— Благодарю, мэтр, — взял бутылочку Курдамоль. — О, да я узнаю этот ярлык! Сварено мэтром Аканастазисом — мы с ним вместе учились на трансмутационном.
— Да, у него собственное дело — производит магические клеи, лаки и краски, — подтвердил Мерзопак. — Постоянно у него закупаемся, фирма надежная.
— Рад, что у него все хорошо. А у вас как дела, мэтр Мерзопак?
— Называйте меня просто дедушкой. У меня тоже все хорошо. Кстати, мэтр, а вы все еще не стали жертвой несчастного случая?
— К вашему сожалению — нет.
— Это плохо.
— Почему же плохо, дедушка? — удивился Бельзедор.
— Как это почему? — вскинулся Мерзопак, — Если в лаборатории мэтра произойдет несчастный случай, он станет намного безумнее и эффективнее. Я повторял и буду повторять, что настоящий гений на службе Темного Властелина должен быть конченым психом. И глазом еще вот так дергать, знаете?…
— Это, конечно, верно… — промямлил Курдамоль. — Но я чуточку опасаюсь…
— Чего вам опасаться, мэтр?
— А что, если несчастный случай получится… чересчур несчастным? Я ведь могу погибнуть.
— Не переживайте насчет этого, мэтр, у нас отличные некроманты.
— Да, верно, я мог бы стать личем… — задумался Курдамоль. — Думаю, у меня хватит квалификации, чтобы провести необходимые ритуалы…
— Подумайте об этом, мэтр, — посоветовал Мерзопак, — А мы вас всегда поддержим советом и добрым словом.
Тем временем принцессы Дарен и Ньенна сидели под одним одеялом и вполголоса рассказывали друг другу страшные истории. По коже у обеих бежал морозец, они обливались потом, но почему-то не могли остановиться. Очень уж атмосфера способствовала — глухая ночь, зловещий пейзаж за окном и подозрительные шумы из-за двери.
— …Гаринек и Подрубка замерли в ужасе, — свистящим шепотом рассказывала Дарен. — Шаги стихли, и они поняли, что Оно стоит уже на крыльце…
И тут дверь распахнулась. Дарен и Ньенна какой-то миг смотрели на великана в маске, а потом истошно завопили.
— А-а-а-а-а-а-а-а!!!
— А-а-а-а-а-а-а-а!!!
— У-у-у-у-у-у-у-у!!! — присоединился третий голос.
— Дедушка Мерзопак, вы-то зачем орете? — приподнял бровь Бельзедор, зажигая свет.
— Для нагнетания атмосферы! — гордо ответил тот.
Принцессы захлопали глазами. До них дошло, что с этим чудовищем они уже знакомы.
— Ло… лорд Бельзедор?… — слабым голосом спросила Ньенна. — Это вы?…
— Ты какого кира сюда вломился?! — плачущим голосом выкрикнула Дарен. — И почему у тебя трусы на голове?!
— Это не трусы, а маска, — объяснил Бельзедор, — Видите дырки для глаз? И я не один, со мной вот… мэтр Курдамоль… и дедушка Мерзопак…
— Приятно познакомиться, — промямлил Курдамоль.
— Мир вам, девушки! — весело ухмыльнулся Мерзопак, сальными глазами осматривая принцесс, — Не хотите увидеть немного моей магии?
Дарен запоздало сообразила, что на ней только ночная рубашка. Поискав глазами, она схватила с ночного столика графин и швырнула в гнусно скалящегося старика. Мерзопак резко крутанулся вокруг своей оси и отбил графин тростью.
Бельзедор приподнял брови — он мог поклясться, что трости у дедушки Мерзопака не было. Впрочем, он постоянно доставал вещи неизвестно откуда — самые разные вещи, от заряженных арбалетов до живых поросят.
— Извините, что мы вас потревожили, — сказал Бельзедор, — Просто хотели убедиться, что вы удобно устроились.
— Но почему среди ночи?! — возмутилась Дарен.
— Это дедушка Мерзопак предложил, — пожал плечами Бельзедор. — Наверное, и вправду не очень хорошая идея, но теперь уже поздно. Пойдемте, мэтр Курдамоль, я отведу вас в вашу лабораторию. Дедушка, вы идете?…
— Нет, я останусь, — на цыпочках вбежал внутрь Мерзопак. — Как насчет поиграть в фанты, девушки? Проигравший снимает с себя…
— Пошел вон!!! — выхватила кинжал Дарен.
Ньенна, которой все это тоже ужасно не нравилось, решила помочь новой подруге и робко взялась за пику. Дарен одобрительно ей кивнула и ринулась на веселящегося Мерзопака — тот показывал язык, вертелся по всей комнате и вообще получал несказанное удовольствие от происходящего.
Примерно через минуту, доведя Дарен и Ньенну до белого каления, Мерзопак выскочил наружу. Вооруженные принцессы выбежали за ним. Счастливый Мерзопак запрыгал по коридору, радостно приговаривая:
— Какая прелесть — меня преследуют две очаровательные девушки! Ах, какой же я несносный шалун!
Бельзедор потер пальцами щеку, разглядывая собравшихся. Сегодня Темный Властелин проводил аудиенцию — с самого утра в тронном зале толпились послы иностранных держав, просители, ходоки, прожектеры и просто любопытствующие. Справа раздавался скрежещущий звук — то белый кот точил когти о трон.
— Мр-мр-мр… — задумчиво приговаривал Леонард. — Мр-мр-мр…
— Слушай, мне всегда было интересно — зачем кошки всегда закапывают… ну, после себя? — спросил Бельзедор, разглядывая голубенький тазик с песком.
— Это освященный вечностью кошачий обычай, — сухо ответил Леонард, — Человеку не понять.
Иностранных послов сегодня собралось довольно много — все-таки они больше десяти лун не имели возможности засвидетельствовать Властелину почтение. Они по очереди подходили к трону, низко кланялись, заверяли в неизменном уважении и подносили подарки. К Темному Властелину никак не можно явиться без драгоценного подарка.
Скупиться никто не скупился. Всяк хотел, чтобы Бельзедору понравился его дар, чтобы он удостоился милостивого кивка. Самым первым, например, ему преподнесли золотой трон, украшенный алмазами, — страшно представить, сколько подобное изделие могло стоить.
Этот трон приволокли послы из Эхидены. До сего момента Бельзедор не встречал живых кобринов и теперь с любопытством смотрел на этих людей-ящеров — худощавых, чешуйчатых, с холодными змеиными глазами, толстыми морщинистыми складками на шее, раздвоенными языками, колеблющимися во время речи.
— Мы кобрины, — прошипел глава посольства, — Мы очень древний народ. Из всех нынешних обитателей Парифата древнее нас только драконы…
Я рад за вас… — неуверенно кивнул Бельзедор и процедил уголком рта: — Зачем он мне это говорит?
— Не обращайте внимания, Властелин, — тихо ответил управляющий, — Для кобринов это что-то вроде мантры. Они при каждом удобном случае напоминают, какие они древние.
— Почему?
— Потому что, кроме этого, им похвастаться нечем. Ныне кобрины — увядающее, не слишком влиятельное племя. Все, что у них осталось, — память о былом величии. Это, увы, характерно для многих изначальных народов…
