помогать в ремесле. Одна была загвоздка — знал он их немного, хотя сам любил время от времени что-нибудь создавать.
Примерно в середине лестницы, ведущей на третий этаж, появилась квадратная площадка метр на метр. От нее налево шел широкий коридор.
Поманив за собой девушку, демонолог миновал проход и оказался в будущей купальне, посреди которой располагался пустой прямоугольный бассейн. Наполнение и осушение не предусматривалось. В стенах зала имелись симметрично расположенные выемки, в которых можно было хранить принадлежности для мытья.
— Место для мытья? — С сомнением проговорила дочь Этира.
— Угадала.
— Откуда берется вода? Куда ее девать? Неужели наверх носить?
— Я призову и подчиню двух духов, они этим займутся.
— Фух… — Девушка тыльной стороной кисти стерла со лба несуществующий пот. — Я уж подумала, придется руками это делать.
— Магия, при достаточных знаниях и умении, значительно облегчает жизнь.
— Да уж, без помощи господина Террона, все это построить, наверное, невозможно. — Она обвела рукой все вокруг, закружившись на месте.
За три прошедших дня, Тирисфаль не переставал наблюдать восторг, рвущийся из девы наружу, как в этот момент. Её интересовало все. Она постоянно спрашивала и выпытывала. На второй день прознав, о чем же он постоянно пишет в книгах, попросила и себе одну пустышку.
Благодаря силе зрения, мужчина не раз наблюдал, как она убегает к себе, пока еще в комнату Инфей, чтобы переложить на бумагу его слова. Подобное рвение радовало, однако вместе с тем маг понимал — долго оно не продержится. Впрочем, это не мешало ему всякий раз поощрять девчонку за прилежность.
— Идем. — Положив руку на плечо ученицы, колдун мягко надавил и повел ее прочь, позволив себе улыбнуться под маской.
Было в Лиале нечто, напоминавшее ему самого себя, хоть эти фрагменты памяти и имели множество дыр. Своего детства и юношества он не помнил. Словно жизнь встретил уже взрослым человеком. Зато отчетливо запечатлелись радость и рвение при изучении первых формул заклинаний.
Путь на третий уровень завершился быстро.
Проведя девушку к комнате с левым ритуалом, способным поглощать жизненные силы и перерабатывать их под собственные нужды, чернокнижник остановился в дверном проеме. Раздавшийся восхищенный писк заставил его тихонько усмехнуться.
«Она не понимает, что видит, но радуется. Скоро это пройдет»
— Будь осторожна, не наступай на линии. — Произнес чаротворец, подталкивая деву вперед.
Войдя в центральную фигуру, круг резервуар, он ощутил, как по коже пробежали мурашки от навалившегося ощущения накопленной силы. Ее как раз хватило бы, чтобы полностью наполнить ауру. Непроизвольная, в некоторой степени инстинктивная, попытка втянуть магическую энергию аурой, в который раз не увенчалась успехом из-за раны на душе. Удерживать ману, поступающую напрямую внутрь внешней оболочки Искры, и то получалось с трудом.
— Итак. — Заговорил демонолог, не позволив своему настрою упасть. — Сиди в этом круге. — Он очертил пальцем границу. — Выходить нельзя. Старайся почувствовать ману вокруг себя. Как получится, попытайся притянуть её, захватить. Полностью полагайся на чувства и интуицию. Они подскажут верный путь.
— Поняла. — Лиала кивнула со всей серьезностью. — Вы будете наблюдать?
— Нет. Займусь своими делами на этом этаже. — Сделав несколько шагов назад, не глядя, Тирисфаль покинул пределы резервуара. — Можешь сесть, если будет удобнее. Стоять не обязательно. — Развернувшись, мужчина направился на выход. — Камни не трогай. Меня можешь тревожить только в случае беды.
— Поняла…
Покинув заклинательный покой, маг повернул голову влево, сквозь стену наблюдая за девушкой. Последовав его настоянию, она отошла на несколько шагов, подальше от турмалинов, и села к ним спиной.
Войдя в следующее помещение прямо по коридору, ранее используемое как узилище, колдун оперся спиной о правую стену. Уделив пятнадцать минут наблюдению, он убедился в отсутствии проблем. Магическая сила внутри круга колыхалась, то приливая к ауре его ученицы, то отступая. Сама она ничего не трогала, да и не шевелилась вовсе, закрыв глаза.
Кивнув самому себе, чернокнижник опустился на пол и поставил перед собой бездонную сумку. Отстегнув крепление крышки, прикрывавшей горловину, он пальцем правой руки оттянул специальное кольцо, подавая в него немного маны. Вслед за ним растянулась материя. Левая рука нырнула внутрь и тут же показалась снова, крепко держа огромную, по меркам всех остальных, молочно-белую друзу.
Поставив ее перед собой, чаротворец вытащил еще две души, куда меньшего размера.
Отставив в сторону сумку, демонолог поудобнее устроился на полу и обеими руками взялся за скованную Искру, прежде чем поднести ее к голове. Маска со скрежетом разошлась в стороны, образовав клыкастую пасть.
Тирисфаль совершил глубокий вдох, потянувшись к энергии души. Словно из-за прорвавшейся плотины, на него обрушился необузданный поток. Все лишние мысли из головы вытеснило. Все восприятие действительности сузилось до крошечного пяточка пространство, на котором существовал лишь он и поглощаемая душа. Ощущение течения времени исказилось.
В какой-то момент все резко оборвалось. Маг осознал себя. И это стало для него подобно сотрясающему удару молотом по голове. Он смотрел на опустевшие ладони совершенно потеряно.
— С мелочью легче. — Пробормотал он, с долей злости. Утрата контроля больно уколола.
Взяв по кристаллу, он перевел дыхание, подавляя негативные эмоции и еще раз уделяя свое внимание Лиале.
Настроившись на душу, что хранил внутри себя, колдун начал потихоньку тянуть из нее энергию и превращать ту в ману. Магическая сила ручейком потекла по ауре, впитываясь в книгу заклинаний, висевшую на поясе.
Образовав стабильный канал, мужчина легким движением мысли выбрал нужное заклинание. Под ним вспыхнул черный магический круг, частично заползя на стену за спиной.
Поле зрения чернокнижника заволокла тьма.
Мгновение спустя он осознал себя в облике духа, парящим над поверхностью пола в обширном зале.
Первым делом подлетев к постаменту со сферой, символизирующим душу, демонолог пытливо всмотрелся в ее поверхность, крайне медленно облетая по кругу. Его взор легко находил изменения в структуре. Пропали самые мелкие, почти ничтожные, трещинки. Те что покрупнее начали затягиваться.
Однако нашлась и бочка дегтя в капле меда, омрачавшая, казалось бы, начавшую налаживаться, ситуацию. Сместился баланс сущностей в пользу Тьмы. Совсем немного. Не более двух процентов от поверхности сферы.
— Последствия вмешательства Морены?
Зашипев ругательства, Тирисфаль обогнул пьедестал и подплыл к ростовым, обрамленным бронзой, зеркалам, за ним стоявшими.
Заглянув в левое, в котором жила человечность, он узрел жалкое зрелище. Мужчина, его отражение, он сам, сидел на полу, сгорбив спину. Его тело исхудало, ослабло. Из последних сил сущность удерживалась руками за подрагивающее колено, прижимаясь к нему грудью. Единственное, что удерживало ее от падения. Из зеркала сквозило отчаяние, страхом и болью. Но были в нем и упорство, надежда. Человечность сопротивлялась, не желая сдаваться.
Со смешанными чувствами отпрянув, дух проплыл к соседнему зеркалу, осторожно положив руку на камку.
В нем показалась фигура противоположная. Облаченная в темно-пурпурную робу, украшенную черной оконтовкой, с накинутым на голову капюшоном, она гордо парила, источая мощь и холодное торжество. Ноги, руки, как и любая иная плоть — отсутствовали. Из-под пол истекал мрак, стелясь туманом. За головой возвышалась конструкция, немного над ней возвышаясь.
— Корона консорта? — Будь колдун воплоти, его брови взлетели бы выше возможного предела. — Действительно, Она вмешалась лично… Оказала «знак внимания», чтоб его.
«Морена наделила меня своим благословением и прижала к ногтю одновременно. Больше мне от нее не скрыться… Нет-нет… я не мог от нее спрятаться с самого перерождения. Возможность жрать Искры и восстанавливаться за их счет — ни что иное, как следствие наделения даром. А оно появилось еще до восхода Кровавого Солнца. Блять!»
— И что делать? — В слух обронил чернокнижник, находясь в смятении. В памяти не находилось ответа на вопрос. Одно только мрачное предзнаменование.
«Все, на кого Тьма положила глаз — подохли. Само их дальнейшее существование наказание за Её разочарование»
— Жить. — Твердо, как и подобает установке к действию, произнес Тирисфаль. — Я должен жить. И начать восстанавливать человечность. Меньше убийств людей, тайн и тому подобного. Больше дел на благо человечества. И нужно совершить что-то героическое. Но прежде всего — начать активнее восстанавливать душу.
Кивнув самому себе, дух
