- Достаточно того, что есть, - он поднял голову, огляделся: - Вот что… - его взгляд остановился на сыне Лиса и Лины. - Парень, постарайся отыскать девочку.
Это не просто - она может быть где угодно, с одинаковой вероятностью в храме и на приграничье.
- Я постараюсь! - кивнул Ла. Он был полон решимости и ни на мгновение не сомневался, что выполнит приказ Хранителя. "Надо будет позвать остальных. И выпросить у отца оленя. Верхом будет быстрее… Во всяком случае, иначе до приграничья придется добираться целый день… Кто-то поскачет, кто-то пойдет в храм, кто-то будет рыскать по улицам… Ладно, разберемся!" -Если тебе нужна будет помощь друзей, - маг словно почел его мысли, - позови их.
Но ничего не рассказывай. Просто скажи: нужно найти девочку. Незачем кому-то еще знать, что здесь произошло. Я не хочу, чтобы ее наказали за то, в чем она, в сущности, не виновата.
- Конечно!
- Ты тоже перестань думать о наказании.
- Я…
- Ты ни в чем не виноват. Все, что произошло, случилось по воле Губителя. Это снимает всякую вину с тех, кто стал невольным орудием в Его руках. Потому что человек не может сопротивляться воле небожителя.
- Но… - юноша болезненно поморщился. Так то оно так. Но Губитель не коснется невинных. И если Он обратил на них с Мати Свой взгляд, значит…
- Все, Ла, - не дал ему ничего больше сказать Гор. - Остальное потом, - он не отказывался отвечать на вопросы, просто давал понять - сейчас для них не время.
- Ступай… Лигрен, - Гор перевел взгляд на раба, - возвращайся в караван.
- Хозяин, что я должен делать?
- Молчать. Никому ни слова. Даже если от тебя будут требовать ответа, - сказав это, он поднялся с камня.
- А… - в глазах раба читался вопрос: "И это все? Но… Я могу помочь! Я многое знаю, и…" Почувствовав это, маг негромко добавил:
- Ты понадобишься позже.
Погасшие было глаза лекаря тотчас вспыхнули радостью. С губ сорвался вздох облегчения: он мог быть полезен!
- Вот что… Парень, - окликнул он успевшего отойти на несколько шагов юношу, - меня не будет некоторое время. Если кто-то станет спрашивать, скажи, я пошел в храм. Мне нужно поговорить с Хранительницей города.
- Но мы… Завтра караван уходим в снега…? - Ла и сам не знал, что вкладывал в эти слова - вопрос или утверждение. С одной стороны, так должно было быть, но с другой - то, что сказала Мати… Не могла же она придумать все это!
- К тому времени я вернусь.
Никогда еще она не чувствовала себя такой свободной - от печалей, забот, обязанностей… Все заменил совершенный в своей чистоте покой, а город, оставшийся внизу, там, куда сыпались ледяные искры, выбиваемые из пустоты копытами снежного духа, представлялся всего лишь рисунком на куске бумаги, который можно свернуть в свиток и убрать в сундук, до других времен.
Ничто не трогало душу. Потому что на самом деле ничего не было - ни этого мира, ни ее самой. Только покой и струящиеся, словно вода сквозь пальцы, слова:
Не тоскуй о былом, не грусти,
На свободу свой дух отпусти,
Не неволь птицу-сердце мечтой,
Коей нет исполнения. Постой
На краю и шагни в тишину,
Вверив душу свою вздоху - сну.
Внизу золотые поля уже сменились садами, за которыми темно-зеленой стеной встал лес. Запахло свежестью снегов, чей таинственный шепот доносили до слуха на своих призрачных крыльях ветра. А взгляд уже искал у горизонта белый полог пустыни, в которую так рвался дух, полагая, что только там возможно достичь полного совершенства и стать, наконец, частью того целого, что простилается до бесконечности. Мати зевнула, прикрыв на миг глаза. Она наслаждалась полетом, качаясь на волнах ветра, словно на руках у матери, забота которой, шуршащее дыхание окружало со всем сторон, спеленав мягким одеялом из пушистого хлопка…
- Я часть тебя, ты - часть меня,
Нет больше хлада и огня… - зашептали ее губы слова, в которые духу так хотелось верить.
Бежавший по улице мальчонка лет пяти, следя за полетом бабочки поднял взгляд к небесам - и остановился с закинутой головой и открытым от удивления ртом.
- Мама, мама! - спустя мгновение, он сорвался с места, бросился к успевшей уйти чуть вперед женщине. - По небу летит серый конь, а на нем - какая-то тетенька!
Горожанка остановилась, с усталым укором взглянула на сына:
- Что ты там еще выдумал!
- Я не выдумал!
- Перестань! - она взяла его за руку, потянула за собой. - Пойдем скорее. Мы и так уже опаздываем!
- Но мама! - он упирался, пытаясь вырвать свою маленькую ручку из ее широкой ладони, одновременно пальцем тыча вверх.
- Ну что, что? - кто бы знал, как ей это все надоело! С утра и до вечера, с вечера и до утра! Верно ей говорили служители: ничего хорошего от позднего ребенка не будет - одна сплошная морока. Ан нет, не послушалась! Как же, захотелось маленького - больше ни о чем и думать не могла…
Однако, она все-таки посмотрела в ту сторону, куда указывал сын.
- Это всего лишь облако, - скользнув взглядом по бледно-серому сгустку в небесах, проговорила она. - Идем же!
Следом за ними шла молодая служительница. Она никуда не торопилась и была очень любопытна. Поэтому, отойдя чуть в сторону, поближе к стенам домов, чтобы не стоять на пути прохожих, она остановилась, оглядела простор небес и, отыскав необычное облако, пригляделась к нему. И вынуждена была признать, что оно весьма необычно.
"Действительно, - подумала она, - девушка, скачущая на воздушном коне… Два призрака? Посреди дня? Нет, сейчас не их время. Но тогда кто? Духи? Он - может быть, а она… Она плотная, не прозрачная… Хотя… - ей показалось, что очертания всадницы стали тускнеть. Сквозь нее уже можно было разглядеть взмывавшую в небеса точеную башенку храма. И вообще, казалось - еще немного, и вместо двух духов останется один - единый, единственный. - Ладно, - она решительно мотнула головой, заставляя себя опуститься с небес на землю. - Нужно рассказать сестрам. И поскорее. Пока облако не покинуло город. Иначе они его не увидят и не поверят в мой рассказ, ведь чего нет, того и не было…" А Мати продолжала свой воздушный путь, который казался ей стремительным бегом, в то время как с земли был похож скорее на медленное скольжение. Впрочем - быстро или нет - ей было все равно. Какая разница? Ведь в пустоте нет времени. Незачем спешить. Да и некуда.
Ее тело… Руки и ноги… Нет, уже - копыта духа-коня. Распущенные волосы переплелись с прядями гривы. Казалось, еще немного, и…
Но когда до границы оазиса оставалось всего несколько мгновений, сердце в груди вдруг защемило. Непонятное чувство, не имевшее объяснения, будучи единственным в целом свете, заполнило собой все тело, пронзив такой болью, что на мгновение девушка потеряла сознание, а с губ сорвался крик.
