— Да, очень рад, — кивнул Малекит. Он еще раз кивнул и вдруг усмехнулся. Затем расхохотался, и взгляд его заблестел. — Очень рад!
Каратриль засмеялся вместе с ним: он только сейчас понял, какую глупость сказал. Взгляд Малекита помрачнел.
— Я пренебрегал обязанностями правителя, — сказал он. — В мое отсутствие появились эти мерзкие секты. Из моих земель, из выкованного кровью моего отца княжества расползлась чума, которая губит Ултуан. Но я искореню ее!
— Нельзя винить себя за слабость и испорченность других, — покачал головой Каратриль. — На вас нет вины.
— Я соглашусь, что вина не только моя. Но все мы несем ответственность за вырождение и забвение традиций, и я — в большей степени, чем остальные.
Князь запрыгнул в седло черного жеребца и повернулся лицом к колонне. В утреннем воздухе его голос разносился далеко и четко.
— Помните, что перед вами земли Нагарита! — выкрикнул он. — Именно здесь Аэнарион-Защитник построил Анлек, и отсюда он выезжал на битвы с демонами. Мы пришли сюда не как завоеватели. Мы освободители. Мы спасем это княжество от упадка и бесчестия. Мы принесем свет туда, где поселилась тьма. Мы не будем наказывать тех, кто свернет с пути порока и вернется к нормальной жизни. Сражайтесь, но слушайте свое сердце и лишь потом поднимайте меч.
Малекит вытащил из ножен и высоко вскинул свой меч; по украшенному рунами клинку заструилось голубое пламя. Он закончил торжественным кличем:
— Эта земля пропитана кровью ваших прадедов! Это Нагарит, а он не склоняет головы перед тьмой! Я его князь, и это мои земли!
Армия взорвалась громкими криками — кричали как нагаритяне, так и эльфы из других княжеств.
Малекит убрал в ножны меч и выхватил из рук знаменосца штандарт. Лихо пришпорив коня, он галопом поскакал через мост с развевающимся над головой серебристо-черным нагаритским флагом. С победными криками колонна последовала за ним.
По мере того как солдаты продвигались по Нагариту, ситуация становилась яснее. В первой же деревне радостные толпы устилали им путь цветами, а дети пели солдатам под аккомпанемент флейт и арф. Деревенская староста, достопочтимая эльфийка с седыми волосами до пояса, надела Малекиту на голову венок из лавровых листьев и без устали благодарила Каратриля.
Темноволосые девушки подносили проходившим мимо солдатам букеты цветов, а некоторые из них запрыгивали на колесницы, обнимали и целовали воинов. Каратриль не видел такого праздника даже на карнавале Иши, и его сердце пело.
Когда они подошли к центральной площади, настроение изменилось. Там беленые дома пестрели пятнами сажи и зияли обгорелыми дверными и оконными проемами. В центре столпились три десятка эльфов, а их окружали жители с копьями и кинжалами на изготовку.
Изорванные черные платья и мантии пленников покрывала кровь, и на многих лицах виднелись синяки и порезы. У некоторых были и более серьезные ранения. Головы одних были небрежно обриты наголо, в то время как на обнаженной коже других проглядывали нарисованные белой краской руны Азуриана.
Последователи культа встретили солдат хмурыми вызывающими взглядами и гримасами; на лицах многих застыло отрешенное выражение, а некоторые опускали от стыда глаза и рыдали, прикрыв лицо руками. Жалость наполняла сердце Каратриля, когда он смотрел на отступников. Князь жестом приказал войску остановиться. С каменным лицом он рассматривал пленников со своего великолепного коня.
— Предатель! — закричал один из них, молодой эльф в набедренной повязке. Его голое тело покрывали дюжины порезов; скорее всего, он сам себя изранил. — Каин не простит тебе измены!
Малекит ничего не сказал, а продолжал смотреть на почитателей культа наслаждений, хотя краем глаза он заметил, как сморщился Каратриль при упоминании бога убийства.
— Эрет Хиаль поглотит тебя, сын Аэнариона! — сплюнул второй, старик в изорванной в лохмотья черно-синей мантии.
— Тихо! — приказал Каратриль. Он вытащил из ножен меч и подстегнул коня. Пленники отшатнулись от него. — Существуют причины, по которым мы не произносим эти имена вслух. То, что вы связались с подобными богами, уже является достаточным доказательством вашей вины. Приберегите проклятия для другого раза!
Стройная эльфийка с покрашенными в рыжий цвет и уложенными при помощи воска в длинные иглы волосами встала и одним движением оголилась перед солдатами с похотливой улыбкой. На ее груди, животе и бедрах синей краской были выписаны картины разврата.
— Может быть, милость Атарты придется тебе по вкусу, мой господин. — Она провела рукой по своей бледной коже. — Тут найдутся эльфы, которые охотно удовлетворят любую твою прихоть.
Малекит жестом отослал Каратриля назад, спрыгнул с коня и встал перед служительницей Атарты. Хотя девушка была привлекательной, он чувствовал к ней отвращение. Ее красивое тело пропитывала темная магия. Князь спокойно снял свой плащ и прикрыл им обнаженную девушку.
— В унижении других нет никакого наслаждения, — сказал он и погладил ее по волосам. — Мы несем любовь, а не похоть. Я вижу в твоих глазах страх, и я понимаю его. Тебя пугает месть смертных, а не богов. Но не бойся. Мы не палачи. Мы не будем утолять жажду мести кровью. С тобой будут обращаться честно и с достоинством. Мы не будем судить тебя за сомнения и отчаяние. Твоя слабость вызывает сожаление. Я не сомневаюсь, что некоторые ступили на этот путь добровольно и со злыми намерениями, и со временем правосудие доберется до них. Но даже им будет предоставлена возможность исправиться. Лекари исцелят ваши раны, как физические, так и душевные. Мы выманим поселившуюся внутри вас тьму и освободим вас из ее хватки. Со временем вы снова познаете мир и гармонию.
Малекит велел жителям принести пленникам чистую одежду, воду и пищу и приказал большей части армии двигаться к Анлеку. Накормленных и одетых пленников взяли под стражу, и Малекит продолжил поход.
От деревни дорога повернула на северо-восток, к горам, и несколько миль шла вверх, пока не вывела к густому лесу. Высокие сосны образовывали стены по обоим сторонам колонны, и ее окутали предзакатные сумерки. Не раздавалось ни звука; жутковатая тишина поглотила все издаваемые птицами и зверями звуки.
— Странное место, — пробормотал себе под нос Каратриль.
Его услышал один из рыцарей Анлека и придержал свою лошадь рядом с герольдом.
— Это Атель Саруи, — сказал он.
Это означало «Лес тишины», Каратриль никогда прежде не слышал этого названия.
— Понимаю, почему его так назвали, — произнес он. — Ты родом отсюда?
