Рэндал Гаррет - Слишком много волшебников

— В каком смысле, милорд?

— Что он глуп, претенциозен и имеет явную тягу к мелодраматизму. Он мог спокойно написать записку на англо-французском, но использовал польский. Зачем?

— Может быть, для того, чтобы ее не понял никто из посторонних?

— Вот-вот... Вы совершаете ту же ошибку, что и он. Лишь человек, плохо знакомый с языком, может посчитать его неким видом тайнописи. Разве является для вас англо-французский тайным языком, с помощью которого можно скрывать свои мысли от других?

— Вряд ли, — сказал с улыбкой Эшли.

— Но даже если и так, — мягко добавил Дарси, — лишь полный глупец решится показать свое откровенно слабое знание языка человеку, для которого этот язык является родным.

Каблуки Тии явно снова повернули направо.

— Где мы теперь? — осведомился Дарси.

— Если я еще не потерял ориентировку, мы только что миновали Грейт-Харлоу-хаус, а это означает, что они свернули на Темза-стрит и направляются точно на юг.

Не в первый раз Дарси пожалел о том, что слабо знаком с Лондоном.

— У вас есть хоть какие-то соображения о цели их путешествия? — спросил он.

— Ну, если они никуда больше не свернут, — сказал Эшли, — мы минуем церковь Святого Мартина и упремся точнехонько в центр Вестминстерского дворца.

— Только не уверяйте меня, что они хотят повидаться с Его Величеством, — сказал Дарси. — Сомневаюсь, смогу ли я переварить такую новость...

— Подождите-ка... Кажется, они свернули налево.

— А что там?

— Мост Сомерсет, — ответил Эшли. — Они переходят реку. На мосту есть фонари. Нам лучше поотстать.

— Не думаю, — сказал Дарси. — Рискнем.

— Сколько они еще собираются ходить? — пробормотал Эшли. — У них что, вечерняя прогулка в Кройдон?* [20] Огни на мосту статус-кво не нарушили. Фонари находились далеко друг от друга, а туман здесь, над Темзой, оказался настолько плотным, что человека, стоящего под фонарем, не было видно и с пятнадцати футов. Погоня продолжалась прежним порядком: мягкий шаг и острый слух.

И вдруг цоканье каблучков впереди затихло. Двое преследователей замерли. Тия и неизвестный находились где-то возле середины моста, и оттуда донеслась приглушенная, но четко различимая фраза:

— А теперь залезай на балюстраду.

— Боже правый! — воскликнул Дарси. — Вперед!

Предосторожности сразу стали излишними, и двое охотников бросились к своей дичи. Из тумана возник человек в капюшоне, стоящий под одним из фонарей. Тии Эйнциг нигде не было видно. Из-под моста донесся глухой всплеск.

Неизвестный обернулся на шаги преследователей, лицо его по-прежнему было скрыто капюшоном. На секунду он замер, решая, что ему предпринять.

Потом понял, что убежать уже не удастся — преследователи были слишком близко. Тогда его правая рука нырнула под полу плаща, и в туманном свете фонаря слабо сверкнуло иглоподобное лезвие рапиры.

Представители имперского флота не случайно слыли прекрасными фехтовальщиками. Во всяком случае, реакция командора Эшли оказалась практически мгновенной. Его шпага выскочила их ножен и заняла нужную позицию раньше, чем человек в капюшоне устремился в атаку.

— Займитесь им! — крикнул Дарси. — А я за девушкой!

Он сбросил плащ, вспрыгнул на широкую каменную балюстраду и ринулся вниз, в непроглядную мглу.

Эшли не видел, как лорд Дарси нырнул с моста. Глаза командора неотрывно следили за противником, освещенным слабым сиянием газового фонаря. Эшли был спокоен и уверен в своих силах. Движения противника сразу подсказали командору, что перед ним непрофессионал.

Но когда неизвестный бросился в атаку, Эшли неожиданно почувствовал странный наплыв страха. Рапира в руке противника, казалось, дрожала и расплывалась.

Лишь благодаря инстинкту и удаче Эшли сумел избежать первого смертоносного прикосновения и парировать удар своим клинком. Но взгляд командора по-прежнему не мог поймать стальное острие рапиры. Похоже, глаза перестали подчиняться контрразведчику и отказывались смотреть на оружие противника.

Следующие несколько секунд поединка едва не повергли командора в панику, так как выпады неизвестного лишь чудом не достигали цели, а собственные удары Эшли легко отбивались клинком, которого командор никак не мог разглядеть.

Куда бы ни смотрел Эшли, клинок врага оказывался совершенно в другом месте. Движения вражеской рапиры были сильными и стремительными, и выпады противника обязательно завершились бы смертельным уколом, если бы шпага командора каким-то образом не умудрялась отбивать их в сторону. Встречные атаки Эшли парировались с необычайной легкостью, и всякий раз, когда рапира неизвестного касалась шпаги командора, глаза Эшли смотрели мимо оружия.

Командору не требовались объяснения происходящего. Было совершенно очевидно, что он столкнулся с заколдованным оружием в руках смертельно опасного убийцы.

И тут на сцену вышел собственный, неразвитый Талант командора. Это был Талант, редкий даже в гильдии магов. Эшли обладал способностью заглядывать в будущее, на очень короткое время — обычно лишь на какие-то мгновения и крайне редко на две-три минуты.

Гильдия способна обучить большую часть людей с подобным Талантом. В результате волшебники получали возможность предсказывать погоду, предупреждать о землетрясениях и предвидеть другие природные явления, не связанные с действиями человека. Но даже величайшие ученые маги не разработали еще методов развития дара, принадлежащего Эшли. Ведь его способность — умение предсказывать результаты людских поступков — была самой малораспространенной среди магов. И поскольку колдовские законы асимметрии времени до сих пор не были постигнуты, этот вид Таланта не мог быть доведен до той степени надежности, которой достигали прочие Таланты.

У командора бывали случайные вспышки способности к предвидению, но он понятия не имел, когда они придут и сколько времени будут продолжаться.

Однако, как любой умный человек, наделенный интуицией, командор Эшли был способен действовать, опираясь на нее.

Он вдруг понял, что инстинктивно знает, где в следующее мгновение окажется заколдованный клинок врага. Черный волшебник, намеревавшийся убить Эшли, возможно, и имел на своей стороне чрезвычайно развитый Талант, но как он мог противостоять предвидению!

Поняв это, Эшли больше не пытался смотреть ни на вражеский клинок, ни на сжимающую его руку. Теперь глаза командора следили за телом противника.

Оно передвигалось из одной позиции в другую, будто копировало эскизы из учебника для начинающих фехтовальщиков. Эшли мог вообще закрыть глаза: он все равно знал, что сейчас делает враг.