– Его светлость дело говорит, - поддержал графа Углук. - Негоже генералу бегать, как приказчику. Народу много - работать есть кому.
– Что ж, я постараюсь привыкнуть побыстрее… Хуберт, скажи, чтобы мне принесли пару черствых чесночных калачей. И толкни, если я засну.
– Хорошо, генерал, - ответил Хуберт, которого де Шермон отучил при обращении к отцу произносить привычное слово «батя».
– Вы без пяти минут граф, Хуберт, - сказал он ему на второй день знакомства, - я верю в полководческий дар вашего отца, поэтому привыкайте блюсти необходимое достоинство. Особенно в присутствии посторонних.
Хуберт усвоил этот урок и позже преподал его сестре, когда Ева, обращаясь к Каспару, назвала его «папашей».
Едва смежив веки, Каспар уснул прямо в седле, сразу увидев во сне недавние препирательства с Евой. Она до последнего надеялась, что упросит отца, и даже собрала вещи и личное оружие, но Каспар оказался непреклонен, да и де Шермон, на поддержку которого так рассчитывала Ева, занял сторону отца.
– Вот захватим Тыкерью, и генерал сейчас же вызовет вас к себе. И вас, и миссис Фрай, - обещал он.
– Не хочу вас слушать, вы предатель! - едва сдерживая слезы, ответила Ева и убежала во дворец, а де Шермону оставалось лишь развести руками.
Теперь, покачиваясь в седле рядом с генералом Фраем, он тоже вспоминал Еву. Эта пылкая и в то же время наивная девушка казалась ему все более привлекательной. Де Шермон заметил, что ему приятно думать о Еве, вспоминать, как она сидит в седле, демонстрирует владение мечом или снимает шляпу, чтобы поправить растрепавшиеся волосы.
«Ах, Ева», - вздохнул граф и счастливо улыбнулся.
– Ваше превосходительство! - закричали откуда-то с обочины.
– Ваша милость, никак разведчики противника отыскали! - воскликнул Фундинул, вклиниваясь на муле между Каспаром и де Шермоном.
Фрай открыл глаза. Через лесную опушку к нему скакал один из разведчиков капитана Карбюзье. Мараншон в порыве щедрости отдал всех разведчиков, и теперь они не только прочесывали авангардную зону, но и держали арьергард, а также фланговые подходы.
При такой организации наблюдения Каспар мог не бояться ни засад, ни даже отдельных вражеских лазутчиков.
– Ваше превосходительство, пора отводить первую колонну! - сообщил сержант-разведчик, натягивая поводья и останавливая легконогую лошадку.
– Пора, значит, будем отводить. Курьер!..
– Я здесь, ваше превосходительство! - вскинул руку один из гвардейцев.
– Скачи к барон-майору Лайдасу, скажи, чтобы готовился к уходу вправо по отдельной тропе.
– Слушаюсь!
Курьер развернул лошадь и помчался передавать приказание.
– Сколько до тропы? - уточнил Каспар у разведчика.
– Четверть мили, ваше превосходительство!
– Хорошо, успеют приготовиться. Можешь возвращаться.
– Слушаюсь, ваше превосходительство!
Разведчик ускакал, а Хуберт молча протянул отцу калач. Ехавший позади генеральский слуга подал фаянсовую бутылку с деревянной пробкой.
– Что это? - удивился Каспар.
– Кипяченое молоко, ваше превосходительство, чтобы сухарик запить. Нельзя черный хлеб голяком кушать.
Каспар улыбнулся, но со слугой спорить не стал - тот на своих руках не одного генерала «понянчил» - и, выдернув зубами пробку, стал пить еще теплое молоко.
– Есть молоко или нет - значения не имеет, главное, чтобы еды было достаточно. А то бывали случаи, когда солдаты падали на марше от слабости! - подал голос Углук, которому доставили полмешка черствых калачей. Наряженные в подобие мундиров, они с Фундинулом обрели статус любимцев королевских гвардейцев. Их постоянно окликали, чтобы поднести угощение или подарить какой-нибудь пустячок вроде огнива.
Всех интересовали помятый, видавший виды шлем Углука, его большой меч и устрашающий топор Фундинула. Гном демонстрировал его всем желающим, однако в руки не давал.
Того времени, за которое войско прошло четверть мили, Каспару хватило, чтобы съесть оба калача, и в сопровождении де Шермона и майор-барона Лайдаса генерал выехал вперед, чтобы встать у съезда и проследить, как полк уходит на новую тропу.
Войско Лайдаса заранее подготовилось к отделению от общей колонны, подтянули отставший обоз и подались вправо, чтобы не смешивать порядки других полков. Съезд с дороги был тщательно расчищен разведчиками, а канава на обочине замощена ветками и сушняком. Были срезаны мешавшие проходу кусты, и полк с обозом, не замедляясь, начал сворачивать в лес, где его уже ждали проводники из разведывательного отряда. Однако на случай непредвиденных обстоятельств у майор-барона Лайдаса и других командиров полков имелись копии карт с нанесенными на них тропами, чтобы каждый знал, где искать своих.
Еще до обеденного привала ушел на отдельную тропу полк майор-барона Гвинаппа, после обеда - Буалеску, а к вечеру и Каттлера, так что ко времени ночлега при генерала Фрае остался только полк майор-барона Дерека.
За весь день похода Каспар, по старой привычке, успел прихватками набрать полную порцию сна и к вечеру выглядел бодрым. Он убедился, что предложенная разведчиками схема действует, и это добавило ему уверенности, а вместе с ней и хорошего настроения.
Распоряжаться насчет часовых Каспару уже не требовалось, проверять лошадей и солдатские харчи - тоже, все делали подчиненные.
– А что, граф, пробовали ли вы настоящей солдатской еды? - спросил Каспар, устраиваясь у костра.
– Нет, генерал, у меня же повар, - удивился вопросу де Шермон.
– А если я сварю кулеш, пробовать станете?
Де Шермон пожал плечами, ему еще никто и никогда не делал таких предложений.
– Ну отчего же не попробовать кулеш, сваренный генералом? - произнес граф и засмеялся, а вместе с ним Хуберт и, очень осторожно, майор-барон Дерек.
– Карл, принеси котел, что возишь для меня, а еще полмеры пшена и два фунта свиной солонины. Все ароматные добавки есть в моей седельной сумке, их принесет Хуберт, а я пойду сломаю пару еловых веточек…
– Вы еще и ветки туда бросать станете? - удивился де Шермон.
– Лишь самую малость, - улыбнулся Каспар. - А то что за кулеш без пахучей иголочки?
Он выбрался из балки, в которой жгли полковые костры, и, миновав дремавших на телегах обозников, направился к молодой ели, возвышавшейся над невысокими лиственными деревьями.
Влияние севера на природу было все заметнее. Еще день перехода - и леса исчезнут совсем, а им на смену придут скрывающиеся между дюн заросли карликовых деревьев и кустарников.
Чтобы добраться до самых нежных иголок на макушках веток, Каспар стал пробираться сквозь кустарник. Он уже протянул руку, чтобы на ощупь определить мягкость хвои, как вдруг почувствовал пробежавший по ногам холод. По зарослям ударил порыв ветра, сорванные листья закружились в воздухе и посыпались на Каспара, словно сырой осенью.
