- Что ж, пусть будут Перьями.
- Это все равно не объясняет, как белый мифрил, по вашим же словам, стал черным.
Старик призадумался, а потом медленно протянул.
- Давай я расскажу тебе одну историю, а потом мы подумаем, могло это произойти или нет.
- Давайте так. Выбора то нет.
- Тогда пообещай мне, что эту историю ты расскажешь лишь одному человеку.
- Обещаю, - легко произнес я, даже не задумываясь над только что услышанной фразой.
- Что ж. Чтобы белый мифрил стал черным, нужно омыть его в крови тридцати трех врагов. Затем окрасить кровью семи голодных волков и пронзить им сердце их вожака. Затем белый мифрил должен отведать яда химеры, и запить её кровью проклятых - тех, кто не ходит под солнцем. Когда будет исполнено и это, белый мифрил надо закалить в пламене небесного кузнеца и ошпарить его кровью Повелителя Неба. И лишь после того, как все будет законченно, остудив белый мифрил в крови Демона, тот станет черным. И нет для бездны погибели страшнее, чем клинок из Черного Мифрила.
С каждым новом словом истории, я все сильнее и сильнее терял связь с реальностью. Это был чем-то невозможным, чем-то, выходящим за любые рамки и границы.
- Ну, что скажешь? - нарушил тишину старик.
- Только одно - мне срочно нужно на землю.
Глава 8. Шагая по облакам
- Никогда не понимал, что может быть в этом занимательного.
С явно притворным кряхтением, рядом со мной сел малас. Он выглядел так же, как и в первый день нашего знакомства. Все та же непонятная роба, прикрывающая сморщенное под давлением лет тело. На ногах неумело сбитые сандалии, перетянутые кожаными ремешками, столь же морщинистыми, как и лицо старца. Тренер гладиаторов не менялся. Впрочем, как и все вокруг.
Каждый день в Долине Летающих Островов был точной копией предыдущего. За эти почти полгода, которые я провел среди облаков и пестрых одежд Териальцев, в жизни островитян не произошло ровным счетом ничего. Конечно можно было с уверенностью выделить из повседневной рутины праздник Полетов. Но, будьте уверены, поживите вы здесь лет десять и даже он станет обыденным и почти незаметным. Может быть для горожан событиями были Игры, где на арене в схватке сходились претенденты в воинство Термуна, но с моей позиции это не было каким-либо событием. Наоборот, это было какой-то опасностью, словно матерым хищником, готовым порвать тебе глотку.
Когда бы я не выходил на горячий песок ристалища, мне всегда приходилось сражаться на пределе своих сил. Порой - и за пределом тоже. Не знаю сколько крови впитали в себя золотые песчинки, но удивительно как они до сих пор еще не стали Богровыми. В кошмарах, моих верных спутниках, мне часто снилось как закатное, багровое небо рассыпается и дождем обрушивается на землю, сжигая все, до чего касается кровавые капли. Да, кошмары стали часто тревожить мой и без того неспокойный сон.
- Здесь каждый день, даже час, - пожал я плечами, не отрывая взгляда от разлома в стене. - Отличается от предыдущего.
Старик немного помолчал, а потом положил свой чудной посох себе на колени. Он выглядел немного озадаченным.
- А вроде одно и то же - просто море из облаков.
Я взглянул на белую долину, неспешно перетекающую волнами, повинуясь потокам ветра. Стоило мне закрыть глаза, немного подождать, и открыв я бы увидел уже что-то иное. Вместо величественных замков - сцены сражения мифических чудовищ, вместо холмов - исполинские горы, а там где недавно все было затянуто плотной тучей, открылся бы провал, сквозь которой можно увидеть зеленое полотно долины.
- Не скажите, - покачал я головой. - Но вы ведь пришли не за тем, чтобы обсуждать облака?
- Может мне стало интересно, почему единственный выживший гладиатор вместо тренировок полсезона сидит на одном месте и пялиться на небо.
- Тогда, боюсь, я не смогу удовлетворить ваш интерес.
- Почему же? - удивился старик.
Прищурившись, я подмигнул маласу, словно тот был не наставником и тренером, а закадычным приятелем.
- Настоящий волшебник не раскрывает своих секретов.
Старец засмеялся своим сухим, кашляющим смехом, и даже хлопнул по коленям, от чего в воздух подпрыгнул его посох.
- Волшебник, - протянул он. - Хорошее слово. Во всяком случае, звучит лучше чем маг.
- Это точно, - резко кивнул я. - Но все же - зачем вы пришли?
- Опять торопишься, - покачал головой мой собеседник. - А куда торопишься - все время мира твое, везде успеешь.
- Боюсь, что рассуждай я так, и успею только к тому времени, когда от меня будет вонять на милю вокруг.
Малас прищурился и чуть наклонился.
- Это ты к чему?
- К тому, что я хочу успеть все сделать до того, как стану такой же развалиной, как и вы.
И снова этот смех. Когда-то он меня немного пугал, потом раздражал, в какой-то момент начинал бесить, но сейчас лишь вызывал лукавую улыбку. Старший малас в действительно был шабутным и любопытным старичком, который порой скрашивал мое неумолимое одиночество.
- Я пришел, потому что у тебя есть вопросы, - наконец изволил говорить тренер.
Мы сидели рядом и смотрели на то как двуглавый лев борется с огненной лошадью. Впрочем, не могу утверждать, что старик видел в этих облаках тоже самое, что и я. В конце концов, это было столь же маловероятно, как и то, что я когда-нибудь пойму его образ мыслей.
- И вы решили на них ответить?
- На него, - поправил меня старик. - Только на один вопрос. Так что подумай хорошенько, перед тем как его задать.
- Что произошло с Элиотом, когда он прыгнул с утеса? - сходу спросил я, не думаю более ни секунды.
Старик посверлил меня своим слепым взглядом, а потом отвернулся и прикрыл сморщенные веки. Он глубоко и легко вздохнул и подставил лицо ветру. Тот подхватил редкие волосы, белые как молоко, поигрался с ними, а потом улетел куда дальше. Туда, где я его уже не мог слышать.
- Он погиб, - спокойно ответил малас.
- Разбился?
Старик растянул свои сухие, почти голубые губы в кривой усмешке и даже не удостоил меня поворота головы.
- Ах да, - устало вздохнул я, обиженно подпирая подбородок кулаком. - Только один вопрос.
- Именно. Но ты хотя бы задал от части правильный вопрос.
- Но, судя по всему, получил не очень правильный ответ.
- А ты чего ожидал! - вновь рассмеялся старик. Порой он часто смеялся, а порой мог декадами хранить молчание. - Этот мир не бывает честен, так почему же я должен быть?
- Изменение мира, начинается с изменения себя! - вздернул я указательный палец, копируя наставительный тон моего самого нелюбимого школьного учителя. До сих пор желаю ему не то чтобы скорой смерти, но хотя бы мучительной старости.
