— Говорил, говорил, — оборвал его Крисп.
Он знал, что груб, но нервы не давали ему покоя. Разведчики только свернули за поворот и скрылись из виду. Наклонившись в седле, император дал Прогрессу шенкелей, и гнедой мерин перешел на рысь.
Крисп завернул за поворот. В нескольких сотнях шагов самую узкую часть ущелья перегораживала груда камней, дерна, веток и всего, что нашлось у строителей под рукой. А за баррикадой Крисп увидал, наконец, воинов, так жестоко разорявших его империю.
Светловолосые великаны-северяне тоже заметили его или реявшее над ним императорское знамя. Осыпая его насмешками, они потрясали… оружием? Нет. Шестами, заостренными с обоих концов… кольями.
На Криспа накатила ярость, какой он не испытывал еще никогда, полная, абсолютная. Он хотел собственными руками зарубить каждого из халогаев. Альтернативой казалась только немедленная атака, всем войском. Он набрал в грудь воздуха, чтобы выкрикнуть приказ.
Но что-то холодное и расчетливое остановило его, не позволило поддаться искушению. Он подумал секунду и заорал:
— Лучники!
Зазвенели тетивы; видесские конные лучники взялись за дело.
Халогаи бросили колья и подняли деревянные щиты. Луков у них не было, и ответить противнику они не могли.
По всей баррикаде люди падали или отступали, зажимая раны и крича. Но северяне носили обычно кольчуги и шлемы; даже те стрелы, что проскальзывали между щитами, не убивали наверняка.
И, как бы не закоснели в жестокости последователи Арваша, трусами они не были. Стрелы жалили их, но не больше.
Когда Крисп заметил это, он уже пришел в себя.
— Можем мы обойти их с флангов? — осведомился он у Маммиана.
— По обе стороны от баррикады крутые склоны, — ответил генерал. — Пехоте там лучше, чем коннице. Но попробовать стоит, да и удобно было бы. Если мы зайдем им в тыл, паршивцам конец.
Генерал отдал приказ. Понеслись гонцы, неся распоряжения солдатам на обоих флангах. Несколько отрядов попытались пройти по каменистым осыпям вокруг баррикады. Халогаи Арваша кинулись им наперерез.
Северяне знали, что делали, когда возводили свое укрепление. Они целиком перегородили пространство, пригодное для боя. Лошадям их противников-видессиан приходилось продвигаться шаг за шагом.
Пешие халогаи были попроворнее, но и они оскальзывались, спотыкались и падали.
Некоторые уже не вставали. Теперь, когда враги выбрались из укрытия и больше заботились не о щитах, а о том, как бы не упасть, они становились уязвимы для лучников. Но видессиане не могли луками проложить дорогу к победе. Им надо было выбить противников из-за баррикады. А в ближнем бою пехотинцы сражались не хуже, а то и лучше всадников.
Сабля и копье против меча и секиры. Крисп наблюдал, как его солдаты сражаются с халогаями Арваша. Внезапная боль заставила его подумать, что он сам ранен. Потом он понял, что прикусил губу. Усилием воли он заставил себя расслабиться, но минутой позже боль вернулась. В этот раз он ее даже не заметил.
Несмотря на императорский приказ и отвагу видесской кавалерии, вытеснить врага с каменистой, предательской осыпи оказалось невозможно. Крисп отчаянно желал, чтобы противник оказался трусливее, чем его собственные телохранители. Но это было не так. Он видел, как пронзенный копьем насквозь халогай срубил в седле своего противника, прежде чем рухнуть.
— Ничего не поделаешь! — проревел Маммиан Криспу в ухо. — Если мы хотим их взять, придется идти напролом.
— Мы хотим их взять, — ответил Крисп.
Маммиан кивнул и принялся отдавать распоряжения. Трубачи приложили к губам горны и флейты, барабанщики изготовили палочки, и между стенами ущелья заметались бешеные звуки сигнала: «В атаку!» С радостным кличем видессиане ринулись на преграждавшую им путь баррикаду.
Ущелье было слишком узким, чтобы в бой могла вступить хотя бы часть имперской армии. Ризульф, чей полк стоял вторым, отдал своим людям приказ не двигаться с места. Между ними и передними рядами образовалось пустое пространство.
Когда Крисп обернулся, все его подозрения относительно отца Дары превратились в мрачную уверенность. Он хлопнул гонца по спине.
— Ризульфа ко мне немедля! — рявкнул он. — Если не пойдет силой притащить, живого или мертвого!
Гонец нервно обернулся на гневного императора, и пришпорил коня.
Крисп сжимал рукоять сабли, словно то была шея Ризульфа.
Оставить авангард армии на расправу кровавым убийцам Арваша?
Крисп был настолько уверен, что Ризульф не пойдет с гонцом по доброй воле, что, когда его тесть подъехал, сумел выдавить только:
— Ради бога благого, что это еще за игры?
— Даю вашим войскам место для отступления, конечно, ваше величество, — ответил Ризульф. Если он и был предателем, то скрывал это изумительно. «Ну и что? — подумал Крисп. — Я уже знаю, что он в этом мастер».
— Это обычный прием в сражении с халогаями, — продолжал Ризульф. — Ложное отступление часто заставляет их в преследовании выходить из-за укреплений, так что мы можем, развернувшись, ударить по ним, пока они не встали в строй.
Крисп покосился на Маммиана. Толстопузый генерал кивнул.
— А, — пробормотал Крисп. — Хорошо.
Хорошо было то, что шлем прикрывал от чужих взглядов его горящие уши.
Видессиане у баррикады рубили и кололи халогаев; те рубили сверху всадников и коней. В ущелье эхом отдавались крики. Потом сквозь шум прорвался протяжный тоскливый вой трубы. Кавалеристы развернулись и поскакали прочь.
Северяне осыпали их с баррикады проклятьями на собственном наречии, на кубратском и ломаном видесском. Пара халогаев начала было карабкаться на баррикаду за убегающими имперцами, но их остановили собственные товарищи.
— Чума и мор на ваши головы! — выругался Маммиан, увидев это. — Почему они не могут нам облегчить жизнь?!
— Такую дисциплину у них можно увидеть редко, — заметил Ризульф. — В учебниках военного дела говорится, что против северян подобная тактика действует неизменно.
— Только вот об Арваше в наших учебниках не сказано, — ответил Крисп.
Ризульф усмехнулся одним уголком рта.
— Боюсь, что насчет учебников вы правы, ваше величество, — сказал он. — А сам он — вон стоит.
Крисп проследил на указующим перстом Ризульфа. Да, высокая фигура за баррикадой не могла быть никем иным, как только Арвашем Черным Плащом. Никто из его последователей не одевался подобным образом. Несмотря на кличку, Крисп все же ожидал увидеть пышно разодетого вождя варваров. Арваш действительно выделялся своим одеянием, но не роскошью его, а скромностью.
