— Я в чём-то провинилась, Повелитель?
Не будь император столь близко знаком с Ярини, безоговорочно поверил бы в душевное раскаяние. Скептически хмыкнув, всмотрелся в работу Алессы. Вьюн выглядел как живой: гибкие стебельки уютно примостились в зазорах лепнины, расходясь по потолку резными листьями, бледно-лиловые звёздочки цветов так и тянуло понюхать.
Аристан задумчиво потёр подбородок.
* * *
— Я сказал, что буду сдавать на «отлично». Завтра.
— И чего ты волнуешься? Ты же «Богослово» назубок знаешь.
— Я забы-ы-ыл! — аватар стукнулся головой о столешницу. — Не видать мне диплома с отличием как своих ушей!
— Ну-ка, в зеркало посмотри!
Вилль машинально глянул и вопросительно задрал бровь.
— Уши увидел? Значит, всё получится!
— Завтра пятница… В понедельник, в первый день зимы я проведу своё первое занятие… Это знак свыше… — фанатично блестя глазами, прошептал Вилль.
Алесса молча отсчитала сорок капель пустырника.
* * *
Сухопарый мужчина, поседевший раньше времени до кипенной белизны, пытливо и остро глянул из-под кустистых серых бровей.
— Так какой меч был орудием святого Бахмута Твареборца?
— Серебряный… — тоскливо протянул экзаменуемый.
— Истина, чадо, — тонкие бледные пальцы раскрыли зачётку. Вилль напрягся, но Венедикт просто интересовался успеваемостью. — Тебя возмущает, что это расходится с общепринятой действительностью?
— Нет.
Конечно, возмущало! Хоть орясину из серебра скуй, против хорошего закалённого клинка и пары минут не продержится, а у иной нечисти что шкура, что когти покрепче стали будут.
— И напрасно возмущает, — Венедикт будто не расслышал. — Ты по горячности лет своих всему ищешь объяснение да подтверждение. Вера и всё, связанное с ней, доказательств подлинности не требует. Это — аксиома. Тот меч мог быть выкован хоть из болотного железа, но в руках святого очистился, воссиял и поверг исчадия Бездны не хуже серебряного. Как те сбитые из досок треуглы, что мы несли вслед за стягами принца Аристана. И люди верили — Бог поможет, и шли за нами. И победила истина.
Зачётка дразнилась исписанным разворотом. Все графы заполнены, отметки отличные, только в двух клетках не хватало нескольких букв и доказательства их подлинности.
Вилль поднял недоумевающий взгляд:
— Вы участвовали в Алой Волне?
— Все мы были на той войне, кто с мечом, кто с верой. Только меч может сломаться или затупиться, а истинная вера — никогда. И в смутные времена, когда клинки иззубрены, а надежда гаснет, народ обращается к вере. Тяни, чадо! — великодушно разрешил Венедикт, как колдун пошевелив пальцами над россыпью бумажных прямоугольников. Ровно тридцать.
Зажмурившись, студиозус нашарил свой рок.
— Наречённая имеется?
— Э-э…
— Отвечай, чадо. На экзамене сидишь, не на допросе героя строишь.
— Да, в общем…
— Плохо, что сомневаешься, чадо, ибо сомнение ведёт к блуду великому. Какой это грех?
— Четвёртый.
— А вот это хорошо. Хорошо, что помнишь. Как молвил Иллиатар Созидатель, во свете ученье, во тьме…
Размноженье, чуть не ляпнул экзаменуемый, да вовремя сдержался:
— Заблужденье.
— Верно, чадо. Мы живём в Сером Царствии и постоянно колеблемся между Светом и Тьмой, между истиной и заблуждением. Наша дорога — дорога постоянных распутий, но тупиков на ней нет. Выбор есть всегда, и он — за нами.
— Теофан Улесс говорил то же самое… — бывший капитан против воли поморщился.
— А? — переспросил Венедикт.
— Некромант из моего родного города. Он убивал людей, прикрываясь саном.
— Грех-то какой… — сдвинув брови, отстранённо пробормотал жрец Триединого.
— Непростительный… Господин Венедикт?
Ясные очи проснувшегося экзаменатора улыбнулись полумесяцами, от уголков разбежались паутинки морщин. Вдоль позвоночника Вилля заструился тревожный холодок.
— Итак, чадо…
* * *
Когда Алесса предложила пойти с другом в качестве моральной поддержки, тот сопротивлялся, но вяло, и победа осталась за кошкой. Вилль спустился по ступеням в полуобморочном состоянии, хлопнулся на колени, уткнулся лицом в живот девушки и благоговейно прошептал:
— Отлично…
Науми потрепала его по ушам, с трудом подавив желание оттаскать за оные. Аватар не боялся демонов, очертя голову, бросался в схватку с превосходящим по силе противником, разгромил лабораторию магов, но накануне экзамена здорово перетрусил.
Несколько мальчишек помладше Алессы наблюдали сцену с раскрытыми ртами.
— Богослово сдал. Четвёртый курс, — пояснила девушка.
По её же инициативе сочли повод замечательным для отмечания: стартовали в трактире, потом купили вина и завалились к друзьям, причём, у Вилля настроение поднялось настолько, что он, забывшись, привычным жестом обнял подругу за талию. Встречала их Веррея и заваленный ветошью таз посреди гостиной.
— Паркет жалко. Временно пушистик отложил поиски философского зелья и целиком посвятил себя подготовке к фейерверку на Ярицу. Нас, увы, тоже… Да вы сами послушайте! — подманив друзей, демоница приоткрыла дверь, изнутри обитую металлическими пластинами.
Из подвала, вместе с вонью химикатов, донёсся полуразборчивый шепоток-скороговорка, положенный на незамысловатый мотивчик:
— Что для счастья нужно
Маленькой лисичке:
Щепоть соды в кружке,
Горсточку солички,
Элементик вкатимПорошкообразный.
Будет на закате
У людишек праздник!
Добавляем серу,
Всё перетираем.
Компонентов в меру,
Смело поджигаем…
Кхм… Клейстер забыл… Ложи-ись!!!
Стёкла чудом уцелели. Дом содрогнулся до основания; люстра сорвалась с крючка и ловко шлёпнулась в таз, громыхнув пошибче салюта; из-за двери полыхнуло так, будто в подвале народилось солнышко. Потянуло едким дымом и палёной шерстью.
— По-моему, у нашей лисички опять рыльце в золе. Который день живём как на вулкане! — оторвав голову от пола, пожаловалась демоница.
Зима 1422 года шла на убыль, и вьюга ярилась через день. Морозы уже отзвенели, что, с одной стороны, было путешественникам на руку, а с другой — значительно сбавляло скорость: копыта коня вязли, мокрый снег налипал на колёса, и кибитка ползла еле-еле, от укрытия к укрытию. До поселений оставалось несколько дней пути…
Сильный порыв швырнул в лицо горстью снега, запорошив глаза, сбив дыхание; вороньим крылом захлопал оборвавшийся край полога. Натянув вожжи, мужчина остановил полусонного коня, спрыгнул, провалившись по голень, приладил на место отставший войлок, проверил остальные крепления, а, вернувшись, не сдержался и заглянул внутрь. В полутьме кибитки фосфором блеснули хищные зрачки. Узнав человека, кот замурлыкал.
