Пока Корр и Дориан ехали позади, о чем-то переговариваясь, Айдан слушал Терона, который в очередной раз жаловаться, что ему тяжело без Рога и Аэйри.
— Её нет Айдан, понимаешь, да что ты понимаешь… -
Айдан прекрасно понимает Терона. СтоннКассел знает, что даже не попрощался с Сейной. Он не знает где она, что с ней. Лишь сны, похожие на видения, насланные Ненасытным. От воспоминаний о старом боге, Айдан ерзает плечами и машет головой, лишь бы отогнать мысли о Тай-Фере.
— Рог украли какие-то ублюдки! Понимаешь? Он в руках Лордов Тьмы! Я же с ума схожу! Хотя, ты вряд ли поймёшь…
Айдан понимает. Он знает, что значит иметь в голове голос сумасшедшего чемпиона тьмы и голос дракона, что день ото дня пытаются перехватить контроль над его телом. Он каждый день борется с самим собой. С тем тёмным Айданом, который желает изничтожить мир, перекроить его. Айдан видел, что будет, он не может этого допустить. Не может и позволить дракону вырваться из клетки, чтобы позволить жажде крови затмить его разум.
— Вот что ты знаешь, а? Ты не связывал себя жизнью с рогом… от тебя не уходила любимая… -
Айдан стискивает зубы и смотрит на Терона. Ему хочется ударить его. И он до бела сжимает поводья коня в кулаке, чтобы не переборщить с силой, чтобы не причинить боли близкими людям.
— Куда мне до тебя, великого лорда Сокола! Я же ведь ради шутки выпил кровь дракона! Я же ведь рад, что свет может меня испепелить, а Сейна для меня так, девка на вечер! Ты так считаешь?! Заткнулся бы в кой-то веки, идиот! — Айдан ударяет коня в бока и какое-то время скачет в одиночестве, чуть поодаль от ватаги. Терон фыркнул ему в спину, но позже хмуро склонил голову и попытался извиниться. СтоннКассел хохотнул и Мейстланд улыбнулся, понимая, что друг на него не в обиде.
***
В скором времени ватага уже проезжала мимо густых улиц предместья Дейн-Педа. Стены города высоко возвышались над деревенским кварталом, что раскинулся густым покровом вокруг него. Это место и вправду напоминало крупный посёлок, где жили поколениями. В отдалении, на цветущих полях, виднелись фермы по пять-шесть строений. На предвратной же улице было полно народу. Простые крестьяне, путники, за домами дымились костры походных лагерей. Дома, кстати, преимущественно были каменные и высокие, с длинными дымоходами и черепичной кладкой крыши.
Главные же ворота, ведущие в город, заградила массивная толпа, которую в свою очередь сдерживали отряды стражи. Спешившись, ватага нагло протолкалась вперед, не обращая внимания на недовольства горожан. Впрочем, Терон своим крепким словцом мог много чего учудить, потому-то конфликта никто и не разжигал.
— Въезд в город только по разрешению капитана стражи! Просим каждого путника и пилигрима пройти регистрацию в казармах! Попытка проникнуть в Дейн-Пед незаконным образом будет караться по всей строгости закона! Разойдись, разойдись, кому говорю! –
После слов стражника, ворота распахнулось и больше трёх дюжин солдат вышли в предместье. Путники с большой дороги и жители предместья поубавили прыть, и гул немного стих.
— Весёлые деньки, а? — в голос выдали Терон и Корр, встав по правую и левую руку Айдана.
***
Очередь в капитановы казармы оказалось длиннее, чем Айдан ожидал. Многие желали попасть Дейн-Пед и большинство тех, кто стоял впереди ватаги, выходя от капитана, плевались и бранились самыми чёрными словами. В очереди стояли как простые люди в рубахах, лаптях да соломенных шляпах, были и странствующие барды, и тёмного вида люди, но каждый из них, за исключением некоторых, получали отказ в прошении на вход в город.
Ближе к полудню Айдан всё же вошёл в казармы, где проводилась регистрация. Типичные казармы, больше ничего сказать нельзя было. Деревянный бурс, уложенный в восемь брёвен в высоту. Пол, утеплённый соломой и пара окон в прямоугольной коробке, с одной перегородкой, которая отделяла главный стол со стопками пергамента в левой части, и печь с кроватями в правой.
Капитаном оказался ровесник Айдана. Одетый в стёганку светло-коричневого оттенка, коротко подстриженный, с квадратным лицом и парой шрамов, он ходил по домику с кружкой чая, устало осматривая очередного посетителя.
— Сержант Айдан Анкит… — прикусив свой язык, который он проклял десять раз, парень продолжил.
— Прибыли по особому заданию Её Императорского Величества. — отчеканил он, надеясь, что легенда, придуманная им в течение часа, будет хоть сколько-то правдивой. Капитан глянул на Анкита, и лицо его расплылось в невеселой даже, презренной улыбке
— Особое задания особым заданием, но тут, сержант, дело такое… не пущу я тебя вместе с твоими Мейстландами. — капитан отпил чаю и скривился, толи от того что хлебнул кипятка, или же сам напиток был дрянным. Айдан стиснул зубы, играя желваками на лице.
— Корреалеана и Терона запрещено пускать указом капитана внутреннего кольца, я же капитан внешнего кольца и у меня полно своих проблем. Особое задание особым заданием, здесь даже указ Её Императорского Величества не так весом, как указ Академии. Так что, посиди ка ты в таверне, сержант. — он почти безразлично, выражая одну усталость уселся за стол, росчерком пера проводя по бумага.
— Капитан, я вижу, что тебе тяжело… — начал было Айдан
— Да что ты видишь, парень?! — рука такого же парня резко приложила бумагу о стол громким хлопком — Проклятая академия удумала нас троить, как псов цепных, банды так разгулялись, что на улицу крестьянин без ножа не выходит, ты скажи мне, сержант, ты мать пятерых детей из петли вытаскивал? Дура детей отвела в приют и сама вожжи взяла у конюха! Да тебе Анкит и под Кулдаром не снилось, что тут у нас называется обыденностью! –
— Не смотри ты так, всё уже известно, что некий Анкит или же СтоннКассел Неранов Наследник. Ну, что прикажешь делать?! — капитан так кричал, что сорвал голос в глухой хрип. Его кстати звали Эук Жерден.
— Мы люди служивые, так? — начал, наконец, Айдан, запихнув кровь дракона глубоко в снег и огненный шторм, оставшись на линии клинка, в полной тьме.
— Так — кивнул Эук
— Давай моя ватага тебе поможет. Разберёмся с бандами, ты напишешь указ, где отметишь, что мы помогли городской страже, в город же пропущены по указу Её Императорского Величества, а дальше мы сами. С Корреалеаном и Тероном и сам разберусь. –
— О как? Так ты, правда, что ли герой? — Эук нахмурился, когда Айдан дёрнул головой как змей дергает мордой, когда злится.
— Страсть у меня подвиги совершать — улыбнулся Айдан. Анкит подошёл к Жердену и протянул руку.
— А, гори ты во Вратах Харды! — гаркнул Эук, пожимая руку в ответ.
— Поможешь мне искоренить проклятых бандюг, пропущу тебя и ватагу твою –
— С чего начинать, капитан Жерден? — спросил Анкит
— С эльфийского отряда, что ночует третий день в таверне «Вольный Мельник», командира у них там, какая-то Ари…Эйри…Торхарель… —
— Аэйри Торнхаэль — поправел его сержант и Эук обречённо кивнул.
***
Пусть Терон и был Знаменосцем Императрицы после битвы за Кулдар, так ещё и Владельцем Рога Алкирион (который не так давно украли), он оставался Мейстландом. Наследный сын Амхары, третий ребёнок Эльвиры и Мария, походил характером на своего деда, знаменитого Энмавре Мейстланда — заядлого игрока в азартные игры и главного банковского реформатора по всему Зантару.
Извечно пессимистичный настрой, желание скурить весь табак и выпить весь алкоголя, были обусловлены скверным… точнее прескверным характером, который в свою очередь образовался из-за тяжелого детства, состоящего из попыток доказать, что он с братом взрослые люди, а не неразумные дети, коими их считают и поныне. Гибель старшего брата и старшей сестры сказались на близнецах, и каждый старался заглушить боль по-своему. Корр — походами в бордель и Горькими Травами. Терон — самогоном.
Было дело, вся Амхара прознала об интимных похождениях одного из близнецов. Пусть Терон родился всего лишь на семь минут раньше брата, он всегда считал себя старшим в этой паре, а значит, на него ложилось больше ответственности. Корра тогда только-только выгнали из академии, и горечь он утолял, согреваясь в объятьях куртизанок, прожигая все деньги, что даровали ему отец с матерью. Видя отчаяние в глазах брата, Терон взял всю вину на себя и прослыл на всю империю как самый распутный сын Великого Дома. С тех самых пор, братская дружба этих двоих стала самой крепкой. Стоит так же упомянуть, что крепость этих уз проверялось характерами братьев.
