Но объявил, впрочем, что дальше не пойдёт. Дальше уж, звиняйте, сами. Тут недалече. Всё время прямо и прямо. Там она — рукой показал, тридцать первая. Увидите.
Расплатились со стариком, визитками обменялись, распрощались тепло, и дальше себе потопали.
Не обманул старик, — вскоре вышли пролесками-залысинами к стартовой площадке: бетон, ангары, прожектора, огневые сооружения по периметру, посередине подвижная пусковая установка развёрнута. А вокруг «колючка» и «рабица», да крупная ячейка электрозаграждения в режиме семи тысячи вольт. Да невидимый глазу шаговый потенциал для убоя потенциального же противника. Всё, короче, здесь пребывало в напряжении. Тут уже другие плакатики висели, — с черепами. Это уже тебе не запретная зона, это уже опасная. Грибы-ягоды собирать не рекомендуется.
Рисоваться не стали, притаились в зарослях ближайших, стали мыслить, что дальше делать. И тут…
Короче, пока совет они свой в Филях держали, за жопу их взяли. Натурально. Они — шу-шу-шу, а тут вдруг окрик: «Всем оставаться на месте! Не двигаться! Шаг влево-вправо — попытка к бегству, прыжок на месте — попытка улететь! Оружие на землю!»
Виктор опустил автомат и скосился. Старлей. Один. Вооружён семьдесят четвёртым. Но как умудрился подкрасться так незаметно? Ладно мы, но Дюк как не услышал? Не понять. Сейчас вон рычит, а что теперь толку-то. Ладно, и что дальше? А дальше…
— Разрешите представиться, Путин Владимир Владимирович, — раздалось сзади.
Что за чёрт? Виктор оглянулся. Там где сидел до этого Артист, теперь стоял Президент России. Один в один.
Старлей не растерялся, — смысл службу уже давно просёк, — ешь начальника глазами, завоюешь честь и славу, — закинул автомат за спину, вытянулся в струнку, и стал чётко и бодро докладывать:
— Товарищ Верховный Главнокомандующий, за время патрулирования происшествий не случилось, за исключением задержания группы неизвестных. Весь личный состав, задействованный для проведения учебно-боевого пуска в данный момент находиться на приёме пищи. Докладывал начальник парного патруля старший лейтенант Рягузов.
— Хорошо, товарищ старший лейтенант. Я понял. Насчёт задержанных расслабьтесь, — эти люди со мной. Я тут с краткосрочной инспекцией. Да… А где, кстати, ваша пара, если патруль парный? — вдруг спросил Артист, всё больше входя в роль.
— Я, вообще-то, один, — замялся старший лейтенант Рягузов и пояснил: — Народу не хватает…
— Ну и назвали бы одиночным патрулём, — не унимался Артист.
— Вопрос не по окладу, товарищ Верховный Главнокомандующий, — таков был ответ старлея, не стушевался парень перед большим начальством.
Тут Виктору надоел весь этот маскарад и он объявил старлею:
— Рягузов, я Пелевин. Пароль «Магадан».
Старлей вздрогнул, повернулся к Виктору и произнёс:
— Наган…
— Вас предупреждали? — спросил Виктор.
— Конечно, — кивнул старлей, — дядька ещё третьего дня телеграмму прислал из Благовещенска… Я вас ещё вчера ждал.
— Так получилось
— Хорошо, что успели. Пуск на сегодня назначен.
— А вы в курсе, что нам от вас нужно.
Старлей кивнул утвердительно:
— Дядька написал, что вам нужно передать изделие пятнадцать сорок восемь три точка шестьсот тридцать девять тэ у.
— Буду гадок, — вдруг заявил голосом Березовского выпавший из поля общего внимания Артист.
Все обернулись. Там где стоял Путин, теперь стоял Березовский и зарисовывал в блокнот с натуры расположение огневых точек.
— Ах, ты гад! — подорвался Рягузов, вырвал блокнот и навёл на Березовского автомат.
— Не стреляй! — крикнул Виктор. — Там Путин.
— Где Путин? — не понял старлей и стал вертеть головой.
— В нём Путин, — показал Виктор на Березовского.
— В нём? — удивился старлей.
— В нём, — подтвердил Виктор. — В нём и Путин сидит, и Березовский… Такая вот сатанинская натура. В Березовского выстрелишь, в Путина попадёшь. Путину панегирик споёшь, а выйдет, что Березовскому. Такие дела.
— Дрянь какая-то, — ничего не понимал старлей. — Мутант что ли какой?
— Да ни какой не мутант, такой же, как все. Как у всех у него — инь да янь. Хаос и Порядок. Как у всех. Может только поярче у него эти свойства выражены. Поконтрастней. Артист всё-таки…
— Дело ясное, что дело тёмное, — произнёс старлей и задумался.
— Да не обращайте внимания, пусть дурачится, — посоветовал Виктор старлею. — Давайте лучше о деле. Когда вы нам это изделие передадите? Нам бы побыстрее.
— Только после пуска, — сказал старлей, всё ещё с подозрением косясь на Артиста. — Пуск в шестнадцать сорок семь… Ждите меня вон на том пригорочке. Но только не такой толпой. Спрячьте лишних в лесу.
— Хорошо, — согласился Виктор.
На том пока и расстались. Старлей, уходя, ещё долго оглядывался и мотал при этом головой, мол, ну надо же, — Путин и Березовский — близнецы-братья. Наверное, и к себе потом прислушиваться стал, — а ну как тоже оба они сидят внутри. Как у этого. У артиста.
А Виктор войско отвёл назад, в чащу. Перешли в режим ожидания. Артист сразу спать завалился, Мурка с Лётчиком по очереди на посту друг друга меняли, Дюк гонял энцефалитных белок, которых кроме него никто не видел, Йоо приставала к Виктору с глупыми вопросами, а Виктор от них отбивался:
— Пелевин, а чего нам от этого военного нужно?
— Забыла что ли, — Надёжный Повод.
— Это что?
— Не знаю.
— А он говорил про пуск… Про какой пуск он, Пелевин, говорил? А?
— Ну видела же ракету на стартовой площадке.
— Видела… А зачем нам пуск ракеты?
— Слушай, я откуда знаю? Если бы я во все организационные дела вникал, у меня бы давно башка набок съехала. Не наше это дело во все эти тайные механизмы въезжать. Есть специально обученные люди. Они планирую, организуют и обеспечивают Путешествие, а наше дело — пройти по маршруту и собрать все бонусы. Ещё вопросы будут?
— Пелевин, а что такое Хазарская Стрела?
— Стрела такая.
— А что с ней было не так?
— Загнута она в круг была. И полетела, когда её пустили, по кругу.
— Как бумеранг.
— Да, как бумеранг. Никто этого не ожидал… И тот человек, который её тогда в Жабу пустил погиб. Стрела ему в спину воткнулась. И наповал…
— Брат Бодрийара?
— Да, Кудияр… Я уже рассказывал?
— Угу. Слушай, а чего она так, Стрела-то эта?
— Да бог её знает… Вообще-то, я над этим долго тогда думал. Наверное Хазарская Стрела — это олицетворение самой Истории Её модель. А. История не может лететь по прямой, это нам с исходной точки кажется, что по прямой она летит… А она летит по кругу
