— А в колдовство и божий промысел ты веришь? — спросил Андер.
— Конечно!
— И Молоха боишься?
— В Молоха я не верю.
— Тогда нечего тебе здесь бояться. Этот храм для тебя такой же дом, как и любой другой.
Глазок задумался.
— Н-не могу, — прошептал он.
— Понимаю, — кивнул Андер и сунул ему в руку краюху хлеба. Глазок уставился на хлеб, отщипнул крошку и сунул ее в рот. Андер улыбнулся.
— Эй, Глазок, давай живей, а то леденцов не останется! — крикнул Бочонок.
Глазок вздохнул и направился к алтарю.
* * *
Стоя перед шатром совета, Доран пытался рассмотреть позиции противника. Солнце взошло уже четыре часа назад, но нифилимы не подавали признаков жизни. Доран поскреб затылок.
— Вот бы сейчас туда, повыше, а?
Доран повернулся на голос. К нему подходил Ячменное Зерно, сжимая в кулаке булаву.
— Оттуда лучше видно, — заметил лысый герой, махнув булавой в сторону трехэтажного здания с широкими окнами. — Намного лучше.
Доран нырнул в шатер.
— Зачем пришел? — спросил он, усаживаясь за низенький столик, на котором стояли пустой кувшин и три кружки. Ячменное Зерно тоже не отказался бы присесть, но скамеечка при столе имелась лишь одна, и досталась она Дорану.
— Долго еще будешь держать народ в поле?
— А что я могу сделать?
— Отвести к домам, в тень. На таком солнцепеке никто долго не выдержит. — Ячменное Зерно прижал ладонь к раскаленной лысине.
— Хорошо, — Доран забарабанил пальцами по столешнице. — Что еще?
Ячменное Зерно не успел открыть рот, как в шатер ввалился старик на деревяшке. Нога у него отхвачена выше колена, но двигается на диво резво, опираясь на старый багор. Да еще и топор тащит.
— Ячмень! Наконец-то я тебя нашел, — воскликнул дед, бесцеремонно бухнув топор на столик перед носом Дорана.
— Чего ты хочешь? — раздраженно вскинул голову Доран. — Это штаб войска, здесь собираются вожди.
— Вот я и пришел сюда, — ничуть не смутился старик. — Подарок принес герою.
Ячменное Зерно схватил топор. Его топор! Тот самый, который полетел в злобную воительницу, и с которым он уже распростился навеки.
— Откуда?
— Оттуда, откуда ж еще, — ткнул дед багром в сторону поля боя. — Всю ночь искал, таскал свои старые кости по трупам.
— Спасибо тебе. — Ячменное Зерно перекинул топор через плечо. — Снова чувствую себя человеком.
— И я тебя благодарю, — буркнул Доран. — Но если у тебя всё…
— Не совсем всё, если позволишь, почтенный. Видишь ли, сын у меня. Добрый парень, сильный, дрался вчера, ранен, — дед указал на свое уцелевшее колено, объясняя, куда ранен сын. — Ламех его зовут. Помогал святейшего с поля выносить. Страшно перепугался и не вернулся в поле.
— Кто? Шамаш? — Дорану не терпелось избавиться от этого надоедливого старика.
— Нет, мой парень. Ламех испугался. Но он хочет снова в бой. Можно ему?
— Конечно, можно, — заверил Ячменное Зерно. — Пусть меня найдет.
— Ламех!
Вошел, прихрамывая, парень лет шестнадцати. Колено затянуто чистой белой повязкой.
— Сам Ячмень тебе позволил вернуться. — Старик ткнул парня грязным торцом своего костыля. — Что сказать надо?
— С-спасибо, — просипел парень, испуганно оглядываясь.
— Ты как раз кстати, — обратился к парню Ячменное Зерно. Он глянул на Дорана и продолжил: — Топай на правый фланг к людям Молоха и скажи им отойти к домам. Передай им, что я велел. Понял?
— Понял. Отойти к домам.
Парень спешно похромал к выходу.
— Погоди! — Ячменное Зерно протянул ему свою булаву. — Возьми это.
— Нет, ему не нужно, — ухмыльнулся старик. — Покажи, Ламех.
Парень послушно вытащил из ножен меч. Железный меч нифилим.
— Где взял? — вырвалось у Дорана.
— Там же, где и топор, почтенный, на поле, у покойницы позаимствовал, у блондинки. Пускай теперь нам послужит, черноголовым.
И старик провел рукой по своим седым волосам.
— Ну, раз ты вооружен, то ступай, — Ячменное Зерно положил булаву на стол.
Старик обнял сына и подтолкнул его к выходу.
— Мать я успокою, не волнуйся, — бросил он вдогонку парню.
— Что-нибудь еще? — спросил Доран.
— Даже не знаю, стоит ли твоего внимания, почтенный, — протянул дед, все еще глядя на полог проема, за которым исчез его сын.
— Давай, давай, не тяни, — поторопил его Ячменное Зерно.
— Ну, там эти, из Ура. Не знаю, чего им надо. С копьями и вилами. Вонючие, уставшие… Кошмар! А главный у них — как будто с того света вылез. Бледный, как нифилим. Белее призрака. И в колпаке, едва глаза видать.
Доран вскочил.
— Где они?
— С твоими людьми, почтенный. И этот, белый, все выспрашивает, выспрашивает… Сколько потерь, выслали ли разведку. Даже одного из своих послал, толстого с копьем.
Ячменное Зерно повернулся к Дорану.
— Ты, похоже, их знаешь.
Доран уже шагнул к выходу.
— Надеюсь, — бросил он на ходу.
— Кто они? — крикнул вдогонку Ячменное Зерно.
— Наши спасители! — и Доран выскочил из штабного шатра.
Старик и Ячмень переглянулись.
— Эти оборванцы — спасители? — удивился старик.
Ячменное Зерно подошел к проему и высунулся из палатки. Доран, позабыв о своем сановном достоинстве, мчался через поле.
Глава 2
Мучительное пробуждение
Что-то мягкое, почти невесомое коснулось щеки Урука, перелетело на нос. Он очнулся, попытался сдуть, потом смахнуть… пальцы плохо повиновались.
Урук открыл глаза.
К пальцу прилипло небольшое черное перышко, почти пушинка. Урук дунул, вернее, слегка выдохнул, и пушинка взлетела, закружилась в воздухе.
Пес сидит так близко, что можно рукой достать. Он еще не заметил пробуждения хозяина. Его внимание сосредоточено на чем-то другом.
Урук скосил глаза и увидел растерзанного грифа. Шея птицы перекушена, одно крыло почти оторвано. Морда пса в пуху, черных перьях и крови. Но это не его кровь, а птичья.
Своя кровь украшает левый бок пса. Должно быть, какой-то другой гриф царапнул, покрупнее. Урук закрыл глаза. Хорошо, что пес жив и рядом.
В течение последнего часа в пробуждающемся мозгу Урука повторялся один и тот же сон — старый, навещавший его уже не один десяток лет. Несмотря на небольшие изменения, начинался он всегда одинаково.
Урук бежит.
Серая пыльная трава волнуется на ветру. Кругом ни холмов, ни деревьев — темная равнина, ночь, звезды. Ноги отбивают ритм бега.
Пробежав около лиги, Урук останавливается перевести дух. От кого он пытается спастись? Ничто живое не может преследовать его так далеко. Любой враг уже либо догнал бы его, либо безнадежно отстал. Однако кажется, что опасность рядом, что дыхание преследователя обжигает затылок.
