И еще мне нужно было услышать, что скажет Совий.
Текли секунды. Стрела все не срывалась в полет, и тогда я поняла – Марий победил.
- Десять лет прошло. Это невозможно, – прохрипел Лис.
Марий шагнул вперед, и стрела на луке охотника почти уперлась ему в шею.
- Ты ведь скучаешь по Школе, признайся. А без силы чувствуешь себя ущербным, день за днем мечтая, что однажды ты проснешься – и все вернется. Это как потерять руку или ногу, но все равно ощущать ее боль.
- Тебе откуда знать? – подозрительно сощурился Совий.
- Однажды в наказание наставник вогнал мне в хребет иглу с неким составом… Он накладывает на искру временные оковы. Я разодрал спину до мяса, пытаясь вытащить эту иглу, но так и не сумел. Я месяц прожил с оковами и поклялся, что никогда не допущу этого снова. Как ты выдержал с ними столько лет – даже представлять не хочу. Но ты всегда был лучшим. – Марий говорил нехотя, выдавливая из себя слова, и когда закончил, выглядел так, будто таскал камни.
Двое мужчин замерли друг напротив друга, и воздух между ними только что не гудел от напряжения. В своих откровениях они совсем забыли обо мне. Будь на моем месте кто-нибудь поумнее, уже давно сбежал бы, оставив двух дейвасов – бывшего и нынешнего – выяснять отношения, но увы, ум – это не по моей части. Наверно, я его потеряла где-то по пути в Приречье.
- Я согласна, – я с удивлением услышала свой голос будто со стороны. Совий впервые посмотрел на меня прямо, и я не отвела глаза. Я разглядывала золотистые искры в ореховых радужках и думала, станет ли эта ошибка последней в моей жизни, или в кои-то веки я делаю правильный выбор. Лис медленно склонил голову и опустил лук, расслабляя сведенные судорогой пальцы. Марий первым протянул ему руку, и Совий неохотно сжал ее в ответ. Теперь оба они – непохожие, как день и ночь – смотрели на меня.
- Покажи нам путь в Чащу, Лунница.
Глава 22. По ту сторону
Вопреки своим же словам, сквозь лесную чащу нас вел Марий.
Я старалась поспеть за ним, одновременно размышляя, что компания у нас подобралась более чем странная. Совий в его серо-бурой одежде сливался с узором теней и светлых пятен настолько, что порой мне думалось – исчез или сгинул. От того, что Лис скрывал от меня, что он - огненосец, грудь сдавливало болью, и порой я ловила себя на мысли, что была бы рада, если б он и вовсе пропал. Но охотник раз за разом появлялся вновь, и я отворачивалась, преувеличенно внимательно вглядываясь в мох под ногами.
Сама я с детства была приучена хождению под зеленой крышей и легко поспевала за Болотником. Мне все казалось, что самым неуклюжим в нашей троице будет именно черноволосый дейвас, но куда там! В его роду явно были лесные коты. Никак иначе объяснить его легкую неслышную поступь я не могла. Марий без труда преодолевал завалы, карабкался по склонам оврагов, еще и мне то и дело пытался помочь. Он не шел – летел через лес, одинаково легко ступая по ковру из иголок и по шумному говорливому подлеску. Не спотыкался о плети ежевики, не подворачивал ноги в буреломах и ни разу не потерял равновесия на скользкой палой листве.
Тому, кто увидел бы нас в те мгновения молчаливого бега, мы показались бы бесплотными духами. Но из темноты выглядывала только нечисть, а уж она-то прекрасно различала, живой человек мимо промчался или призрак. Каков бы ни был внешний вид, какими ловкими ни казались движения – живая кровь всегда пахнет жизнью.
Марий вывел нас к Чернице на несколько верст выше по течению холма, где расположилось Приречье. Деревья здесь подступали к реке почти вплотную. Их мохнатые лапы свешивались так низко, что касались черного зеркала неподвижной возле берега воды. Среди изумрудных листьев мелькнули красные огоньки, и, приглядевшись, я опознала боярышник. Плотно набитые кисти алели так ярко, что почти светились, хотя до серпеня, когда наступало время собирать ягоды, было еще долго. Я сорвала несколько кистей и сунула в карман.
- Передохнем немного, - осмотревшись, махнул рукой Марий. – Никто не знает, что ждет нас на том берегу, так что восстановить дыхание не помешает. Мы шли ходко, погоня до нас добраться не успеет.
- Погоня? – переспросил Совий. – Ты что, сбежал, не уведомив своего Старшего?
- Видишь ли, Буревестник, он мне не Старший. Только его забыли об этом предупредить, когда отправляли в Приречье. Мы с Дарганом раньше лично не встречались, да и он совершенно не интересуется изменениями в…иерархии Школы.
Марий передернул плечами и ухмыльнулся привычной кривой улыбкой.
- Я объяснил ему, что иногда стоит быть любопытней. А он почему-то разозлился.
Я прислушивалась к разговору дейвасов краем уха, но поняла главное: Марий оставил в Приречье разъяренного огненосца, и ничего не мешало тому сорвать злость на простых людях. Мои пальцы сами собой сжались в кулаки. Я отошла к реке и присела на корточки, вглядываясь в набегающую на коричневатую гальку воду и глубоко дыша.
Догнав нас с Совием после ночи безумной скачки, Марий заверил меня, что Марьяну никто не тронет. Сказал, что представил все так, будто я околдовала ее и заставила себе помогать. Зная подругу, я была уверена, что она попыталась выцарапать ему глаза за такие речи, и дейвас скривился: видно, я недалека была от истины. Но оказалось, что ее сдержал Богуяр. Снова сын печника помог мне, и я начинала догадываться, почему. Впрочем, моей благодарности эти догадки не уменьшили. Жаль, я никогда не узнаю, срастется ли что-то у молодых людей, но счастья им пожелала от всего сердца.
И вот теперь я узнаю, что Болотник снова подверг Марьяну, Бура и еще нескольких, не поддавшихся колдовству Даргана приреченцев опасности.
- Пани рагана, не сопите так громко. Громобой не тронет простой люд. Они для него как дети: шумные, взбалмошные и капризные, но уж точно не заслуживающие смерти.
Я никак не показала, что услышала слова Мария, брошенные в мою сгорбленную спину. Но тяжелый камень страха, осевший в груди, стал легче.
На мелководье река светлела, вместо черной становясь коричнево-желтой и прозрачной. Я потрогала воду пальцами, затем опустила руку на дно, ткнувшееся в ладонь по-собачьи холодно и мокро. Река игриво плеснула маленькой волной, и я невольно вскрикнула, уворачиваясь от россыпи мелких брызг.
- Ты ей нравишься, - рядом присел Совий. Он уперся локтями в колени и сцепил пальцы в замок, не спеша опускать их в Черницу. Я же продолжала гладить и перебирать мелкие камушки, пожав плечом в ответ на его замечание.
- Я же рагана. Мы дружны с природой.
- Да, вот только обычно реки не ластятся к раганам, как ручные псы.
Я задумалась над словами охотника. Честно говоря, я никогда не видела, чтобы рагана играла с водой, но если вспомнить, что за всю жизнь я встречала только двоих водяниц, не считая мамы – мне трудно судить обо всех нас скопом. Я же, сколько себя помню, всегда считала воду живым существом, и она охотно отзывалась, когда я ее звала.
Я скорее почувствовала, чем увидела, что Совий протянул руку, словно желая погладить меня по голове. Замерла, не зная, отшатнуться или позволить ему дотронуться. Но решать не пришлось: Лис едва слышно вздохнул и встал на ноги, так и не коснувшись растрепавшихся прядей.
- Привал окончен, - ядовито возвестил Марий, бесшумно возникнув за нашими спинами. – Прошу к переправе.
Болотник двинулся вперед первым. Черница заволновалась, и сердитая волна плеснула о берег, будто река почуяла присутствие огненного колдуна. Я стояла позади дейваса и не видела его лица, но почему-то была уверена: он снова улыбается своей поганой ухмылочкой – кривой и недоброй. Дейвас сказал что-то, чего я не разобрала, зато расслышал Совий. Лис удивленно вздернул брови:
- Откуда ты знаешь, как говорить с водой? Это же наука лаум!
- Я времени в Школе не терял, в отличие от некоего самоуверенного юнца. Пока ты кичился своим даром, я просиживал штаны в библиотеке, а позже, когда ты пропал, стал вызываться в каждую поездку. Поначалу меня брали неохотно, но со временем начали доверять. Где бы я ни оказался, искал записи лаум. В них было много…интересного.
