— Главная новость последнего времени — это конечно же — пираты… Я бы даже сказал, уж не обидятся на меня благородные судари — ваши, тооредаанские пираты. (Не удивляйтесь судари, у меня глаз наметан, так что я сразу понял откуда вы). Ибо кредонские купцы уверенны, что позволить Литруге вернуться в игру, да еще и сделать это столь неожиданно бодро и дерзко, можно было только с позволения вашего, судари, Короля!
И коли вы, судари позволите мне такую дерзость — скажу, что пираты эти, уже изрядно кредонским купцам подгадили. — Цены на импорт взлетели, а вот на экспорт — резко упали.
А поскольку едва ли не все товары, что мы перевозим на юг или запад, проходят через руки кредонских Домов и Компаний — они несут немалые убытки, и оттого пребывают в изрядной ярости.
…В Улотский каганат, и нашу с вами, благородная Одивия, благословенную Ваалаклаву, я бы вам, господа, соваться бы нынче не рекомендовал. После того прохода кредонского флота, что был два года назад — все они находятся под изрядным впечатлением, и ссориться с республикой не хотят.
За то наш Ваася VII, да будет благословенно его имя в веках, да пошлют ему боги многие лета жизни, и здоровье сотни быков — хоть на словах и поддерживает Кредон, но обид чинить вам не станет. Потому как, после пропажи первого кредонского конвоя — перевозки через наши степи возросли едва ли не двукратно. А ведь это только начало!
Да и вообще, как всякие добрые соседи — мы мааскоовцы, не упустим возможности подгадить Кредону. Эти выскочки, последнее время ни с кем не считаются, и претендуют на слишком многое. Когда ваш флот надрал им задницу на Тинде — у нас тут был праздник!
— …Однако, уважаемый Тоодокс… — Многозначительно ответила на это Одивия. — Вы не теряете связей с Республикой? …Можете говорить спокойно — эти господа в курсе наших дел, и более того — готовы сделать вам некое предложение… Надо ли говорить — что услуги посредника будут оплачены, и весьма щедро!
Уходили друзья из кабака, когда солнце уже начало садиться за горизонт. — Разговор был непростой. Тоодокс торговаться умел.
Умел он явно, и собирать информацию. И несомненно — торговал ею направо и налево. Так что приходилось очень тщательно подбирать слова, чтобы ни сказать лишнего. Но и без того — сложно не догадаться, откуда возьмутся те самые пленные купцы и моряки, которых хотят обменять на пленных тооредаанцев.
Оставалось только гадать, что этот проныра сочтет более выгодным — сразу продать тооредаанцев Кредону. Либо сначала получить свою посредническую долю, а уж потом продать…
— Не все так просто судари… — Задумчиво ответила Одивия Ваксай, когда ей задали этот вопрос. — Вы заметили, что Тоодокс зовет меня «благородной»? — Он, как и я, один из множества истинных ваалаклавцев, бежавших со своей родины, когда ее захватили проклятые удихи.
В некотором роде — наши семьи связанны отношениями, уходящими в века… Мой род, оказывал покровительство его семье на протяжении сотен лет… Это весьма особые связи!
К тому же, Тоодоксом владеет священная идея освобождения родины. И ради нее, он готов на многое — даже поступиться частью своих доходов. Так что — поскольку и мой отец, и я, немало жертвуем на Священную Борьбу — Тоодокос меня не продаст! …Скорее всего.
Отсутствие достопримечательностей, а главное — смысла тут оставаться, стало причиной того, что уже ранним утром «Чайка» подняла якоря, и ушла из бухты Баалашихаа, направившись вдоль побережья на восток.
Несмотря на древность и обжитость этих земель — особым разнообразием, ландшафт за бортом не отличался. — Белеющая полоса прибоя, желтая линия песка на пляжах, а дальше — бесконечная степь, до самого горизонта… Иногда встречались и рыбацкие хуторки, но их, покрытые соломой крыши, настолько сливались с этой выгоревшей степью, что почти не цепляли взгляд.
Море — и то казалось куда более обжитым и наполненным, чем этот берег. — То мелькнет рыбацкая лодка вдалеке, то поплавки сетей и крабовых ловушек на отмели, каботажное суденышко проковыляет навстречу, или белый парус чиркнет горизонту… Море кормило, давало работу, и даже смысл жизни… И казалось, что люди населяющие эти берега — так и живут в море, лишь иногда, подобно тюленям, выползая на берег, чтобы переждать непогоду, или просто — погреть толстое пузо на солнышке… И подобно тем же тюленям — эти люди, на берегу становились такими же неловкими, смешными и нелепыми.
…Увы, но на сей раз, с ветром «Чайке» не повезло. Он дул с юго-востока…, почти навстречу курсу корабля… Все время приходилось идти крутыми галсами, да еще и вблизи берега, где весьма велика опасность сесть на мель или столкнуться с рифом…, так что работы экипажу хватало. И тем не менее — даже в таких условиях, мореходные качества kliper, позволили ему пройти расстояние почти в две сотни верст, менее чем за сутки. И уже утром следующего дня, «Чайка» вошла в бухту Хиим*кии.
Тут уже, лекций профессора Йоорга не понадобилось. — Кто не слышал про эту бухту и этот город? — Разве что совсем отсталые дикари южных островов, или джунглей Западной Земли. А у всех остальных, для кого слово «Империя» не было бессмысленным набором звуков, название Хиим*кии, вызывало в душе целый взрыв, подчас самых противоположных эмоций.
Хиим*кии был воротами…, парадными воротами в Империю. Именно отсюда, в свое величайшее плавание, вышел самый легендарный корабль в истории человечества. — Тот самый «Морской Гусь», первым сумевший переплыть Срединное море, тем самым завоевав себе право быть синонимом подвига и удачи, дерзкого вызова богами и стихиями, прорыва в неизведанное и достижения невозможного. Недаром, до сих пор, спустя тысячи лет — «Морской Гусь» оставался наиболее популярным названием для действительно хорошего судна.
Отсюда же, спустя сотню лет, отправлялись и армады имперских кораблей, покорять жителей берегов Срединного моря, а потом и всего океана… На восток, север, юг, и запад… несли они имперскую цивилизацию и культуру, получая взамен покорность, а так же земли и богатства «осчастливленных» народов.
…Если бы только можно было бы пройтись с колоколом Готора, по дну этой бухты… — Сколько бы всего удивительного, наверное, можно было бы там найти! Ведь если верить историческим записям — все оно должно быть буквально в несколько слоев застелено обломками кораблей, людскими скелетами, и потерянными богатствами.
Увы… Но былая слава этой бухты, была уже в прошлом. …Или, может быть, в далеком будущем? А сейчас — в гавани, некогда вмещавшей флота в сотни вымпелов — стояло едва ли три десятка больших кораблей. А знаменитые, некогда грозные форты-крепости по берегам, обветшали, представляя из себя большую ценность для любителей древности, нежели военных людей.
