— Я решил, что, раз ты так занят дипломатическими реверансами, что не можешь уделить другу причитающееся ему время… навещу-ка я тебя сам, — это жизнерадостное сообщение сопровождается извлечением из-под орада кожаного футляра с набором гребней, ножей и прочих инструментов, владеть которыми каждый дар умеет с детства, баночек с мазью и пульверизатора с обезболивающим гелем. Весь арсенал ухода за линяющими крыльями бодро выстраивается на столе и начинает наступление на лорд-канцлера.
— Помощь страдающим друзьям… — тяжелая щетка с костяной ручкой отодвигает свиток с программой завтрашнего развлечения гостей с Земли.
— …является первым долгом и обязанностью… — отворачивается и катится по столу, посланная щелчком в направлении чернильницы, крышечка от баночки с мазью.
— …каждого благородного дара Аккалабата… — сама баночка с душистым, вязким содержимым устанавливается прямо под носом лорд-канцлера на очередном проекте договора.
— Конечно, если этот благородный дар… — острые металлические зубцы расчески впиваются в столешницу в нескольких миллиметрах от его руки.
— …не совершенная скотина… — гибкое лезвие вонзается по соседству с расческой.
— …полностью погрязшая в придворных интригах.
Сид едва успевает заслониться толстым фолиантом по государственному праву Империи от зловещего пшикания пульверизатора, направленного прямо ему в нос.
— Знаешь что? — мстительно произносит он, прочихавшись. — С таким хамом, как ты, даже не хочется делиться весьма интересными наблюдениями, которые я сделал вчера во время визита на корабль Конфедерации.
— Ну и не делись. Жадина.
— Ну и не поделюсь.
Хьелль уже смахнул в сторону все важные и неважные бумаги и, обнажившись до пояса, удобно устроился на столе спиной к Сиду. Спина и крылья выглядят хоть и не безупречно, но ухоженными. Однако Сид не выдерживает:
— Слушай, ты восьмилетнего мальчишку нашел из военного корпуса тебе перья раздергивать? Или слепого итано с полным нарушением координации движений?
Ловкие ладони разминают поднимающие крыло мышцы, соскальзывают на опускающие, больно пощипывают сухожилия у основания несущей поверхности. Маленькие щипчики выдергивают остатки старого оперения, шпатель втирает обезболивающую мазь. Все время процедуры Хьелль благодарно постанывает, а лорд-канцлер, не переставая, брюзжит. Плотная и эластичная серая поверхность под пальцами кажется не такой эластичной, как положено, синяки и кровоподтеки на спине выглядят расползшимися больше, чем всегда.
— Какая бездарь тебя так расчесала?
— Ревнуешь?
— Иди к Чахи под хвост.
— Ревнуешь. Так что ты пронаблюдал на корабле у землян?
Все, на что у лорд-канцлера хватает твердости, это выдержать трехминутную паузу, пока он сбрасывает результаты своей деятельности в мусорную корзину и аккуратно завинчивает баночки-крышечки.
— Кто, ты думаешь, командует у них отрядом боевого обеспечения? — наконец, выдает он.
Хьелль в хорошем настроении и даже расположен шутить.
— Прекрасная Лулулла, естественно. Воскресшая из мертвых и полная тайных помыслов.
— Ты почти угадал, — серьезно отвечает Сид.
— Разумеется. Я ее видел.
— Ты?
— Ну да. Явилась ко мне в белоснежном одеянии, вся прозрачная такая… в арочном переходе под обеденным залом… и говорит…
— Хьелль!
— И говорит: «Отдай мои бабьи цацки», — заканчивает лорд Дар-Халем, уворачиваясь от летящего ему в правый висок шпателя.
— Ты его видел, — констатирует лорд-канцлер.
— Я даже с ним разговаривал. Поминали твою злополучную лошадку с пушистым хвостом. Мы ее утопили в дворцовом пруду на Дилайне. Ты орал как резаный.
— Мне семь лет было.
— Все равно — не повод. Надо было делиться.
Лорд-канцлер еще несколько мгновений продолжает улыбаться детским воспоминаниям, потом серьезнеет.
— Хьелль, мы должны ему помочь.
— Как, Сид? У нас их нет.
— Я не уверен. Во всяком случае надо постараться. Ты его руки видел? Ты представляешь себе, как их сдирали? Браслеты лордов Дилайны. С ними же рождаются, они же до кости… — Сид сокрушенно обхватывает руками голову.
— У него уже в восемь лет их было не по пять штук на запястьях, как у большинства, а почти до локтя. Меня тошнит, когда я думаю, чем эти кольца надо было выламывать. Или вырезать. Из живого мяса. Неудивительно, что Тон ничего не помнит «после операции», как он выражается.
— А я не понимаю, почему земляне оставили его в живых. Их посольство было среди наиболее пострадавших в ту ночь, когда наши родственнички на Дилайне попытались одним махом избавиться от всех конфедератов на своей территории. Там спаслось полтора человека.
— Бред какой-то. По моим представлениям, они должны были ему голову снести, после всего, на что в ту ночь насмотрелись. И он стал у них служить в спецназе… Тоже не понимаю.
Сид некоторое время молчит, размышляя, потом поворачивается к другу и, нащупывая на зыбкой почве предположений и догадок точку опоры, спрашивает:
— Хьелль, а ты уверен, что Тон вообще в курсе, что тогда происходило? Ему же было лет двенадцать.
— Тринадцать. Он младше нас с тобой на три года. И это случилось через год после твоего возвращения с Когнаты. Помнишь, твой отец тогда достал пленку? И показывал тайно нам в своем кабинете. Полуразрушенный Акро-Чал…
— …На месте дворца — выжженная проплешина, ошметки жуткого вида, даже не хотелось думать, что это.
— Трупы на улицах. Обугленные стены посольств.
— На месте Ситийского — вообще ничего. Помню, меня впечатлило. Просто пустота. Прямоугольник покореженной земли вместо роскошного трехэтажного особняка.
— Покрытого тремя слоями брони и напичканного защитными системами снизу доверху.
— Вся дорога к космопорту была усеяна телами. Разодранными в клочья — в большинстве своем.
— Родственнички расстарались.
— Чуешь, мы с тобой истинные дары Аккалабата. Смакуем такие подробности.
— Ты это называешь «смакуем»?
— Эээ, — когда Сиду не нравится формулировка, он, как лошадь, старательно трясет головой, будто от этого неудачное слово вывалится из ушей. — А что нам еще остается, кроме как констатировать, что десять лет назад силы Конфедерации (конкретно — ситийский военный флот) прибыли на Дилайну для разрешения конфликта между ее народными массами (это слово лорд-канцлер произнес, словно речь шла о массах рвотных) и горсткой лордов, не желавших подпускать никого к управлению страной, разоривших ее подчистую, пьянствовавших и развратничавших без стыда и совести на глазах у оголодавшего пролетариата. Конфликт, конечно, разрешили, королеву засадили во дворце в почетном заточении, учредили что-то типа парламента. Лорды, конечно, заартачились и начали активировать браслеты. С испугу и перепою. Страшно подумать, какой там начался хаос, когда и время, и пространство поехали неизвестно куда и вместо нескольких десятков средневековых мечников выяснять отношения к конфедератам явились несколько десятков демонических конформов. Ты же видел, как это работает. Тон, надо отдать ему должное, уже в три года соображал, что может нас в таком виде замочить одной лапой. Наслаждался в одиночку. А представь себе землянина или, скажем, правоверного делихона, выросшего на определенных законах физики, которые они называют «фундаментальными». Вот просыпается он ночью в своем посольстве…
