Вообще-то, в их роду Сила всегда передавалась по женской линии. Сколько легенды и иные изустные предания говорят, среди детей ведьмы всегда находилась дочь - одна, особенная. Только вот с внучком эдакая закавыка вышла. Феномен, учёно говоря. Может, четвертушка эльфской крови боком вышла, может ещё что. Потому все окрестные ведьмы от полуденных гор до студёного окияна на полуночи со вполне понятным жаром обсуждали это известие. И многие, если не все, хоть раз да заглянули в гости к дочери. Или сюда, когда та уезжала по делам, и ревнивый бабкин глаз присматривал за оставленным ей на попечение резвым и любознательным мальчишкой.
В щёку волшебника мягко толкнул воздух. Молодая и чертовски бы при других обстоятельствах пригожая девица усмехнулась своим думам. А когда малыш вошёл в возраст - сколько споров было, даже чуть до драки не дошло. За право распечатать парнишку да научить всяким таинствам, девки едва волосы друг дружке не повырывали. Ведь именно в первый раз много, очень много начинает понимать не только человек, но будущий маг в особенности. И знал бы внучок, сколько смазливых ведьмочек после свиданий тайком выносили его детей… от гордости помер бы. Да ну, лучше ему не ведать о том…
- Знаешь, как вы с той остроухой стервью уехали, крутились тут… всякие, - Селина сделала нехорошую мордашку. - Да только не вынюхали ничего, следок ты знатно запутал. А вот потом…
Она вздохнула легонько, вспушив волосы внука.
- Потом приезжала одна… сияла что твой брульянт на солнце. Белая, сильная аж зубы от зависти сводило. Ну, кой-какие старые премудрости ей всё же оказались неведомы - я втихомолку ей глазоньки синие и отвела. В общем, тоже уехала не солоно пописавши, - Селина улыбнулась своей шуточке, а потом и вовсе засмеялась чистым колокольчиком, вторя хохоту внука.
Сверху, от притаившейся в глухой чащобе избушки притопотала ламия. Хоть и неслышно ступала она изящными ножками по мягкой лесной подстилке - но подобными хитростями владеющего магией не провести. Уже привычно, бессознательно раскидывается вокруг Сеть. Или разливается аура, или рассылаются космы легчайшего колдовского тумана, не видного глазом - всяк обезопасивается по-своему.
- Ну вот, смеются тут. А мне там что, с коровой и козами любезничать?
Ариэла старательно пыталась ворчать, однако одного только взгляда в эти смеющиеся глаза-огоньки оказывалось достаточно, чтобы не удержаться от ответной улыбки. Ламия от избытка хорошего настроения весело пританцовывала даже на месте. Сидением на каком-то подозрительном, невесть отчего и зачем упавшем дереве она не прельстилась, зато шагнула к речке и, грациозно наклонившись, всмотрелась в её тёмные воды.
- Хм-м, а и в самом деле хорошая эта… Эсвирь, говорите? А искупаться мне тут можно?
Бабуля покачала головой, по деревенской привычке прикрывая концом наброшенного на плечи платка кривящиеся в попытке сдержать смех губы.
- Ох и коза-дереза, ох и вертихвостка. Даже странно, что ты таку кралю не огулял… да не вертись, егоза! Дай мне тебя рассмотреть…
Бесцеремонно, со всех сторон осмотрев и даже пощупав оторопевшую от этакой напористости ламию, Селина напоследок с любопытством потеребила возмущённо трепыхнувшийся в её пальцах хвостик.
- Надо же, всё при всём. И даже чуток Силы есть - хотя и маловато для толковой ведьмы.
Ну да. Пару-тройку сюрпризов магического свойства Ариэла недругам преподнести бы смогла. Несколькими вполне полезными в повседневной жизни умениями она тоже обладала. Это помимо основного предназначения, так сказать. А если надо больше… маменьке-Верайль только намекни - она такие дела любит и умеет.
- Ого, точь-в-точь как маман выразилась! - ламия хоть и повозмущалась немного таким со своей персоной обращением, но особо разоряться не стала. У женщин своя логика, непонятная уму и здравому смыслу. Она даже не возмутилась, когда Селина поощрительно шлёпнула её по тому месту, которое язык так и порывался назвать словом попка, и с визгом помчалась в воду.
Волшебник вдумчиво поднял глаза к небу. Посчитал немного, улыбнулся.
- А ведь, сейчас ледники в горах тают. Как раз эта вода в речке и есть? - и получив утвердительный кивок многомудрой бабушки, принялся раздеваться.
Если весело плещущаяся в реке ламия вздымала множество мелких брызг, то когда в воду влетел Валлентайн, столб воды взлетел едва ли не выше печально склонившихся верб.
- Детвора, - чуть скептически выразила своё мнение стоящая на берегу ведьма.
Затем одим глазом заглянула в своё отражение в слегка взволнованной реке. Чтобы оно, да ещё и в текучей воде, соврало? Из реки на Селину смотрела едва сдерживающая смех чернобровая красавица, а потому она решительно тряхнула головой, кивнула своей двойняшке и тут же дёрнула шнуровку на вороте блузы. Молодость тела - это здорово! А насчёт души… да куда ж она денется?
В воду ведьма зашла медленно, степенно, словно помня ещё о былом. Но река способна унести и не такие печали. Долгие века спала вода во хладе горных льдов - с тем, чтобы однажды проснуться под жаркими лучами и потечь вниз, в каждой своей капле ещё неся память о вечном покое.
В конце концов, всю рыбёшку и прочую мелкую живность таки распугали далеко вокруг. Потом троица угомонилась, да и вечер уж вон, из-за лесных макушек даже выглянул и принялся нескромно подсматривать надгрызенный серпик любопытной луны.
Ариэла плыла как-то на первый взгляд неловко - но куда быстрее ведьмы, хоть и немного уступала рассекающему воду как фрегат волшебнику. На берегу Селина чуть застеснялась было - но Валлентайн не стал пялиться на вполне заслуживающих самых нежных взглядов и не только девиц, а быстро организовал что-то вроде шустрого и горячего вихря, который обернул тела щекочущим теплом и даже высушил волосы.
- Неплохо, - Селина с великим одобрением восприняла это заклинание и тут же послала ламию за чистой сорочкой.
Та поворчала для виду, но проворно помчалась в избу, задорно виляя ставшим лохматым хвостиком. Ведьма проводила её непонятным взглядом, а затем вздохнула.
- Хорошая девчонка, только не будет ей счастья в жизни. Вижу, а что - не знаю. Думаешь, сумеешь уберечь? - взгляд её отчего-то никак не хотел встречаться с глазами внука.
- Постараюсь, - честно ответил волшебник. Он кивнул, хотя и прекрасно осознавал, что против случайностей никакие меры или умения не спасут.
Как обычно, ламия принеслась сломя голову. Вот ведь, вечно лётает как угорелая, и всё ей нипочём… однако на берегу её копытца предательски заскользили в волглой траве. И едва успев швырнуть в людей принесённую одежду, ламия с достойным кисти живописца великолепием рухнула в прибрежную муляку.
