Задумавшись о прошлом, Прохор шагнул мимо ступени и полетел вниз. Благо падать было не далеко. Растянувшись на холодном каменном полу, шут усмехнулся.
— Хорошо хоть шею не свернул. О будущем думать надо, а не о прошлом. О нем просто забывать не стоит… — Он встал, отряхнулся и потер ушибленные коленки. — Философская мысль, надо запомнить.
Дальнейший путь до покоев короля Прохор продолжил с ясной головой, не обремененной воспоминаниями и размышлениями. Все-таки иногда надо быть просто дураком. Полезно для здоровья.
Шут толкнул створы и зашел внутрь. Величество еще изволили почивать, нежась в пуховых подушках и накрывшись белоснежной атласной простыней, которая, впрочем, не долго задержалась на своем месте, а была сорвана сильной рукой.
— А по сопатке?! — пробурчал Генрих, поправляя ночную рубаху, пытаясь прикрыть срам. Не открывая глаз и пытаясь рукой нащупать пропажу, он просипел. — Кто тут такой бесстрашный?
— Это я, твой верный шут, — сказал Прохор.
— Рано еще, — всхлипнул Государь.
Весельчак стал по одной вытаскивать из-под короля подушки и бросать их на ковер.
— Солнце встало выше ели, время… хм, а мы не ели! Вставай, Онри. Хочешь, я тебе песенку спою… — Он не стал дожидаться ответа и заорал на всю комнату.
А на скотном дворе начиналось утро!
На скотном дворе начиналось утро,
доярка спешила коров подоить,
в коровнике было тепло и уютно,
скотине хотелось поесть и попить.
А на скотном дворе начиналось утро!
У! Скотный двор!
Там, там, там, где веселый рассвет,
утро встречают коровы и дед.
Там, там, там, где веселый рассвет.
Там, где свининку покушивал дед!
А на скотном дворе начиналось утро!
И свиньи пузатые в лужах валялись,
дедулю с лопатой немного боялись,
который, поблизости рыл огород,
хватал червяков и совал себе в рот.
Там, там, там, где веселый рассвет,
утро встречают коровы и дед.
Там, там, там, где веселый рассвет.
Там, где свининку покушивал дед!
Бараны лениво поднялись с постели
и с глупыми мордами вдаль поглядели
туда, где восходит веселый рассвет,
туда, где свининку покушивал дед!
Там, там, там, где веселый рассвет,
утро встречают коровы и дед.
Там, там, там, где веселый рассвет.
Там, где свининку покушивал дед!
Когда покрасневший от натуги Прохор закончить горланить, он обнаружил, что короля уже нет в кровати. Генрих стоял в дальнем углу, прижимая к груди подушку и, не моргая, смотрел на своего слугу. Ночная шапочка правителя съехала на бок, и ее кисточка норовила залезть в рот. Шут удивленно посмотрел на хозяина.
— Тебе плохо?
Генрих дунул на кисточку.
— Я это хотел у тебя спросить. Ты чего разорался, как резанный?! Может, тебе лекарю показаться? Хорошо, что ставни закрыты, да стены толстые. Точно подумали бы, что я спятил.
— Зато вон ты как с кровати слетел, словно юнец. И сна, как не бывало.
Король усмехнулся.
— Боюсь, что теперь я вовсе спать не буду, — Он вздохнул и покинул свое укрытие. — Во дурак…
Прохор помог государю облачиться в тигровый халат, сменить ночную шапочку на корону, которая покоилась на мраморной голове, стоящей на бюро. Выходя в коридор, шут обратил внимание, что под потолком, также как у него в коморке, светились десяток шаров. Весельчак еще раз подумал об устройстве, которое будет выключать это самое электричество, и закрыл за собой позолоченные створы. Впереди предстоял путь в комнату омовений, а уж потом и долгожданный завтрак.
Как обычно, после трапезы, королевская чета проследовала в Тронную залу, естественно, порознь. Изольда, откланявшись, присоединилась к своей свите, состоящей из молодых и не очень девиц, у которых на уме только наряды да обсуждение новых видов любовных утех. Эта шумная толпа заняла всю центральную лестницу замка, поэтому Генриху и Прохору пришлось воспользоваться потайным ходом, который вывел их аккурат в залу за несколько мгновений до того, как туда же стали заходить подданные короля. Сам Сюзерен только-только успел занять свое место на троне, а шут, захлопнув потайную дверь за троном, присел на приступок.
Два огромных черных пса протиснулись сквозь толпу и, подбежав к Королю, стали тыкаться своими мордами ему в руки, от чего правитель Серединных Земель едва не выронил державу и скипетр.
— Отвалите от меня, бестии! — прошипел он, и шавки, отбежав в сторону, улеглись на полу.
Знать, как обычно расположилась вдоль окон и начала шушукаться, обсуждая некое чудо: как так, ставни закрыты, а светло, словно днем?! Кто-то первым сообразил посмотреть на потолок, указав остальным на светящиеся шары, что сменили восковые свечи. Благодаря хорошей акустике, в Зале царил такой гам, что у августейшего разыгралась мигрень. Он с надеждой посмотрел на шута, и тот трижды хлопнул в ладони, призывая всех к тишине, которая наступила мгновенно.
— Что вы как сороки, ей-богу, — сказал Генрих, — и почесал скипетром нос.
Тут тяжелые створы распахнулись, и в помещение едва не ввалился гвардеец, облаченный в полный доспех, с аркебузой и алебардой в руках. Придворные открыли от удивления рты. Солдат, кое-как удержавшись на ногах, согнулся пополам, с трудом отдышался, выпрямился и выпалил.
— Прошу прощения за опоздание, Ваше Величество! Бежал со всех ног, боялся опоздать.
— Так ты и опоздал, — подметил Прохор. — Никакой дисциплины. Бардак в армии, Онри.
Король покивал.
— Что, Министр, нелегко? Будешь знать, как спорить. Тебе еще повезло, что не заключил пари на разбойников. Изловил их мой шут. Учись! Я вообще стал задумываться: зачем мне нужны вы все? — в зале повисла давящая тишина. — Дурак прекрасно справится со всем сам, причем абсолютно бесплатно. На ваше содержание четверть казны тратится. А зачем — непонятно.
Тут на середину вышел Советник. Он щелчком сбил со своего бархатного наряда пылинку, расправил белоснежный парик и, протерев о платок монокль, сказал.
— С Вашего позволения, сир. У каждого короля должна быть свита, на фоне которой он будет выглядеть подобающим образом, — и подхалим поклонился.
Шут закинул ногу на ногу, звякнув бубенцами, и прислонился к трону.
— То есть, ты хочешь сказать, что не будь вас, то Генрих и на короля-то не был бы похож?!
Сюзерен нахмурился, а Советник едва не проглотил язык, не зная, что ответить. Загнал его в тупик Прохор. Положение спас все тот же Генерал, временно сменивший чин. Он отпихнул обливающегося потом чиновника назад и занял его место.
