморгал. А потом учинил ему настоящий допрос, особенно нажимая на внезапный характер недуга и еще почему-то на факт поездки девушки в Москву. Котов понимал: столица питается душами провинциалов. Достаточно рассмотреть повнимательней телевизионные лица музыкантов, политиков и актеров, перебравшихся на московские хлеба, чтобы сделать вывод – Москва людей сжирает. Но не так же резко, в один укус…
– Может, ты придешь и осмотришь ее, а? – спросил Котов, вконец утомившись отвечать на вопросы. Оказалось, что он больше привык задавать их сам.
– Да чего там смотреть… – психиатр опустил глаза. – Значит, говоришь, родственников нет?
– Бабушка старенькая.
– Адрес знаешь?
– Ну, допустим. Погоди, погоди… Зачем тебе бабушка? Ты что, Ленку класть будешь? – Котов испытал нечто вроде облегчения, но и новый, ранее неведомый страх кольнул сердце. Близкий человек вдруг сошел с ума. Настолько, что нужна госпитализация. Это означало расставание уже насовсем. – Все-таки что с ней?
– Тяжелая депрессия, – по-прежнему не глядя на Котова, отозвался психиатр.
– Вирусная? – съязвил Котов и сам не порадовался удачной хохме. Шутить и язвить становилось с каждым днем все труднее.
Психиатр хмыкнул. Потом усмехнулся. Потом вздохнул и сказал:
– Не смешно.
Встал и принялся вышагивать туда-сюда по кабинету, заложив за спину руки.
Котов глядел на врача и чувствовал, что сам потихоньку трогается. Он подозревал – от него скрывают нечто важное. Эка невидаль! Но сейчас опер имел дело не с игрой подследственного или уловкой свидетеля, не желающего идти соучастником. Дело касалось напрямую жизненных интересов самого Котова. Он с легким ужасом понял, что почти готов взять психиатра за жабры и припомнить ему тот несчастный водопроводный ключ. Дело из ключа не сошьется, но уж нервов-то попортить человеку Котов сумеет… Естественно, такой выкрутас был не по понятиям и не лез ни в какие ворота – именно поэтому Котов и догадался, что у него от душевной боли едет крыша.
– В общем, гляди, какая ситуевина, капитан, – нарушил тягостное молчание врач. – Я, конечно, могу к ней в гости зайти – с тобой за компанию, чисто по-приятельски, в частном порядке. Но смысл? И так все ясно. Да, подруге твоей не помешает определенная помощь. Только она за этой помощью должна сама прийти.
– Ни фига себе! – изумился Котов. – Хорошая, однако, медицина. А если я, допустим, ногу сломаю, мне как – тоже самому приползать?
– Ты сравнил! Нога не голова. С тех пор как в стране демократия, нам полномочия обрезали. Нельзя принудительно человека подвергать освидетельствованию. Сейчас без веских на то оснований ни соседи, ни милиция, ни родственники не имеют права взять сумасшедшего за жопу и притащить силком в больницу. Если, конечно, больной не опасный, не буйный там, не бегает по улице с… с…
– …водопроводным ключом, – ввернул Котов.
– С лопатой, – предложил версию психиатр. – Ну еще, допустим, проходит вариант, когда он совсем не жрет и вовсе не шевелится… В общем, нужна реальная угроза жизни и здоровью. Больного или окружающих. Во всех остальных случаях больной должен обратиться к врачу сам.
– До-о-октор… – слабым голосом позвал Котов. – Мне прямо сейчас застрелиться? Как я ее уговорю?
– Спокойно, капитан, – психиатр уселся за стол и потянул к себе перекидной календарь. – Может, и уговоришь… Ага. Значит, если заболела она три с лишним недели тому… Ну вот, уже пора.
– Что пора?
– Погоди. Ты слушай. Значит, у нас через пять дней начнется легонькое, слабенькое полнолуние…
– Я думал, они все одинаковые, полнолуния… – удивился Котов.
Психиатр оторвался от календаря и смерил Котова хмурым взглядом.
– Молчу, молчу!
– …слабенькое полнолуние. И ты увидишь, как твоей подруге становится лучше. Если будешь наблюдать ее каждый день, то обязательно заметишь, как стронется с места этот процесс. И вот пока ей не стало уже совсем хорошо, и она не забыла, что еще недавно было плохо… Тут-то и будет у тебя возможность с ней поговорить.
– И?..
– И либо ты ее убедишь, что нужно к врачу, либо нет. Будь поаккуратнее. Без грубого давления и неприятных выражений. Даже слово «лечиться» не употребляй. Расскажи о знакомом докторе, очень добром и хорошем. И, мол, доктор тебе сказал, что сейчас идет волна депрессий. Как эпидемия. Особенно часто депрессии возникают на контрасте. Съездил, например, в столицу, мать ее, потом домой вернулся, огляделся и выпал в осадок. А это всего-навсего усталость психики за много лет накопилась. Небольшой толчок – и упал человечек.
– Ага, – Котов кивнул, соображая, как он это будет Лене расписывать.
– В общем, ври поубедительней, – бросил небрежно врач и осекся.
Котов гулко сглотнул. Потом крепко зажмурился. Разжмурился. И спросил – вполне нормальным, деловым тоном:
– А на самом деле?..
Врач подумал-подумал и ляпнул:
– Да это вампиризм!
У Котова отвисла челюсть.
– Думаешь, я просто так с фазами луны сверяюсь? – вкрадчиво спросил психиатр.
– Тьфу на тебя! – заорал Котов, вскочил и пулей вылетел за дверь.
Психиатр утер пот со лба, достал сигареты и, сломав несколько спичек, закурил.
Дверь приоткрылась.
– А знаешь, мне полегчало, – сообщил Котов. – Спасибо. Ну, в общем, я сразу. В смысле, позвоню.
– Обязательно, – кивнул врач. – Обязательно.
***
…У Котова был свой ключ, и он вошел в дом. Ожидал найти что угодно, а нашел пустоту. Лена исчезла.
– Ты сколько дней ее не видел? – спросил по телефону психиатр.
– У нас режим усиленный, – пожаловался Котов.
– Короче, ты ее прошляпил. Наверное, она уже в норме, только… Это может быть не совсем та норма, к которой ты привык.
– Хватит пугать меня. Как думаешь, где искать?
– Да хоть в Москве. Слушай, капитан…
– Не хочу слушать! – разозлился Котов. – Чего ты мямлишь постоянно?!
– Я тебе объяснить пытаюсь. Это, конечно, очень грустно, но лучше забудь свою подругу. Ты ей больше не понадобишься. Она другой человек теперь. Уж поверь специалисту. Выкинь ее из головы.
– Я скорее тебя выкину, – пообещал Котов. – Из окна!
Он поехал на вокзал, зашел к кассирам и уговорил их поглядеть, не покупала ли гражданка такая-то билетик – просто взглянуть, по-хорошему, без лишних формальностей.
Гражданка билетик покупала и по нему убыла. В Москву.
«Ты ей больше не понадобишься, – стучало в голове. – Она другая теперь».
– В Москву? – психиатр чуть ли не обрадовался. – Ну-у… Сочувствую. Если вернется, обязательно позвони мне.
