-- Сначала все было хорошо, -- рассказывал Алекс, уже поняв, что Ксюша все знает, и срывать нет никакого смысла, -- когда я приехал, Голубев пригласил в свой кабинет, сказал, что у него созрел новый план. Я проверил помещение, никакой засады, никаких лишних людей, поэтому и спокойно пошел вместе с ним. Он предложил чаю. Мы уже встречались у него в кабинете, и пили, так что я, как полный осёл, ничего не заподозрил.
-- Что это был за чай? -- со знанием дела спросил Гриша, стоило Алексу начать рассказ, младший брат сразу посерьезнел и перестал кидать в Ксюшу взгляды-молнии.
-- Обычный "Набор для блокировки номер три", -- поморщился Алекс, поймал мой недоумевающий взгляд и пояснил для нас с Ксюшей: -- Несколько самых обычных травок, которые можно купить в аптеке в свободном доступе, смешиваются вместе и дают вот такой чудный эффект: лишает одаренного сил от двенадцати часов до суток, в зависимости от концентрации. Специфического запаха почти не имеет, вкус "гасится" обычной заваркой, не фонит. Короче говоря, простая и эффективная штука, которую почти невозможно определить.
Ксюша присвистнула:
-- И как же себя от нее обезопасить?
Гриша снова сверкнул на нее глазами и пояснил сам:
-- Не пить с теми, кому не доверяешь.
-- С тобой -- больше не в жизни, -- не осталась в долгу Ксюша.
Я закатила глаза. По-моему, им нужно уединиться и решить все разногласия полюбовно.
-- Так вот, -- продолжил Алекс. -- Когда мы оба поняли, что "Набор N3" сработал, пришли Голубевы громилы, и меня повязали. После чего Никита спокойно, и уже не скрываясь, позвонил Валентину и сообщил, что дело сделано, и я, и булавка у него. Валька потребовал немедленно передать ему сие богатство, но Голубев начал торговаться и набивать цену. Потом сказал, что передаст меня и артефакт ему утром, а пока намерен лично обсудить условия. Вот, в общем-то, и все.
-- Боже, какой я дурак, -- простонал Гриша. -- Валька все это время знал, и играл мной, как куклой.
Алекс посмотрел на брата без тени сочувствия.
-- Когда предаешь кого-то близкого, нужно хотя бы знать, ради чего ты это делаешь. А не так, из чувства протеста.
Григорий насупился, но не нашел, что сказать. По мне, так Алекс был к нему излишне жесток, но в отношения братьев я лезть не собиралась. Алексу виднее, должно быть, просто Гриша из тех, кто не поймет, пока его не ткнут носом в реальность.
-- И что теперь делать? -- вид у Лазовского-младшего был совсем растерянный и беспомощный.
Этот вопрос интересовал и меня. Если раньше Валентин использовал Гришу и смотрел сквозь пальцы на его "перебежку" к Голубеву, работающему на него же, то теперь обстоятельства изменились. Раньше он сам воспринимал это как игру, но спасение Алекса -- чистой воды предательство, открытое неповиновение, а такого Валентин не прощает. И если он уже был готов убить "такого полезного" Алекса, то в участи Гриши можно было не сомневаться.
Похоже, Алекс подумал о том же.
-- Тебе нужно бежать, -- сказал он брату.
-- Куда? -- испугался тот.
-- Подальше.
-- Думаешь, он меня не найдет?
Хм, интересный вопрос.
-- Найдет, если захочет, -- ответил Алекс, -- но у него и без тебя полно проблем, например я, -- он недобро улыбнулся. -- А вот если попадешься на глаза -- боюсь представить, на что Валька способен в гневе.
При последних словах Гриша побледнел и выпил свой уже остывший кофе залпом.
-- Думаешь, он меня убьет?
Лично я еще как думала.
Алекс не был так категоричен. Он помолчал несколько секунд, задумчиво изучая сцепленные на столе руки, потом ответил:
-- Гриш, я не знаю.
Честное слово, даже если бы он сказал уверенное "да", это не звучало бы так жутко.
-- А ты? -- вскинулся Григорий. -- Как же ты? Если я сбегу, ты останешься совсем один.
Алекс чуть улыбнулся:
-- До появления Киры я довольно долго был один.
-- Она бездарная, -- совсем неуважительно бросил в мою сторону Гриша.
-- Эта бездарная дала тебе нехилый "пинок", прежде чем ты бросился меня спасать, -- спокойно напомнил Алекс.
Бледность Гриши сменилась пунцовым оттенком. То-то же, одаренный, чтоб его...
Алекс же тем временем перевел взгляд на меня:
-- И я хочу, чтобы ты поехала с ним, -- мое сердце ухнуло вниз, такого поворота я не ожидала. -- Бери Ксюшу с Нафанькой, и уезжайте.
Я удержала себя от глупых и бессмысленных воплей типа: "Я тебя не оставлю!" или "Не бросай меня!".
Я попыталась найти хоть сколько-нибудь весомые аргументы против этой идеи, но не находила. Единственное, что я могла противопоставить этому решению, так это то, что я не хотела с ним расставаться. Но я также понимала, что сама втравила в эту историю Ксюшу, и отослать ее сейчас одну и бросить на произвол судьбы, было бы нечестно, она моя подруга.
А еще Алекс привязан ко мне, и если до меня доберутся люди Валентина, он встанет перед непростым выбором. А это последнее, чего бы я хотела.
-- Это разумно, -- пришлось приложить усилия, чтобы голос прозвучал ровно. Мне захотелось сказать ему так много, все то, что не успела или постеснялась, но я понимала, что сейчас не время и не место, и мы не одни.
-- Не переживай, -- преувеличенно бодро сказал Алекс, -- когда все закончится, я тебя найду.
Когда все закончится? Сколько уже длится эта свистопляска? Больше трех месяцев? А сколько еще может продолжаться?
Я выключила эгоизм усилием воли и спокойно кивнула:
-- Я знаю.
***
Я сидела на диване, забравшись на него с ногами и обхватив руками колени. Ксюша собирала вещи в другой комнате, Нафаня прошествовал с ней с деловитым видом, Алекс о чем-то разговаривал на кухне с Гришей, а я самоустранилась, уйдя в ту комнату, где мы провели ночь.
Глаза несколько раз предательски пощипывало. Глупо, ребячески. Но чувство, что меня бросают, не оставляло. Неужто я превращаюсь в глупую бесхарактерную... бабу? Встряхнись, Кирка, сколько раз ты осуждала подобную прилипчивость, так неужели сейчас уподобишься?
Дверь скрипнула. Вошел Алекс, остановился на пороге, внимательно вглядываясь в мое лицо.
-- Почему ты ушла?
Я пожала плечами.
-- Ксюша пошла собираться, вы обсуждали дела магические. А мне, во-первых, нечего собирать, во-вторых, к магии я не имею отношения.
-- Поэтому решила сбежать ото всех и закрыться одна в комнате?
Я с вызовом вскинула голову, но ответила спокойно:
-- Я давно не боюсь оставаться одна.
Алекс хмыкнул каким-то своим мыслям, подошел и сел рядом, но не касаясь. Заглянул в глаза.
-- Ты думаешь, что мы больше не увидимся? -- напрямик спросил он. За это я его особенно уважала: Алекс мог говорить прямо такие вещи, на которые я бы никогда не решилась.
