Наконец, забили куранты, и Алексей принялся разливать шампанское. Заколка что-то спешно написала на бумажке, подожгла ее и кинула в бокал, на что парень только усмехнулся.
— Что загадала? — спросил он, после того, как они выпили.
— Не скажу, секрет, — ответила она. — Магия не сработает, если рассказать. Вроде такой взрослый, а элементарных вещей не знаешь.
— Ох уж эти ваши суеверия, — сказал Алексей.
— Ну, разве это не дает свою атмосферу? Это традиция. Как новогодний поцелуй, — сказала рыжая девушка, лукаво улыбаясь.
Ну и кто такой Алексей Тинов, чтобы нарушать традиции?
Ху Тао, 50-летний безработный китаец, медленно шел по ярко освещенной улице. Он помнил эту дорогу еще тогда, когда здесь не было ни единого фонаря. В детстве он бежал домой сломя голову, боясь надолго задержаться здесь. Сначала банальный страх темноты, потом — разгулявшаяся преступность. За 50 лет Ху Тао успел увидеть многое на этой улице: от наркоторговли до убийств. Но примерно 20 лет назад власти решили осветить эти старые районы. Новый Китай, многоэтажный Китай всегда был на первом месте. Он был лицом, его видели иностранцы. А их Китай — старый и потасканный — никому не был нужен долгое время.
В пакете у Ху Тао болтался набор свиных ребер, пачка риса и пара бутылок Циндао. Это была любимая еда немолодого китайца. Натуральную еду доставать было сложнее и сложнее с каждым годом, но его товарищ держал свиней. Но он старел, как и сам Ху Тао, и скоро он оставит свой маленький бизнес. Его дети не хотели заниматься чем-то таким грязным, как выращивание свиней. Они все были там — в другом Китае, ушедшем далеко вперед. Сам Ху Тао давно бросил работу. Он продал все имущество, кроме дома, даже свой автомобиль, и отдал половину своих денег детям. Остального было достаточно, чтобы прожить безбедную старость.
Его дом когда-то был на окраине, а сейчас — в самом центре района. Дома было темно, Ху Тао жил один. Жена умерла десять лет назад, а двое детей жили своей жизнью. Иногда они навещали его, он был тем, кто их вырастил. Ху Тао был рад, что у них все хорошо, что их жизнь бьет ключом. Вот только его ключ жизни давно иссяк.
В комнате Ху Тао была собрана большая библиотека бумажных книг. Одни были потрепанными, другие, наоборот, выглядели только напечатанными. Все эти книги были китайскими романами, в основном в жанре уся или санься. Ими Ху Тао увлекся еще в молодости. Жена в прошлом не понимала этого увлечения, но не имела ничего против. Дети и сейчас, приходя в гости, кидали на полки с книгами странные взгляды. Друзья Ху Тао не раз пытались доказать ему, что подобная литература — для подростков, ну уж точно не для взрослых людей, вроде него.
Однако, разубедить Ху Тао было не так просто. Эти книги его по-своему вдохновляли. В юности это было приятное чтиво на вечер, в годы семейной жизни — хобби, а сейчас для китайца эти романы стали той искрой, которая разожгла в нем что-то давно утраченное. Он перечитал все заново. Заказал кучу новых книг. Опять вернулся к некоторым старым. И тогда Ху Тао понял, что одних только книг ему не хватит. Ему нужны приключения.
В тот момент жизни на глаза попалась реклама новой игры с полным погружением. «Путь Героя 2» выглядела интересным проектом, а главное, имела за собой историю. Первая часть здорово нашумела в медиа-пространстве, даже далекий от игр Ху Тао слышал о гильдии «Стазис». Китаец присоединился к бета-тесту и попробовал несколько популярных видов оружия из санься на практике. В конечном итоге, Ху Тао остановился на копье, тогда и появился его странный ник — Бог Копья. Мужчина поставил перед собой цель — стать лучшим копейщиком в игре, не останавливаясь ни перед чем.
— Хорошо стреляете.
— Спасибо, — ответил Низам, широко улыбаясь. У него в руках был автомат Калашникова, и сейчас он находился в подземном тире. Солдаты их армии чаще практиковались в стрельбе на наружном стрельбище, а многие первый раз в жизни стреляли из оружия только в своем первом бою. В общем, качество подготовки военнослужащих здесь сильно страдало.
Подземный тир, который раньше был каким-то гигантским ангаром, использовали местные штабисты, танкисты, экипажи ТОМов, летчики. Ну и офицерский состав — от младшего до самого что ни на есть высшего. Сюда же разрешили ходить и Низаму, как особо ценному специалисту.
— Пойду я, — сказал парень, оставляя оружие на столе возле похвалившего его офицера. Тот только махнул рукой на прощение.
До дома Низам добрался минут за пятнадцать. Он приносил много пользы армии, и она его стимулировала всеми возможными средствами. То, сколько техники сейчас стояло у парня в его небольшом доме, поражало воображение. Что-то Низам использовал постоянно, своего рода «рабочие лошадки». Что-то он взял попробовать, а что-то забрал со склада, чтобы настроить по-человечески и вернуть обратно. Парень любил деньги, но работал не только ради них.
Раздался стук в дверь.
— Войдите.
Это были два солдата, которых до этого Низам не видел. Здесь были тысячи солдат, а парень знал только жалкую горстку, в основном — техников.
— Вы поедете с нами на базу в Дамаск. Там нужны ваши навыки, — сказал один из солдат.
— Специалистов хватает, зачем я? — внутренне напрягся Низам. Он помогал армии, но не состоял в ней.
— Нужны именно вы. Это приказ штаба.
— А что, если я не захочу?
— Мы будем вынуждены применить силу.
Второй солдат поднял автомат, направив дуло в сторону Низама. Теперь было не до шуток. Парень знал, что его не убьют, но это не значит, что его не могут бить, верно? И простреленная нога или рука вряд ли приведет к смерти.
— Понял, собираюсь, — сказал Низам.
— Нет времени, пойдемте!
— Дайте хоть «переноску» возьму, — сказал парень. «Переносками» называли переносные компьютеры, нишу которых раньше занимали ноутбуки.
Недалеко от базы стояла артиллерия. В этот момент она начала стрелять, заглушив своей канонадой все возможные звуки. Подобное происходило почти каждый час, и Низам воспользовался шумом. Рядом с «переноской» лежал его пистолет, парень выхватил его и сделал несколько быстрых выстрелов.
Все-таки, это были не местные. Скорее всего, приехали из Дамаска, иначе бы не отвлеклись на артиллерию. Низам прожил здесь достаточно долго, чтобы почти не замечать ее. Теперь у него в квартире лежали два трупа. Парень выглянул в окно и увидел машину, на которой те приехали. Внедорожник старой модели, проходимость и надежность на уровне. Но работает на бензине.
Дальше все было по старой методике. Низам достал блок памяти из капсулы, собрал некоторую аппаратуру и вещи. Многое лежало в багажнике его пикапа, парень всегда был готов. Он думал, что придется убегать от наступающих персов, а в итоге приходится делать ноги от своих.
Радовало одно: все это было сделано спешно. На КПП парня пропустили без проволочек, его пропуск все еще действовал. Низам ехал прочь от Пальмиры. В Дамаск дорога для него была закрыта, для персов он был преступником. Поэтому, недолго думая, парень свернул в пустыню. Там находилась своего рода «серая» зона, полоса, которую не контролировала ни одна из сторон. Продукты у Низама были, пикап мог заряжаться сам — в пустыне солнца хоть отбавляй.
Бортовой компьютер пикапа вывел сообщение на экран. Специальный алгоритм, написанный Низамом, фильтровал информацию и показывал только что-то действительно важное. Оказалось, в ответ на артиллерийский обстрел с пальмирской базы, персы ударили чем-то серьезным. Послышались далекие взрывы, которые даже на расстоянии заставили Низама остановить автомобиль. Через некоторое время ударная волна слегка тряхнула пикап, но и только: ударопрочные стекла таким не выбьешь.
Там, за его спиной, погибли люди. Некоторых он знал, с некоторыми работал. Но Низам понимал, что эта ситуация больше положительная, чем отрицательная. Во-первых, он сам не попал под обстрел. Во-вторых, сейчас на базе было не до двух трупов в квартире программиста. Он был важным сотрудником, его быстро хватятся, но кто сейчас будет искать, куда он уехал? У них сейчас гораздо более серьезные проблемы. Но, рано или поздно, Низама начнут искать, поэтому нужно было решить, куда ехать.
